28. Расстаться? (Гарет/Джон/Скотт) (1/1)

— Итак, ты хочешь уйти, — констатировал Скотт Гилл ровным тоном, хотя в его душе всё перевернулось от услышанного. — Хочешь оставить нас в прошлом, потому что устал от подобных отношений, а на горизонте замаячил более подходящий общественным нормам вариант. И тебе он подходит. Так? Я правильно понял?Собеседник замялся. Он даже предположить не мог, что со стороны его слишком эмоциональный монолог может выглядеть так, как будто бы он… словно для него… нет! Разве его слова можно было так интерпретировать?Он не смотрел на Скотта, потому что не мог вынести этот пронизывающий, проникающий прямо в душу холодный оценивающий взгляд серо-голубых глаз. Он думал, что его заявление примут как угодно, но только не так. Отстранённо. Холодно. Думал, что могут обрадоваться, испытать облегчение… или огорчиться. Что ж, значит, не так хорошо он и знал человека, стоящего перед ним…— Скотт, я… — чтоб продолжить, потребовалось сглотнуть, потому что сил объяснить, что он имел в виду на самом деле, почему-то не было, а ведь раньше думал, что всё уже решил. Что поступает правильно и своими действиями только облегчит им и себе жизнь, а теперь… нет, он уже ни в чём не был уверен. Гилл всегда умел показать происходящее под другим углом, таким, о котором он сам раньше и не задумывался. Но всё-таки стоило попробовать пояснить свою точку зрения: — Я просто хочу, чтоб все были счастливы. Я вторгся туда, куда не должен был. Я мог всё разрушить и до сих пор могу. Не хочу этого. Не хочу чувствовать себя виноватым, не хочу думать, что было бы, если бы я не присоединился… А она хорошая, мы знакомы с детства, и я уверен, что моя симпатия легко перерастёт в нечто большее. Я не буду и дальше тревожить вас, не придётся прятаться, нервничать, жить как на вулкане, боясь, что нас раскроют. Это же так утомительно!.. Скотт, неужели тебе не хочется, чтоб Джон принадлежал только тебе? Как раньше, до нашей с ним встречи. Две половинки, и всё такое… Я же… ну… это… — и он снова умолк, пытаясь подобрать слова, которые бы могли убедить, и теперь уже не только Скотта, в правильности решения, но долго думать ему не дали. Скотт снова всего парой фраз пошатнул веру в то, что задуманное необходимо. И верно.— Гарет, ты уверен, что я хочу этого — остаться только с Джоном? Уверен, что именно этим решением не разобьёшь его сердце? А моё? Ты действительно думаешь, что я только ради Джона согласился на эти отношения?.. — голос звучал так же спокойно и рассудительно, но когда Гарет вздрогнул от произнесённых слов, Скотт медленно подошёл ближе и успокаивающе коснулся его руки. — Если ты действительно хочешь уйти, я не буду удерживать. Это твой выбор. Но перед этим ты должен подумать о своих истинных желаниях и чувствах. Решение должно быть взвешенным, и только тогда оно с большей вероятностью будет верным, — тихо произнёс Скотт, не выпуская руку Гарета из своей, и серьёзно добавил: — Только ты сам должен будешь сказать Джону о своём решении, я не собираюсь быть посредником между вами. Это так не работает.Последняя фраза добила Гарета. Нет, он осознавал, что придётся объясниться не только со Скоттом, но и с Джоном тоже, но почему-то до сих пор он это представлял как нечто абстрактное, ожидающее его в далёком будущем, а сейчас необходимость разговора, озвученная Скоттом, придавила своей неизбежностью. Гарет представил, как Джон может отреагировать на новость, и у него перехватило дыхание. Нет, он не сможет причинить такую боль человеку, которого любит. Которого вообще-то и не переставал любить почти что с момента их встречи — Скотт поселился в душе намного позднее, но… Гарет вдруг поднял голову и шокированно уставился в глаза Скотта. С ужасом он увидел там не осуждение, не холод или равнодушие, что звучали в голосе, а тоску и боль, которые тот пытался спрятать за маской невозмутимости, но выходило это паршиво.— Скотт, — поражённо выдохнул Гарет, наконец-то осознавая, что своими словами уже успел ранить дорогого ему человека. Дыхание сбилось. Сердце словно пронзило миллионом иголок, так стало больно. — Прости… — прошептал он, не отводя затуманенного слезами взгляда от лица стоящего напротив него. — Я не думал, что ты… что тебе… для тебя важно, что мы…— Газ, — слегка вымученно улыбнулся Скотт, позволив себе назвать Гарета так, как любил это делать Джон. Почему-то сейчас это показалось правильным… — неужели за всё время, что мы вместе, ты ещё не понял моих чувств?— Прости, — только и смог прошептать Гарет через некоторое время, которое потребовалось, чтоб хоть немного прийти в себя. Говорить было трудно, да и что тут скажешь… — Прости меня… я…— Тс-с-с… — Скотт осторожно поднёс указательный палец к губам Дэвида-Ллойда, прося помолчать. — Я не сержусь. Главное, что ты понял… — и, ещё раз заглянув в блестящие от непролитых слёз глаза Гарета, притянул его к себе и обнял, успокаивая. Видеть Гарета таким было больно. Несмотря на то, что тот недавно причинил ему похожую боль, Скотт не хотел, чтоб он страдал. Он желал своим любимым и дорогим только счастья…Спустя какое-то время Гарет неуверенно, словно не думал, что имеет ещё на это право, обнял в ответ и уткнулся лбом в плечо Скотта, отчего сердца обоих сладко дрогнули. Это был первый шаг навстречу, а когда Гарет, немного успокоившись, произнёс:— Я… могу остаться? — Скотт испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Гарет же, не получив ответа, взволнованно продолжил:— Я… не хочу уходить. Больше нет. Это было глупо с моей стороны. Думать, ну… что смогу. Без Джона. Тебя. Вас. Ну… э-э-э… я постоянно накручивал себя… нужен ли? Не третий ли лишний? Может, мешаю… Я… я был готов уйти, правда… если некомфортно… или, ну… надоел. Или…Но его поток слов был остановлен Скоттом, решительно отстранившим Гарета и вместо ответа тут же впившимся в губы требовательным поцелуем. Правда, после него Скотту всё-таки пришлось озвучить своё решение из-за неуверенности в глазах Дэвида-Ллойда:— Я не хочу, чтобы ты уходил, и уверен, Джон тоже не будет рад потерять тебя. Потому просто сделаем вид, что этого разговора не было, хорошо?Гарет лишь поспешно кивнул, понимая, что это, возможно, самый лучший выход из сложившейся ситуации. Да, он хотел обычную семью, детей, жизнь, когда нечего бояться и ничего не надо скрывать, но ещё больше, как оказалось, ему были необходимы Джон со Скоттом, и ради их отношений он готов был мириться со многим. Тем более что, как оказалось, они были дороги не только ему и Джону, но и Скотту, в чём Гарет в глубине души постоянно сомневался — уж слишком у Гилла был скрытный и спокойный характер, слишком неохотно он показывал свои настоящие эмоции. Вздохнув, Гарет позволил Скотту утянуть себя на диван перед телевизором и включить документальный фильм о городе, где он родился, про который у них зашла речь ещё на прошлой неделе. И этот в общем-то почти ничего не значащий жест — Скотт запомнил их разговор и нашёл кино — так много сказал Гарету, что на глаза снова навернулись слёзы…Гарет был благодарен Скотту ещё и за то, что тот сумел открыть ему глаза до разговора с Джоном, и тому не пришлось испытать боль, которую Гарет невольно бы причинил своими откровениями и неуверенностью в них, в их отношениях. И, конечно же, желанием уйти… Правда, ночью, когда они втроём, как обычно, легли спать на одной постели, Джон слишком уж отчаянно прижимался к нему, из-за чего Газ понял, что Скотт рассказал о случившемся разговоре и Джон, хоть и не показывал вида весь вечер, был напуган произошедшим. Обнимая Джона в ответ и чувствуя Скотта за своей спиной, тоже лёгшего в этот раз непривычно близко, Гарет поклялся себе сделать всё от него зависящее, чтоб унять страх и вылечить боль самых дорогих ему людей. Исцелить их души, которые сам и умудрился поранить…