Выше птиц (Ангелина/Ксения) (1/1)
И всё, что осталось ей, - место в палатеИ окна с дырявой душою,Три розы на тумбочке возле кроватиИ сказка про Оле-Лукойе.Но Андерсен больше не лечит людей,Он новую жизнь не придумает ей:
Исчерпан лимит (исчерпан лимит) мудреца.И будет подушка хранить её след,Наследство её девятнадцати лет...Целуй этот след, пока он не остыл до конца.В больничной палате было ужасно холодно: окна, наверно, забыли заклеить на зиму, а шипы на упругих стеблях цветов оставляли на пальцах кровавые точки.
Ангелина не понимала, зачем это ей было нужно, да она вообще ничего не понимала: застарелые неврозы и истощение организма дали о себе знать, и её в какой-то момент просто увезли на "Скорой" после очередного голодного обморока.Цветы? Три алые розы? От кого? Ответ напрашивался сам собой: Ксения была на удивление постоянна в своих привычках, и уж она явно не могла пропустить такую новость."- Да и Вы, Ангелина Сергеевна, не Ксения Батьковна, чтобы я сдерживалась и была белой и пушистой.- Я лично придушила бы сучку, но жаль руки, они же творят волшебство на джемах и репетициях... Её больше нет в моей жизни и памяти."Ей тогда было поначалу смешно - что та девчонка сделает? Ксения всё равно всегда была её.Но девчонка делала: а откуда она добывала информацию и каким образом при минимуме фактов делала совершенно верные выводы, было неизвестно. Теперь было страшно: вдруг? Если? Если та девчонка решила увести её любимую?... Окна и правда забыли заклеить, а три алых розы (она очень удачно притворилась спящей в тот момент) не оставляли повода для сомнений. Ксения была здесь и навещала её.Зачем? Сквозняк пробирал до костей, а книжка со сказками Андерсена так и была заложена на одной и той же странице.Для чего? У той девчонки были обветренные губы и отчаянный взгляд светлых глаз. А ещё она была податливой и нежной - и даже её слишком настойчивое восхищение казалось бальзамом на раны, нанесённые Ксенией.Лиса...Кицунэ.Оборотень.Цепочка выстроилась в один миг, и небольшой пушистый белый мишка, с которым Ангелина спала несколько последних месяцев, отправился в окно. В дрянной мелодраме он пробил бы хрупкое стекло, разбросал мириады сверкающих осколков и вылетел в ноябрьскую слякоть. Но сейчас не долетел даже до батареи. Просто упал на вонявший хлоркой пол и спровоцировал приступ горьких рыданий.Как же низко надо было пасть, чтобы так вот хладнокровно бить по больному месту? Как же больно надо было сделать именно ей? За что, зачем, почему? Неужели тот самый поцелуй, целью которого было только желание хорошенько позлить Ксению, она восприняла всерьёз?..И теперь она, верно, мстила за своё унижение, за все свои слова, и она имела на это право. Ангелина почти задохнулась, а воспоминания хлынули, как чёртово цунами."- Я не могу уснуть, ведь ты не спишь. Ложись спать, пожалуйста.- Приезжай, пожалуйста, я очень хочу тебя видеть.- Знаешь, меня спасёт только моя ненависть. И музыка. Она никогда не предаёт, в отличие от людей."Ненависть и музыка - а ведь у этого оборотня были внешность школьницы старших классов, почти фотографическая память, бурная фантазия и сильная интуиция. Теперь было ещё более страшно: ведь могло случиться и так, что её - её, и точка! - Ксения принадлежала уже той на удивление мстительной твари. Месяц прошёл, а за месяц можно было много сделать.... - Я не хочу, чтобы ты с ней общалась.- А тебе не плевать?- Уже нет.