1 часть (1/1)

Он поймал её за руку, когда она бесстыже пыталась вытащить его кошелёк из заднего кармана его джинс. Округлённые от испуга глаза, словно у оленёнка Бемби, он запомнил надолго, и холодными ночами воспроизводил в мыслях всё, что произошло после. Подушечки пальцев ещё ощущали под собой бешеную пульсацию под тонкой бледной кожей, там, где переплетение голубоватых вен складывалось в замысловатый рисунок. Совсем детское лицо искривилось в умоляющей гримасе, и вместо того, чтобы потащить девчонку к охраннику, вывел на улицу и довёл до ближайшего макдональдса. Она упиралась и пискляво просила не сдавать её, умоляла простить, и очень удивилась, когда перед ней на столе появился поднос полный гамбургеров и картошки фри. С жадностью голодающего несколько недель человека она набросилась на еду, а он наблюдал, как она сметает всё под чистую, не забывая утирать соус с губ салфеткой и благодарить его в перерывах между глотками колы. Её болезненная худоба и бледность не оставляли шанса просто оставить её здесь одну. Наверное, было бы правильно отвести её в ближайший полицейский участок и сдать в надёжные руки офицеров, и пусть сами разбираются, но Джо, вопреки всем доводам рассудка, привёл её к себе. Даже понимая, как это будет выглядеть, если кто-то узнает, что он привёл домой малолетнюю девчонку с улицы, совсем ему незнакомую, всё равно постелил чистое постельное на большую кровать в спальне, а сам ютился на диване в гостиной. Он даже не надеялся, что она останется, но ошарашено перестал зевать и замер на пороге кухни, увидев её наполовину скрывшуюся за дверцей холодильника утром следующего дня.И снова эти огромные блюдца серых глаз на истощённом бледном лице заставили его сердце сжаться. Он скорее всего пожалеет, но пока строго отправил девчонку в душ, снабдив фланелевой рубашкой, рассудив, что её длины будет достаточно, чтобы всё это не выглядело слишком противозаконно. Как позже он убедился и в том, что не только голод был её спутником по жизни. Он заснул в гостиной, прямо так, с ноутбуком на коленях. Она проснулась посреди ночи и, увидев просачивающуюся под закрытую дверь полоску света, выползла из-под одеяла и выскользнула в полумрак коридора. Дверь в гостиную была приоткрыта, и она осторожно заглянула в проём, боясь застать хозяина квартиры за чем-нибудь нелицеприятным, но обнаружила его уронившим голову себе на грудь и мерно посапывающим. Она улыбнулась, открыла дверь и вошла в комнату. Он не проснулся даже тогда, когда она убрала ноутбук с его коленей, закрыла и оставила на стол. Не проснулся, когда она опустилась перед ним на колени и раздвинула его ноги. Не проснулся, когда ловкие пальцы в два счёта расправились с пряжкой ремня и пуговицей на джинсах. Ему казалось, что это сон, но слишком реальные ощущения чужой руки в своих штанах, заставили его нахмуриться и открыть глаза. — Что ты делаешь? — сон сняло как рукой, стоило ему только увидеть перед собой спасённое от голодной смерти существо с огромными глазами, смотрящими на него так доверчиво и невинно, что совсем не вязалось с тем, что она собиралась сделать. Обхватив тонкие девичьи запястья, Джо отбросил её руки от пояса своих брюк. Подбородок девчонки обиженно задрожал, а глаза наполнились слезами. — Ты накормил меня, приютил, я должна отблагодарить тебя, — от мыслей, что пришлось пережить ей до встречи с ним, Джо замутило. — Ты ничего мне не должна! — злость не на неё, а на тех, кто приучил её к такому. Джо тяжко вздохнул и устало зажмурился. — Как тебя зовут? — Люси, — подавшись назад, девочка села на свои пятки и сложила ладони на голых коленях, словно послушная ученица. — А тебя?— Джозеф, Джо, — конечно, оставлять её у себя дальше нельзя, он обязан обратиться в соответсвующие органы, но когда она так смотрит, у него просто опускаются руки. — Джо, можно я останусь ещё на одну ночь? ***Перед директором Джо не впервой, и выслушивать о проделках своей подопечной уже вошло в привычку, потом забирать её, сиротливо сидящую в приёмной и ждущей своего наказания, и везти в макдональдс, где строго смотреть, пока она разворачивает обёртку бургера, тяжко вздыхает и, прежде чем откусить, смотрит на Джо. — Он меня назвал дурой, — признаться наконец, чем вызвать смех. Мысленно, конечно. Люси четырнадцать, и за два года она превратилась в настоящую красавицу. Он ещё помнил её торчащие сквозь тонкую ткань джемпера позвонки и острые плечи, изуродованные пожелтевшими синяками рёбра и обветренные губы. За два года она научилась возвращаться домой, где её ждала горячая еда и свежая постель. За два года научилась не порываться отблагодарить Джо за каждую мелочь чем-нибудь ?приятным?. За два года она научилась доверять. А он за два года сделал всё возможное, чтобы она больше не вернулась на улицу. — И ты, конечно же, терпеть этого не стала, — предположил мужчина, сделав глоток колы из большого стакана. Люси замотала головой, пытаясь уместить во рту слишком большой кусок. — Сначала я фказала, фто он сам дурак, — совсем не по-девичьи вытирая соус с губ тыльной стороной ладони, прочавкала она.— Прожуй сначала, сколько раз говорил, — Маццелло протянул ей салфетку, которую она тут же использовала по назначению, затем прожевала и только потом снова заговорила.— Прости, очень вкусно, — чему она так и не смогла научиться за два года — есть нормально, не спеша, а не так, будто кто-то вот-вот отберёт у неё еду. — Сначала я сказала, что он сам дурак, но тогда он назвал меня...я не знаю, можно ли говорить такое слово? — Мм, на какую букву оно начинается? — Ш— Оу, тогда понятно, почему ты ударила его между ног, — Джо, мысленно кончено же, гордился своей Люси, сам же научил отстаивать свою честь, но прежде попытаться донести до обидчика словами, что он не прав, и только потом пускать в ход кулаки. И его Люси уяснила это с первого раза. — Ты злишься? — Нет, я не злюсь! Как зовут того мальчика? — вдруг приняв задумчивое выражение лица, спросил Джо.— Рами, и он такой противный, — Рами. Ра ми. Р а м и. Джо это имя не нравилось. И не нравилось то чувство, которые зародилось где-то под рёбрами при его звуке. Рами. ***Сумка полетела в угол, туда же отправился форменный пиджак. Джо следовал по пятам за чем-то разъярённой Люси в её комнату, но дальше порога его не пустили. Дверь захлопнулась прямо перед носом. Джо нахмурился и тихонько постучал. — Уходи! — раздалось с той стороны, и мужчина тактично решил последовать совету, зная наверняка, что через пару часов Люси сама придёт к нему, заберётся рядом на диван, уложит голову ему на плечо и расскажет. Люси шестнадцать и перемены в её настроение становились невыносимы с каждым днём. Имя Рами из её уст он слышал чаще, чем своё собственное, и понимал, что пройдёт год или два, а может и меньше, и Люси перестанет появляться дома, а имя этого мальчишки будет выделяться вместе с углекислым газом при выдохе, и смешиваться с кислородом при вдохе. Но кто он такой, чтобы противостоять этому? Люси застала его как и однажды четыре года назад за ноутбуком в гостиной, но теперь он не спал, а работал над очередной статьёй и её появления не заметил, а она на носочках прошла вглубь комнаты и устроилась в кресле возле камина, подобрав под себя ноги. Любоваться им за работой она стала всё чаще, пока он не видит, конечно же. Сосредоточенный, со сведёнными к самой переносице бровями, недовольно поджатыми губами, он казался ей произведением искусства. Чем-то вроде тех скульптур, что она видела в музее в прошлые выходные, куда они ходили вместе с классом. А ведь он даже не подозревал, что хоть она и произносит имя Рами вслух чаще, чем дышит, но мысленно его, Джо, имя повторяет в два раза больше. — Прекрати пялиться, это сбивает, — не отрываясь от монитора, на котором в очередной раз написанные строчки исчезли со скоростью света, говорит он. И Люси, краснея, смущённо отводит глаза. — Ты голодная? — Немного, — лучше сказать сразу, пока он не пронзил её подозрительным взглядом. — Я сейчас закончу и пойдём ужинать. Снова не обманул. Через каких-то двадцать минут Люси уже сидела за столом, соскребая с тарелки разогретые остатки вчерашней лазаньи. Джо не спрашивал, давая ей возможность собраться с силами и рассказать всё самой. — Рами меня поцеловал, — наконец призналась она, а у Джо кусок встал поперёк горла. Ну вот и настал этот момент. Маццелло скрылся за краями стакана, делая большой глоток воды. Люси неотрывно следила за каждым его движением, затаив дыхание. Боялась, что будет ругать. — Ты этого хотела? — если хоть кто-то насильно заставит его Люси делать что-то подобное, он свернёт шею любому. Девочка пожала плечами, утыкаясь взглядом в тарелку. — Он заставил тебя? — Нет, ну то есть... в общем это было неожиданно, но я ответила ему.— Он тебе нравится? — Ну, немного, — Люси жутко стеснялась говорить с ним об этом, но только лишь потому, что врала напропалую. Больше Джо с расспросами не приставал, хоть так и не выяснил, что же так разозлило его Люси, ведь, как она сказала, всё было по обоюдному согласию. Но что бы это ни было, злило его самого в той же степени. ***Наблюдать за ними, словно коршун за добычей, вошло в привычку. Размешивая сахар в чае, Джо неотрывно наблюдал за ними из окна кухни, напрочь забыв о том, что в комнате он не один. — Дырку протрёшь, — спокойно заметил Гвилим, переворачивая страницу отданной ему на оценку статьи. Джо вздрогнул и обернулся, посмотрел на друга так, словно видел впервые. — С каких пор ты вообще пьёшь чай с сахаром? — Ли посмотрел на Джо поверх очков. — Пару недель или около того, — это всё нервы. В последнее время ему стало не хватать в организме чего-то, что отвечало за хорошее настроение, и он почему-то решил, что сладкий чай исправит эту досадную неловкость. — И как? — Ли вернулся к напечатаному тексту. — Дерьмо, если честно, — и до тошноты сладкий чай отправился в слив раковины. — Что скажешь? — Ну, ей семнадцать, и парень он вроде неплохой, — пожал плечами мужчина. — Да я не о Люси. Статья, что ты скажешь? — Я ещё не дочитал, имей терпение, Джозеф!И он терпел, снова наблюдая, как его Люси заливисто смеётся, сидя рядом с Рами на качелях. Рами. Ра-ми. Р а м и. Всё ещё не нравилось. ***Она боялась грозы. С тех самых пор, как та застигала её на тёмных пустых улицах, и спрятаться было некуда. Люси стойко боролась со своим страхом, но на этот раз гроза была жуткой. Со шквальными порывами ветра, хлещущим как из ведра дождём и яркими всполохами молнии, рассекающими ночное небо. При очередном раскате грома она чуть ли не с криком выскочила из постели и метнулась в комнату Джо, топая босыми ступнями по холодному полу. Даже не спрашивая разрешения, юркнула под одеяло и прижалась к мужчине всем телом. — Люси, что случилось? — спросонья Джо соображал плохо, и то, что за окном творится самый настоящий апокалипсис, дошло до него не сразу. — Гроза, — пробурчал свернувшейся под его боком комок. Маццелло перевернулся на спину и, еле разжав цепкие пальцы, вцепившиеся в его футболку, притянул Люси выше, обнимая за плечо. — Ты же уже большая, — её волосы пахли земляникой, и Джо невольно втянул этот аромат, зарываясь носом в светлые пряди. Люси застыла, затаив дыхание, а затем несмело подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. Робко, почти неумело её губы ткнулись в чужие, плотно сомкнутые, и тут же отпрянули, не встретив одобрения. — Люси, — голос пропал, осталось только жалкое сипение, но она услышала. Услышала всё, что он хотел сказать. — Прости, прости, я лучше пойду к себе, — босые ступни не успели коснуться пола, как чужая рука обвила тонкую талию и потянула обратно. — Не надо, просто...больше так не делай.Люси никогда ещё не спала так спокойно, как в ту ночь, когда за окном творился настоящий апокалипсис. ***Если бы он только знал, почему Люси так отчаянно ждёт своего совершеннолетия, он бы ни за что не разрешил ей пить. За столом только самые близкие. Джо, с еле сдерживаемой улыбкой наблюдающий, как она распаковывает подарки. Гвилим, принимающий благодарные объятия за самый лучший набор для рисования. Рами, ждущий своей очереди подарить свой небольшой, но ценный презент. Подруг Люси так и не завела, объясняя это тем, что девчонки в её классе глупые и только и знают, что болтать о поцелуях с мальчишками. Люси девочка серьёзная, после окончания школы, она собирается стать настоящим художником, и Джо пару вечеров к ряду шерстил интернет в поисках лучшего колледжа. Гвилим на полном серьёзе называет его лучшим папой в мире, а Джо от собственных мотивов мутит. Люси от вина раскраснелась щеками, и Джо это казалось до ужаса очаровательным. Как и Рами, которому было позволено обнимать его Люси, не боясь быть осуждённым. Маццелло не мог отрицать, что Рами в сущности действительно хороший парень, но где-то в глубине души Джо боялся признаться даже самому себе, что завидует. Тому, как легко и просто он целует её улыбающиеся губы, как нежно касается светлых прядей, как она смотрит на него в ответ. — Не спи, замёрзнешь, — пихнул его в плечо Гвилим. Иногда Джо казалось, что Ли всё знает, ведь тот всегда тонко чувствовал человеческие души. Психолог, чтоб его. Но тот никогда ничего не говорил, лишь наблюдал, отчего становилось совсем не по себе. Порой Джо хотелось всё рассказать, чтобы его осудили, чтобы сказали, что он грёбаный извращенец, возможно даже дали пощёчину, чтобы мозги встали на место. Но вместо осуждения во взгляде друга он видел чёртово понимание. И от этого тошнило ещё больше. Люси даже не старалась скрыть, что пьяна. И когда гости ушли, плюхнулась на диван и, счастливо улыбаясь, попросила Джо посидеть с ней. Стоило ему сесть, как Люси уронила голову на его плечо и обхватила его руку своими. — Джо?— М?— До полуночи ещё полчаса, так что я имею право на ещё одно желание. — И что ты хочешь? — Поцелуй меня, — выпалила она на выдохе. Джо замер, несколько раз непонимающе моргнув. Он же ведь не ослышался? — Люси...— Я знаю, знаю, что ты скажешь, но...пожалуйста, — в огромных серых глазах уже начали собираться слёзы, она знала наверняка, что при виде них Джо готов сделать всё, что бы она ни попросила. — Нет, Люси, — но на этот раз не сработало. Высвободив свою руку, он подался вперёд, собираясь встать, но Люси обхватила его талию руками и прижалась щекой к спине. — Пожалуйста, Джо, всего один раз, пожалуйста, — Люси зажмурилась, мысленно повторяя ?пожалуйста? ещё пару сотен раз. Джо тяжко вздыхает, размыкает её руки, сцепленные в замок на его животе и поворачивается к ней лицом. Он пожалеет, обязательно пожалеет, но вместо правильного и твёрдого ?нет?, тихо, почти обречённо выдаёт:— Один раз, — и глаза девочки тут же вспыхивают задорным огоньком, о слезах словно и не шло речи. Она ёрзает на сидении, не зная, как начать, и Джо, сжалившись, облегчает ей задачу. Горячая ладонь обжигает кожу щеки, и Люси тут же замирает, глядя ему в глаза. Губы доверчиво распахиваются навстречу чужим, тонким, но таким чувственным губам. Этот поцелуй не идёт ни в какое сравнение с тем прошлогодним. На этот раз Джо не просто отвечает, а сам целует её, а ей только и остаётся, что подчиниться и раствориться в этом мгновении, вцепляясь пальцами в ткань чужой футболки. Всего несколько секунд, и она разочарованно мычит, когда Джо отстраняется. Ей хватает сил притянуть его обратно и снова — уже самой — впиться в упрямый рот. — Люси, — растворяется в дыхании, а затем вибрирует в её собственном горле. Он пожалеет, обязательно пожалеет, но вместо правильного и твёрдого ?нет?, сминает ткань праздничной блузки и тянет вверх, высвобождая юное тело из атласного плена. Щёки вспыхивают в мгновение ока, заливаясь густым румянцем, стоит только мужским ладоням коснуться груди под тонким хлопком белья, а губам припасть к нежной коже на шее. Ещё никто не целовал её так — откровенно, горячо, жадно. И Люси плавится от этих острожных прикосновений, от жаркого дыхания и странного, но приятного покалывания внизу живота. Она сама стягивает с него футболку и несколько мгновений просто смотрит, запоминая каждую родинку, россыпь веснушек на плечах, редкую поросль волос на груди, и несмело касается выпирающих ключиц. Смотрит в глаза, словно спрашивая разрешения, и получив безмолвное согласие, тянется к пряжке ремня. Джо гадает, насколько далеко у них всё зашло с Рами. Его Люси неуверенно, но всё же справляется с мудрёной пряжкой, но замирает и нервно сглатывает, касаясь пуговицы. Она чувствует — он возбуждён, но что с этим делать не знает и поэтому снова смотрит в глаза, прося помощи. И получает. Джо снова целует — смело и жадно, назад пути уже нет. Гори оно всё синим пламенем, и принципы, и общественные устои, и Рами. Ра-ми. Р а м и. При виде её обнажённого хрупкого тела, ему хочется отвесить себе оплеуху. Что ты делаешь, Джо? Ведь она ещё ребёнок, пусть и исполнилось ей сегодня восемнадцать. Но Маццелло слушать здравый рассудок не в состоянии. Только не сейчас, когда расстёгивает застёжку бюстгальтера и медленно стягивает бретельки с дрожащих плеч. Люси покрывается мурашками и хочет прикрыться, но Джо ловит её запястья, не позволяя спрятаться от него. Джо смотрит — не на тело, а в глаза, и от этого дрожь пробивает сильнее. Ей хочется, чтобы он, как и все мальчишки, смотрел чуть ниже, но Джо не все, и тем более не мальчишка. — Если тебе будет больно...— Я скажу, — а ещё ей хотелось, чтобы он наконец перестал болтать. Ей будет больно, она знает, но будет ещё больнее, если он её отвергнет. Но вопреки всем страхам, Джо этого не делает. Вместо этого аккуратно, словно фарфоровую куколку, укладывает на диван и освобождает от ненужных деталей гардероба. Если Джо когда-то и мучился угрызениями совести, то не в эту ночь. Было совсем не до того. ***— Мне тридцать шесть, — нарушая затянувшееся молчание, сообщает Маццелло удобно устроившей на его плече свою белокурую голову девушке. — Я тебе в отцы гожусь.Люси смеётся, пряча лицо на его груди. — Какой ты глупый, Джо! Вроде взрослый, а такой дурак! — она садится в позе лотоса, натягивая одеяло по самый подбородок. — Разве это имеет значение? — Я твой опекун! — ему хочется, чтобы она испытывала к нему отвращение, чтобы назвала извращенцем, обвинила в растлении, подала заявление в полицию, но Люси, вместо всего этого, говорит то, чего он никак не ожидал.— Я люблю тебя, Джо, и мне абсолютно не важно, сколько тебе лет! — это не спасибо, не благодарность за всё, что он сделал, не подростковая влюблённость. Люси девочка серьёзная, и Джо ни на секунду не сомневается, что она действительно любит его. — И опекун это не отец, подумаешь, — её голова снова на его плече. Ещё никогда в жизни в голове не было так пусто и тихо. Он не думал ни о чём. Ни о последствиях, ни о будущем, ни о Рами. Ра-ми. Р а м и. О нём он даже не вспоминает. Ему впервые так спокойно. Он впервые за все десять лет жизни в чужом городе чувствует себя дома.