Глава 2 (1/1)

Казалось, дом был населён призраками. Вайолет нерешительно стояла у входа, чувствуя себя непрошеной гостьей. Девушка осторожно вошла, остро ощущая свою вину, когда её шаги раздались над скрипучим полом. Она дрожала, прижав руки к груди. Вайолет готова была поклясться, что всё ещё чувствует запах дыма на своём платье. Закрыв за собой дверь, она стянула платье через голову, внезапно запнувшись из-за собственного чувства вины, словно бы чёрная ткань была насмехающимися половицами, хранящими под собой её тайну. Вайолет задалась вопросом, оставила ли она после себя улики, достаточные для того, чтобы заподозрить её в убийстве. Девушка выбежала на кухню, опустошив содержимое желудка уже в третий раз за день. Вайолет опустилась на пол, побледнев от горя. Она никогда этого не хотела. Схватившись за ткань платья, старшая из Бодлеров крепко сжала её пальцами. Как у него получалось делать это с такой легкостью? Насколько глубоко нужно всё в себе подавить, чтобы хоть как-то после этого функционировать?Слегка повернув голову, Вайолет потянулась к шкафчикам и вытащила оттуда первую попавшуюся ей под руку бутылку ликёра. К счастью бутылка оказалась запечатана лишь фольгой, поэтому Вайолет быстро откупорила её, поднося к своим губам. Ликёр оказался кислым, неприятным, по ощущениям похожим на анестетик, который наносят на поцарапанное колено, чтобы обеззаразить его. Вайолет сделала ещё один большой глоток.Ликёр обжёг её внутренности?— нет. Он опалил?— нет, ужалил её чувствительное горло, спускаясь к животу и помечая на карте внутренностей каждую часть, которой он касался. Вайолет ненавидела это, но ещё больше было ненавистно размышлять об этом прямо сейчас, поэтому девушка сделала ещё один глоток отвратительного ликёра, стараясь при этом сдержать рвотные позывы.Вайолет сидела на полу целую вечность, вслушиваясь в тиканье часов в зале. В любую минуту Олаф мог войти в кухню и потребовать от неё объяснений за то, что она сотворила с его алкоголем. Вайолет сделала ещё один глоток. Становится легче, когда ты с собой в согласии; боль легче переносится, когда она уже предсказана заранее. Вайолет сделала глоток, давая себе время успокоиться, а затем повторила всё сначала. Бутылка в её руках оказалась приятно тяжёлой, и со временем поднимать её стало всё труднее и труднее.После нескольких повторений одних и тех же действий, Вайолет вытянула ленту из волос, распуская их пальцами. Олафу они очень нравились. Быстро вскочив на ноги, она оперлась руками о столешницу, стараясь не упасть. Нахер его. Не нужно было преследовать её?— он получил по заслугам. Вынув нож из раковины одной рукой, а другой схватив кончик косы, Вайолет быстро, хоть и неровно, отрезала её.Бодлер уставилась на лежащие на полу локоны, на эти тёмные чернила, которые растеклись по деревянному полу. Всё. Содеянного не вернуть. Она уничтожит каждую частичку себя, которой он когда-либо восхищался, сделав себя новой, неузнаваемой. Конечно, её поступки непростительны, но со временем она сможет стать совершенно другим человеком, которого он не узнает. Наконец-то она высвободится из его захвата! Её ноги задрожали, угрожая подкоситься. Устало облокотившись об стену, чтобы не упасть, Вайолет направилась к кушетке с бутылкой в руке. Она почти у финиша. Она практически чувствовала вкус свободы. Скоро она воссоединится со своими братом и сестрой.Вайолет рухнула на диван, такой же бугристый и неудобный, каким он всегда и был. Он снова послужила ей убежищем, маленьким островком безопасности. Вайолет сделала очередной глоток из бутылки. Алкоголь не помогал. В голове словно словно туман, а мысли стало сложнее держать под контролем. Она закрыла лицо руками, зажмурив глаза и не желая думать. Её мысли стучали в голове безжалостно и неумолимо громко. Как ему всегда так легко это удавалось? Нет. Она не будет думать о нём.Вайолет села, вновь погрузившись в безэмоциональное состояние. Она жила жизнью мученицы, но всё это станет бессмысленным, если ей не удастся закончить начатое. Тихо, неуверенно, девушка поднялась по лестнице. Её рука остановилась на дверной ручке, ведущей в спальню, напоминая ей ту давнюю первую ночь. Чёрт возьми, ей всё равно. Её не должно это волновать. Вайолет толкнула дверь, заглядывая в комнату. Неужели она была здесь этим утром? Как будто это произошло давным-давно. Девушка, спотыкаясь, вошла и рухнула на кровать. Красные простыни. Они всегда были такими красными? Цвета поплыли перед глазами, и она закрыла глаза. Комната закружилась. Вайолет перевернулась на спину. Всегда ли кровать была такой большой? Она никогда раньше этого не замечала. Старшая из Бодлеров швырнула платье на пол, не желая иметь с ним дело.Оно лежало на полу, скомканное, принявшее на себя роль козла отпущения. Девушка отвернулась, перекатившись на бок, и её голова закружилась от выпитого. В комнате было так жарко, так удивительно жарко. Неудивительно, что Олаф всегда был пьян, после алкоголя становится очень тепло. Она привыкла к лёгкому теплу вина, но лишь распространяло лихорадочный жар. Вайолет схватилась за одеяло, прижав его к груди, отчаянно пытаясь вернуть фокус зрению. Сердце забилось в ушах, заколотилось в груди, умоляя дать ей шанс выговориться. У неё нет на это времени?— она не могла себе этого позволить. Вайолет плотно зажмурила глаза, желая, чтобы всё было как прежде.