Второй круг Ада (1/1)
Второй круг Ада.Смеркалось.Акацки уже потеряли надежду дождаться Тоби, который повторно был послан за водой. Но нет худа без добра. Путём непомерных усилий и использования навыков шиноби им удалось выманить Кисаме. Дейдара где-то нашёл дохлую, богом забытую мышь, а Итачи умудрился её приготовить. На запах сбежались все, кроме Тоби, навеки потерянного в ночном лесу, и Конан с Какудзу, которым здоровье дороже.Кисамэ был поставлен ультиматум: либо он организовывает душ, либо его сожрут без суда и следствия, как и несчастную мышь. Мечник тумана убоялся гнева божьего и согласился. В результате в тесную комнату с дыркой в полу, гордо переименованную в ванну, выстроилась очередь из продрогших акацк. Сам Кисамэ в это время находился этажом выше. Предусмотрительный Сасори сделалдырку в полу, куда на слова "Где, блядь?!" мечник должен был подавать воду.Первым в бодрящий душ, естественно, ломанулся лидер. В итоге вся организация полчасадружно слушала его бодрые песни, в такт отбивая дробь зубами, так как в сырой пещере оказалось жутко холодно. Вышел Пейн посвежевший и радостный. Всё бы ничего, но из ниоткуда появился Какудзу и, подкупив пол очереди, вклинился следом за Итачи, который оказался неподкупен, но и в очереди стоял первым.
Акацки заскрипели зубами, но промолчали. Но вот когда на сцену вышла Конан и заявила, что женщин, вообще-то, нужно пропускать вперёд, тут уже парни смолчать не смогли.- Да как у тебя наглости хватает, женщина? Ммм?! - зашипел Дейдара, кутаясь в плащ.- На вас, хамов, только наглости и хватает! - огрызнулась Конан и, проигнорировав возмущённыйе вопли, вломилась вперёд Какудзу.Только дверь за девушкой с треском захлопнулась, как дикий визг с той стороны заставил вздрогнуть и без того продрогших Акацк. Мокрая Конан вылетела наружу не хуже скоростной пули в одном полотенце и, извергая проклятия, унеслась куда-то в темноту подземных коридоров.- Чего это она? - удивился Дейдара.- Может, водичка холодная была? - пожал плечами Зецу, выходящий из ванной.- А ты как туда пролез? - изумился Хидан.- Вы меня не полили, и я подкоп прорыл. В конце концов, это моя работа, - отозвался местный фикус и скрылся вслед за Конан.Акацки переглянулись и дружно рявкнули:- Поделом!Пока Какудзу отмокал под ледяным душем, Дейдара и Хидан умудрились передраться, поэтому пропустили свою очередь. Оказавшись перед закрытой дверью, они недоумённо переглянулись.
- Погоди, - подрывник недобро сощурился. - Но ведь уже все в душе побывали, кроме нас и Кисамэ. Но мечник сидит наверху.
- Тогда кто там, бля?! - взревел Хидан и вышиб к чертям дверь ногой.Перед впавшими в глубокую кому предстало поистине шокирующее зрелище в виде Орочимару, с довольной рожей намыливавшегося голубой мочалочкой. Всё бы ничего, но Змей обернулся на звук упавших челюстей...Молча захлопнув дверь, парни перевели дух.- Мой мир никогда не будет прежним, - помолчав, произнёс подрывник.- Мы ничего не видели. Это просто идиотский глюк, - убеждённо отозвался монах.- Ага. Может ну его нафиг этот душ? Я недалеко речку приметил, ммм. Пока Какудзу занимался продвижением коррупции, скинул нам деньжат. Думаю, на саке хватит. Напьёмся?- А у нас есть выбор? - фыркнул Хидан, и оба скрылись в неизвестном направлении.В коридоре стало тихо. Насвистывая нечто непристойное, из душевой выполз довольный жизнью Орочимару, вдохнул аромат подземелья и произнёс:- Эх! Сделал гадость, сердцу радость!Наконец-то настала ночь, и в логове воцарилась тишина. Лидер, заперевшись у себя в кабинете, мирно сочинял мемуары про себя любимого. Конан в срочном порядке перечитывала курс "Юного Лесоруба" и готовилась бороться с сорняками. Какудзу пересчитывал награбленное. Сасори вообще закопался по макушку в опилки, трепетно собирая марионеток. Тоби вот уже который час ловил красочные, сюжетныегаллюцинации от съеденных им в лесу грибов и был абсолютно счастлив. Зецу изображал фикус в гостиной. Про пьяных Дейдару и Хидана история тактично умалчивает, а цензура запикивает, дабы рейтинг у этой парочки зашкаливает где-то между двадцатью одним и шестьюдесятью, так как у пожилых людей может случиться инфаркт.
И лишь один Кисамэ вышел ещё более посиневший, чем был. После всего пережитого и увиденного в ванной ему ничего не оставалось, кроме как лелеять свою покалеченную детскую психику и строить несбыточные планы мести.