Салют (1/1)

***Майский Санкт-Петербург был, как всегда, особенно хорош. Он уже отряхнул зимнюю пыль, он уже припудрился зеленой пудрой весны, заблестел куполами соборов в жарком Солнце. Но еще более великолепным был майский Кронштадт. Блеска куполов тут было меньше?— только корона купола Морского Никольского собора ослепительно сияла, плывя в голубизне безоблачного неба, но разноцветья и в то же время парадной строгости добавляли флаги на стенах зданий и знамена на флагштоках кораблей.Ирка и Толик, вместе со старшими братьями-сестрами, резвились в Петровском парке, ожидая второй части военно-морского парада. Они успели погулять по Якорной площади, обойти весь старый город, и теперь просто ждали, позволяя Саше спокойно посидеть на скамейке, пока мелкие крикуны угомонившись, заснули.—?Сгоняли бы за мороженым, молодежь,?— протягивая Толику купюру, попросил Андрей. —?Мы традиционно хотим эскимо!Мелкие умчались, вернувшись довольно быстро с пакетом, полным брикетов холодного лакомства.—?Саш, а видела, что здесь памятник Золотой рыбке есть? —?поинтересовалась Ира, протягивая сестре эскимо.Сашка, едва успевшая снять обертку, вдруг резко посерьезнела.—?Нет, Ириш, это не Золотая рыбка. Это рыбка другая, но она многократно дороже той самой Золотой рыбки для многих ленинградцев. Это, ребята,?— к Ирке подошел Толик,?— колюшка.—?Знаю, ее мама очень любит,?— улыбнулся Толик.—?Нет,?— Андрюха взъерошил волосы мелкому,?— тетя Лена любит корюшку, а там?— колюшка. Мелкая, размером со спичечный коробок, колючая рыбешка, которую до блокады даже для кошек не ловили, в блокаду спасала сотни жизней…—?Декабрь. Сорок первый.Вторая декада.Над каждым дыханьем?—Дыханье блокады.С работы до дома.В печурке сжёг полку…Хоть хлеба бы корку!Лишь стук метронома.На завтрак дух каши?—Дня стылого квоту.Озноб, словно кашель…Пошел на работу,Добрёл. Проходная.Проверили пропуск.А мысль заводная?—Есть в жизни ли допуск?В цеху оживленье.Беру шум на мушку.Как свет обновленья,Сыр-бор о колюшке.В руках чьих-то рыбка,Со спичку, в колючках,На лицах улыбкиС мечтой о колюшке.Не в час, но спрямилосьголодное тело.Ух, голода хилость!В тебе ли суть дела?Надеждой всё злеекувалда гремела.Гляделось бодрее,и кровь снова грела.Как к бою гранату,Как хлебную птюшку,Ценили в блокадуМы рыбку-колюшку.С тех пор мне все ближеНе все в мире пушки.Я памятник вижуБлокадной колюшке*… —?голос Валерия прозвучал неожиданно сипло и грубо, даже с какими-то левитановскими нотками.—?Там табличка рядом есть, Ир, неужели не увидела? Тоже со стихами,?— Сашка выкинула в урну палочку от эскимо: окончательно растаявшее так и несъеденное мороженое упало на асфальт рядом со скамейкой маленькой белой кучкой, который тут же принялся с урчанием поедать наглый серый кот-бродяга,?—Обстрелы смолкли и бомбёжки,Но до сих пор звучит хвала?—Блокадной маленькой рыбёшке,Что людям выжить помогла…***—?Не заметила,?— Ира смотрела серьезно,?— я после парада еще посмотрю.—?Пойдемте, господа офицеры и примкнувшие к ним курсанты,?— позвал Андрей,?— время.***—?Это такая сила! —?Алиса сияла, глядя на разворачивающееся в акватории Большой Невы действо.?— Это такая мощь! Ты расскажешь мне о них??— Бестужева показала на корабли.—?Нет,?— Петр обнял супругу,?— я думаю, мы найдем занятие поинтересней, чем рассказы о кораблях.—?Навестим Ангела? —?Алиса чуть обернулась, глядя на парящую над городом фигурку.—?Обязательно, но вечером,?— немного снисходительно улыбнулся Бестужев, уже представляя, как Алиса будет таять в его руках от его нежности, как будет метаться по кровати, как потом будет пить ледяное шампанское, конечно же Asti Martini, заедая его клубникой,?— когда салют смотреть будем.—?Салюют,?— ярче залпов салюта вспыхнули глаза Лисенка. —?Люблю салюты!А Петр вдруг поймал долетевший с воды такой же искрящийся залпами салюта взгляд, и, понимая, что его вряд ли увидят, козырнул:—?Честь имею, госпожа генерал.***—?Лен,?— Шойгу внимательно смотрел на Емельянову, с наслаждением потягивающую огненный кофе в полутемном зале неожиданно пустой кафешки,?— что-то мелкие сегодня непривычно задумчивые. Случилось что?—?Взрослеют, дед,?— повела плечом Елена,?— у моих детей хорошо получается взрослеть девятого мая. Правильно так.—?Ты домой сейчас?—?Нет. Утром. Сапсаном. Мы хотим по ночному Питеру погулять, салют посмотреть, огни на колоннах.—?Соскучилась?—?Всегда,?— кивнула Лена,?— мне всегда этого города не хватает.—?Вездеход есть, или позвонить?—?Есть конечно,?— улыбнулась Лена,?— он сам мне его прислал. Он обо мне и Питере знает все.—?Родители, поехали в отель! Мелкие есть хотят,?— поторопила родителей Сашка.***Вечерние набережные кишели людьми, вечерние набережные гомонили, пели, смеялись и плакали, а здесь, в крепости, было все тихо и чинно. Старшенькие, все, кроме Сашки, еще днем уехавшей вместе с дедом и детьми в Москву, а также средненькие сбежали от взрослых, и Лена с Андреем остались вдвоем.—?Поднимемся на стену крепости, Ленок? —?предложил, обнимая жену, Андрей.—?Давай,?— Лена улыбнулась. В улыбке скользнуло понимание и воспоминание. Она была готова поспорить: Романову вспомнился теплый летний вечер, когда они вдвоем первый раз смотрели на Питер с высоты.—?Возьмите наушники,?— предложил кто-то из дежурных офицеров,?— там будет громко!…Но даже надежная защита наушников не сдерживала восторженного рокота ?Урррраааа!?, разливавшегося над городом после каждого залпа.***Уже собираясь спускаться вниз, Лена вдруг тревожно заоглядывалась: ей отчетливо показалось, что ее поймал чей-то внимательный взгляд.—?Что с тобой? —?встревожился Андрей.—?Да так, показалось, наверное,?— отмахнулась Емельянова,?— что за мной наблюдают.—?Тебя тут никто не узнает,?— попытался успокоить жену Андрей. —?Накинь капюшон.На самом деле, сильно потрепанные джинсы и толстовка с роскошной британской кошкой на пузе делали Лену неузнаваемой. Да и вряд ли кто-то мог предположить, что вот так вот запросто столкнется с министром в гуляющей толпе.—?Я не задумываясь назову десяток людей, способных опознать нас с тобой в любом виде,?— усмехнулась Лена,?— пойдем?—?В гостиницу? Или погуляем?—?Погуляем, конечно. Мы еще у Сфинксов не были, да и к Атлантам хочу заглянуть.***—?Ох, прав ты был Шуба, прав,?— мысленно пробормотал Бестужев, отводя взгляд от серой толстовки,?— не все я о ней понял тогда, не все.Алиса доверчиво пряталась в его руках, восторженными глазами глядя на праздничный город, и Петр Павлович усилием воли стряхнул ненужные воспоминания.—?Давай попьем где-нибудь кофе и пойдем гулять,?— предложил он. —?Ты же не устала?***…Гитара на Дворцовой слышалась отчетливо, слышалась явно, и Алиса, удивленно заоглядывалась, ища источник звука: ясный женский голос под гитарный аккомпанемент выводил ?Смуглянку?.—?Голос похож на… —?начала было Алиса, но Петр и так понял, что хотела сказать жена. Ему и самому показалось, что поет Емельянова. —?Откуда?—?Атланты,?— уронил Бестужев так, словно все этим объяснил. Но заметив изумленный взгляд Алисы, пояснил:?— старая-старая традиция собираться у Атлантов в этот вечер и петь песни. Хочешь, пойдем, послушаем?—?Хочу,?— кивнула головой Алиса, буквально за руку уводя Петра к Миллионной.Они остановились за пределами атлантовского круга, глядя, как девчонка в темных джинсах и накинутой на плечи форменной куртке, знаков различий на которой отсюда было не видно, допела песню и искала, кому бы передать гитару.—?Еще, Ир,?— попросил кто-то из круга,?— Калинкина!Девчонка бросила на говорившего очень красноречивый взгляд, в котором Петр прочитал многое, но самым явным было то, что девочка помнит не весь текст. И Бестужев уже был готов попытаться помочь девочке, но она взяла аккорд:—?Те, кто русский зовет родным,И в погоду, и в непогоду,Все мы родом из той войны,Из огня ее все мы родом, —?взгляд девчонки метнулся, но тут же песню продолжил хрипловатый мужской голос:—?Из-под Бреста и Понырей,Из-под Ельни и Ольховатки,Все, чей род не успел сгоретьВ броневых боевых порядках.***Алиса вздрогнула, прижимаясь сильнее к Петру, и тот, обнимая ее, зашептал что-то на ухо. Когда он, наконец, оторвался от жены, песня уже закончилась.—?Пап, спой,?— вдруг попросила девчонка, протягивая гитару кому-то за пределами круга.—?Не стоит, Ира, ты же знаешь: я в такой день режу по живому, без обезболивания,?— возразил кто-то из-за пределов круга, но Ирина уже отдала ему гитару.—?Сильно,?— прошептала Алиса, сжимаясь от предчувствия, но ее перебил сложный гитарный бой с перебором, и уверенный мужской голос тихо, негромко, словно сказку, начал рассказ:—?В последнюю субботу мира,Тогда еще никто не думал о беде,Вся коммунальная квартираВстречала вместе самый длинный день. И было время детских снов, Мы знали: будет долгой жизнь, И падал календарный лист, Сменив число на двадцать два. Нас звали за собой ветра, Что за окном переплелись, Мы засыпали, а с утра Пришла война.Круг расступился, буквально вытолкнув в центр генерала Романова. Петр вздрогнул. О том, что Андрей Викторович Романов может резануть от души, Петр не сомневался.За пределами круга раздалось какое-то невнятное гитарное позвякивание, а потом в рассказ вплелась вторая гитара, уже более яростным боем.—?Мы утром бегали на почту,Пытаясь в пачке писем отыскать конверт.Жизнь отзывалась грифом ?Срочно!?,?В строю навечно??— означало смерть.Петр с Алисой с изумлением смотрели, как еще одна девушка, чуть подстроив свою гитару, тоже заиграла, присоединяя перебор к двум, звучащим на удивление синхронно, гитарам: А после не хватало сил, Сводила судорогой зима, И ни единого письма… Судьбу проси?— не донесет. Морозом душу обожгло, Сверкнула черная тесьма, А по весне письмо дошло?— Растаял лед.—?Страшно,?— почти неслышно, совсем на ухо Петру прошептала Алиса.—?Честно и правдиво,?— офицер не принял страха жены, признавая правоту и справедливость предупреждения Романова.—?Потом все вспомнят и запишут,Но это позже, а тогда ревел сигнал,И, кто постарше, шел на крыши,А малышей гурьбой вели в подвал. Полпайки хлеба на обед, От боли выцвели глаза, В соседний дом, где детский сад, Попал снаряд… и дома нет. На оседающей стене Застыли стрелки на часах; Косою тянется ко мне Полозьев след.Песня явно подходила к концу, когда круг расступился, выпуская в центр еще одну гитаристку. Петр усмехнулся, узнавая. А женский голос звенел:—?Судьба победного парадаЕще решалась, но уже была ясна.Петля разорвана блокады,Пришла победа, и пришла весна.А женский голос звенел и почти плакал одновременно:?— Мы живы, есть кого встречать, Нам, очевидно, повезло, А из соседей никого, А было пять, подумай сам… От этой памяти войны Нам отказаться нелегко, Почти полвека седины У наших мам.****Лена буквально сдернула гитару с плеча, протянув ее кому-то, и почти упала в объятия Романова. Андрей, обнимая жену, вывел ее из круга. Лена прижалась к Романову, несколько раз глубоко вздохнула, закурила.—?Ты умница,?— улыбнулся Андрей, сильнее сжимая жену в объятиях.—?Спасибо, что предупредил,?— призналась Лена,?— я-то на самом деле ?Офицеров? ждала.—?Ну, после колюшки,?— Романов обжег подошедших к ним младшеньких взглядом,?— выбор был невелик.Алиса потянулась к Петру:—?Подойдем?—?Нет, мотнул головой Петр,?— попозже. Погоди-ка.В кругу как раз закончилась очередная песня, и Петр, попросив у кого-то гитару, начал прямо из круга:—?От героев былых времёнНе осталось порой имён.Те, кто приняли смертный бой,Стали просто землёй, травой…Петр не удивился, услышав вторую гитару и голос Елены:—?Только грозная доблесть ихПоселилась в сердцах живых.Этот вечный огонь, нам завещанный одним,Мы в груди храним.*****Песню допевал весь круг, невероятным слаженным хором. И когда стих последний аккорд, в замершем, казалось, даже застывшем воздухе, вдруг разнесся сложный перебор, играемый явно профессиональной рукой:—?Весна сорок пятого года,Как ждал тебя синий Дунай…******—?Денис,?— улыбнулась Елена, чмокая вошедшего в круг гитариста. —?Пой!Она снова сняла гитару с плеча, отдала инструмент Петру, и выбралась из круга. Бестужев, вернув инструменты хозяевам, последовал за ней.—?Пойдемте,?— поманила всех Елена, устремляясь к Мойке.—?Ты куда? —?поинтересовался Романов.—?Кофе пить и играть на рояле,?— вдруг сверкнула глазами Елена,?— идемте.—?А этот…—?А этот подойдет. Идем.Лена завернула во двор Капеллы, присела на скамейку, снова закурила.—?Мам,?— деловито спросил Толик, молчавший все это время,?— а можно, чтобы всегда были победы?—?Лучше чтоб никогда войны не было. Тогда и без побед можно,?— неожиданно совершенно в мамином стиле отрезала Ирина. —?Ну разве что хоккейные баталии пусть будут?— их дед любит.—?Стоп, стоп,?— остановила детей Елена,?— потом поговорите. Знакомьтесь, мой однокурсник, Денис.***Огромная квартира завораживала. Гости, впервые оказавшиеся здесь, осваивались. Квартира впечатление умела производить и отдельным входом, и витой лестницей на второй этаж, и балконом, выходящим прямо на Дворцовую. Но в совершенно отдельный ступор вводили колонны и огромный рояль в гостиной.Лена вместе с Денисом ушли на кухню, и вскоре вернулись с подносами, на которых исходил паром кофейник, выстроились чашки, рюмки и бутылка коньяка.Алиса принялась разливать кофе, кто-то из мужчин?— коньяк.—?Ну, с праздником! —?Денис поднял рюмку.—?С Днем Победы!Лена выпила, устроилась с углу дивана, явно сбрасывая напряжение хлопотного дня, и абсолютно неожиданно сладко зевнула.—?Денис, вызови такси,?— попросил Романов.—?Куда?—?В Асторию.—?Погодите,?— усмехнулся Петр, заметив гитару. —?Можно?Денис кивнул. Бестужев провел рукой по струнам, прислушался, не заметив, что хозяин сел к роялю.—?Спокойной ночи, господа, спокойной ночи,Ваш день прошел, а ночь колдует и пророчит.Ночные сказки, отголоски дней минувшихСпокойной ночи, добрых снов для всех уснувших.Гитару догнал рояль, осторожно оттеняя ее переборы, Петр улыбнулся, убаюкивая всех светлыми пожеланиями:—?Спокойной ночи, господа, гасите свечи,Окно раскройте, за окном прекрасный вечер,И если некому вас обнимать за плечи?—Спокойной ночи, может завтра, будут встречи.И будут ангелы летать над вашим домом,?— на этих словах Алиса улыбнулась, бросив нежный взгляд на ангела, венчающего Александрийский столп, явно видя не его, а ангела над Петропавловкой, а Петр, понимая жену, кивнул.Луна рассыплет жемчуга и за порогомСпокойна будет и тиха ночь-недотрога,Да будет мир вам и покой, усните с богом,Да будет мир вам и покой.Спокойной ночи, господа, прочь униженья.Во сне приходят чудеса или виденьяПусть ваша совесть нечиста, пусть вы непрежни,Но день прошел и лишь сейчас вы так безгрешны.*******—?Усыпил, Оле Лукойе! —?усмехнулся Романов, без труда подхватывая Елену на руки. —?До встречи, господа. С праздником!