Предыстория, или бунт на корабле (1/1)
- Мамочка! - хрупкая сероглазая брюнетка, выскочив из машины, кинулась к стоявшей на летней террасе матери, порывисто обняла и, уткнувшись носом в мамино плечо, чуть не плача, выдохнула. - Мамочка, ты меня простишь? Я правда-правда не знаю, как так получилось...- Родная, что случилось? - напуганная непривычным для дочери состоянием, Лена сильнее прижала ее к себе, но в ответ получила только тихий скулеж и хлюпанье носом. - Сань! Сашенька! Генерал Романов, что опять натворила наша дочь? - глядя через плечо Саши на замершего в дверях с ее чемоданом Андрея, какого-то немного ошарашенного Андрея, Лена постаралась сделать глубокий вдох и успокоиться.- Без паники, мать, ничего смертельного: к мальчикам, наркотикам и криминалу отношения не имеет.- Ну, остальное я переживу, - с облегчением выдохнула Емельянова, целуя дочь. - Андрюш, заваришь нам чай? Мы пока на качелях посидим, пойдем.Качели были излюбленным местом для всех барышень в семье, особенно, когда нужно было подумать или откровенно поговорить. Уютные, со множеством подушек, стоявшие в тени нескольких деревьев.Лена удобно устроилась в подушках, Саша села рядом, но, немного подумав, сбросила балетки, забралась на качели с ногами и, как в детстве, положила голову маме на колени.- Ну, что случилось, маленькая?- Я подвела тебя... мы так готовились, два года усилий... - едва слышно шепнула дочь, и Лену немного отпустило:- Ты провалила экзамены и не поступила? - предположение было почти абсурдным, учитывая, что Санька, обожавшая с детства ее кабинет и считавшая лучшим другом Шубина, который, будучи в три раза ее старше, души в девочке не чаял, имела в отношении всего, что было связано с законом, мамин нюх и Егорову наглость; Санька, уевшая в своем восьмом классе школьного юриста и наделавшая шума в министерстве образования, не могла провалить поступление...- Я поступила...- Ты передумала переезжать в Питер? - Лене вдруг резко вспомнилось, как она сама маленькой одинокой девочкой осталась в холодном, неприветливом Петербурге-Ленинграде, как полгода не могла дышать, и как потом влюбилась в Город...- Нет, не в этом дело... Мам... Я поступила, но не на юридический,.. а в медицинский... - В медицинский? - Ага... Я сама не понимаю, как так вышло... А мы же с тобой так хотели, так готовились... - Сашка вновь захлюпала носом.- Дурочка моя, - Ленка весело рассмеялась.- То есть ты не сердишься и не обижаешься на мня?- Не-а. Не сержусь и не обижаюсь. Вот только думаю, а не отдать ли тебя Гордеевым, - ехидно отозвалась Лена, а потом с мягкой задумчивостью добавила, - знаешь, я сама когда-то чуть в мед не пошла. Друзья отговорили.- Правильно сделали. Ты юрист до мозга костей. И крови боишься, - солнечно улыбнулась девчушка, и с нотками маминого ехидства продолжила, - а Гордеевым ты меня и так отдашь. Лет через несколько. А пока мне и здесь хорошо.***- Даже не думайте! – два статных молодых человека с яростно пылающими глазами отчаянно спорили с двумя вольготно расположившимися в удобных ротанговых креслах мужчинами. - Девочки вот прогнулись, решились пойти, так сказать, по стопам родителей, но не мы. Мы хотим нормальной, понимаете, нормальной человеческой жизни!- Сань, бесполезно, - крепко сбитый брюнет глотнул пива, - они все решили, не видишь, что ли?- Пап, пойми, мы хотим жить нормальной жизнью. Нормальной. Без всяких этих вызовов-выездов, срывов по ночам, - Романов, услышавший, что несет его сын, гневно отставил бокал на стол, разъяренно уставившись на юношей, и от гнева не замечая, что и Андрюха, и Валерик старательно прячут искорки смеха в глазах.***- Ну хоть младшие у бабушки, и на том спасибо, - выслушав вечером все новости, Лерка потянулась за коньяком.***- Романов! – окрик преподавателя заставил буквально подскочить Валерия, упавшего на скамейку у скалодрома в Ногинске. - Абитуриент Романов, - вытянулся он перед экзаменатором.- Скажите, абитуриент, а инструктор Романов вам кто?- Не имею чести знать, - отчаянно пытаясь скрыть изумление и очередной приступ хохота, ответил Валерий, с завистью наблюдая, как неподалеку почти в голос хохочет Андрюха Гордеев.- Приняты! ***- Елена Евгеньевна, - голос секретаря вырвал из раздумий. Елена, уставшая за несколько крайних дней, в которые помимо работы ?упихались? и Сашкино откровение, и история с ?потеряшкой?, и скандал отцов и детей, несколько измученно улыбнулась Оболенскому:- Да, дорогой, что?- Устала?- Немного, - улыбнулась Лена, жестом предложив коллеге-другу присесть.- У меня коротко все нынче, Лен, - признался Корнет, - всего-то приказ о зачислении. - Даже читать не буду, - тем не менее, пробегая глазами шапку, покаялась Лена, оставляя размашистую подпись на крайнем листе приказа, - держи!- А зря, - тихо прошептал Корнет, выходя из кабинета.