Чезз (1/1)

Tonight I’m gonna have myself a real good timeI feel alive and the world turning inside out yeah!And floating around in ecstasySo don’t stop me now don’t stop me’cause I’m having a good time...Девчонка...С этими почти кукольными кудрями, ухоженной мордашкой, ледяным взглядом, брезгливыми губами – вылитая девчонка из богатенькой семьи. У него были такие. Они после секса всегда торопятся в душ, они ненавидят, когда одежда мнется и пахнет чужим одеколоном, они должны быть дома в восемь. Но и они не могли ему противостоять.А Джимми МакЭлрой мог.И противостоял.И весьма успешно.И это страшно бесило. В первую очередь, именно тем, что МакЭлрой так походил на девчонку.Но катался он классно.Вся эта отточенная техника, выверенные до миллиметра жесты, почти балетная пластика… Даже если Чезз, пытаясь повторить что-то из того, что с такой легкостью делал МакЭлрой, расшибется в ледяную лепешку, ему это не удастся. Да и на хрен сдалось. Его стиль – это AC/DC, Led Zeppelin, а не какой-то гребаный Бочелли, Джордж Майкл или Вагнер. Это для баб, слабаков и пидоров…Только столкнувшись с ним в работе, Чезз понял, что по силе и смелости бывший протеже Даррена МакЭлроя почти не уступает, а по упорству – так и вовсе превосходит его, Мистера Фигурное Катание.Что совсем не означало, что с ним легко ужиться.Тяжелее всего давалось чертово ?личное пространство?. Сам Чезз любил прикосновения. Касаясь предметов, животных, людей, он получал дополнительную информацию о них, словно убеждался, что они существуют. Но стоило ему случайно коснуться МакЭлроя вне льда, тот стремился оказаться как можно дальше. Северное сияние находится прямо перед тобой, но когда ты тянешь к нему руку и делаешь шаг вперед, оказывается, что оно высоко, и вас уже разделяет здоровенная ледяная пропасть. По сути своей северное сияние невещественно. И точно таким же становился для него МакЭлрой, как только покидал ?коробку?. Глядя на него, Майклз вполне готов был поверить, что дамочки позапрошлого века ели как птички и ссали фиалковой водой. Он даже сказал ему об этом как-то раз после тренировки.Джим улыбнулся. Он почти никогда не смеялся.А потом прочел целую лекцию о том, что леди тех времен ели в основном утром, до того, как затягивались в корсеты, а одежек носили на себе фунтов по двадцать.– Да они падать в этом должны были!МакЭлрой посмотрел на его ошарашенное лицо, повел плечами.– А они и падали.Со своей фирменной убийственной серьезностью.Он даже шутил так.Ни на минуту не становясь ближе.Недотрога.Снежная королева.Именно так – Снежная королева.– И откуда ты столько знаешь, а?Он тоскливо вздохнул, отодвигая пустую тарелку. Количество еды просто угнетало…– Я окончил колледж. Заочно, конечно. И прослушал пару хороших курсов. На большее не хватило времени.Вид у парня был виноватый.?Нашел перед кем извиняться за недостаток образования...?МакЭлрой весь был полон подобных сюрпризов.Он всегда считал Джимми выскочкой и задавакой, при всяком удобном случае торопящимся вставить словцо и покрасоваться, но на деле многое приходилось узнавать от тренера. Или ждать моментов вроде этого, когда Джиму хотелось поговорить.– Послушать тебя, так ничего, кроме учебы и тренировок, у тебя в жизни не было.МакЭлрой долго смотрел на него с непонятной улыбкой, как обычно смотрят на идиотов, которым из вежливости или жалости не хотят грубить. Или на пришельца из космоса, не понимающего прописных истин.– Ну почему же… У меня было время на еду, на сон, на прогулки и работу с пресс-центром.?Твою мать... Какого хера ты такой серьезный?!?– Пресс-центром?– Ну да. Интервью, фотосессии. Сам же знаешь... Даррен держит собственный пресс-центр, потому что так удобнее.Чезз не знал. Ему никогда в жизни не приходилось работать с собственными пресс-центрами.– Но ты ведь, наверное, ходил в школу, у тебя были друзья...– Майклз, я не понимаю, кого ты сейчас хочешь обмануть или переубедить.МакЭлрой встал из-за стола и ушел в комнату. Он не запер дверь, как втайне опасался Чезз – партнер уже пару раз таким образом заставлял его ночевать на неудобном коротком диванчике в гостиной, – но выключил свет, отвернулся к стене и сделал вид, что спит.Чезз не стал спорить и молча устроился на своем ярусе.Волчья шкура приятно грела пальцы, напоминая о доме. Если, конечно, можно было так назвать мрачную дыру, в которую постепенно превращался Детройт, некогда бывший сердцем автомобилестроения в Америке. Чезз не был там уже очень давно. С тех пор, как смог позволить себе дом в Рино.– Майклз, ты спишь?Робко.Как кутенок, впервые оказавшийся в незнакомом доме, пытается пробраться под одеяло, чтобы согреться рядом с большим и теплым человеком и немного притупить тоску по мамке.– Нет, МакЭлрой. Ночь – мое время. Забыл?– А. Ну да.Молчание.Шорох одеяла внизу.Утром будет невнятное гнездо – не разберешь, где голова, где пятки.– Ну, что тебе?– Я только хотел спросить... А у тебя отец был?Пальцы замерли, намертво вцепившись в густой волчий мех. Он мог бы соврать. Мог. Но не стал.– Был, конечно. Но я знаю только мать.Снова молчание.Но Чезз знал, что делает Джим. Смотрит в темноту и кусает губы. Он никогда этого не делал, если кто-то видел, но следы зубов невозможно было с чем-либо спутать.– У меня не было времени на друзей. Школу я заканчивал так же, как колледж – экстерном, – тихо донеслось снизу. – А из домашних животных отец признавал только лошадей. Мы часто ездили верхом. Вот и все. Многие почему-то думают, что если ты сын богатенького папочки, то тот с тебя пылинки сдувает... Они даже не знают, как ошибаются. Тебя растят как дорогую, редкую орхидею под колпаком, вовремя поливают, проверяют температуру, подкладывают специальные подкормки в горшочек. Но тебе не с кем поговорить. Никто не приходит к тебе в комнату пожелать приятных снов. Гормональная перестройка волнует его не потому, что тебе тоскливо, плохо, ты не уверен в себе, и у тебя снова вскочил прыщик над губой, а потому что это может сказаться на результатах тренировок. Призовой жеребец или ты – никакой разницы.Майклз ему не поверил.Тогда – не поверил.Джим часто вел себя, как избалованный ребенок, которому все позволено. И почему-то казалось более вероятным, что Даррен носился со своим приемышем, как с писаной торбой. Стоило только взглянуть на этого прилизанного мудака!Действительно, трудно было сразу понять, что МакЭлрой позволяет себе капризничать именно потому, что раньше ему этого не позволяли...– Ты спи, – добродушно проворчал он, свесившись вниз. – Завтра рано вставать.– А-а... да?МакЭлрой завозился внизу.– Спокойной ночи.Чеззу даже мать не желала спокойной ночи. Поправляла одеяло, штопала одежду и притирала ушибы и ссадины – это да. Но спокойной ночи не желала. И даже не потому, что часто работала в ночное.– Спи, – повторил он.Уже самому себе.Когда было нужно, дисциплинированное чудовище с нижнего яруса умело есть, даже когда очень не хотелось, засыпать мгновенно и, проснувшись, собираться так быстро, словно сдавало нормативы в армии.Когда-то давно Майклз еще лелеял мечту найти такую девушку – легкую на подъем, собранную и серьезную, умеющую смеяться одними глазами...Как давно это было?От тех времен остались только волчья шкура да несколько фоток, вклеенных матерью в альбом, который после ее смерти за каким-то дьяволом забрала ее лучшая подруга Бэтти.