1 часть (1/1)

?И жить спешит, и чувствовать спешит.?Князь Вяземский— Мишель, иди сюда!— Иду! Не успею, так и быть, потом загляну!— Ну давай! Ты это не должна пропускать! Это вообще бывает только в целое одно тысячелетие!Да, помню то время, когда я прыгала по зелёным лужайкам моей столицы, начала звать меня моя сестра Киев. Девушка с золотисто-рыжей косой до земли, одетая в ярко-зелёное шёлковое платье, махала мне руками, крича во весь голос. Да, её голос можно было услышать даже за границей моей страны. И на это могли пожаловаться зарубежные люди, которых мы пытались выгонять, не отдавая им часть с наших земель. — Иди! Скорее! — Иду! И что там такого важного? — Это ты не должна пропустить! Вот увидишь! Я пыталась догнать непоседливую ?солнечную? Киев. Она, словно жар-птица, порхая своими пушистыми перьями, пролетела над моей столицей. Её длинная коса, конечно, вскоре расплелась в пушистые и волнистые рыжие волосы. Да, это выглядело прям зрелищно. Но я не ожидала того, как вдруг наступлю на скользкий камень, из-за чего я просто упала на мягкую траву, чувствуя сотрясение. Киев, конечно, помогла мне встать и вот. Перед нами красовалась моя родная Москва-река. Хотя меня вскоре удивило то, что реченька начала вспениваться, покрывая камни своими могучими волнами, якобы защищая их от опасности, как матушка. А эхо, что издавалось из самой реки - это было необъяснимо. И когда я повернулась лицом к Киев, она медленно кивнула мне, наконец-то прошептав мне:— Вот. То, что хотела показать тебе. Киев с умиротворённым взглядом, всматриваясь в мои глаза, пытаялась из моих губ что-то вытащить. И я ответила ей:— Да. Теперь вижу это впервые. Изумрудные глаза Киев прям поблёскивали при ярком свете только что севшего солнца, который начал медленно рассеивать свои лучи над моей столицей. И тут сестра мне прошептала ещё что-то:— Повернись ко мне спиной. Я тебе ещё кое-что приготовила. Я в какой-то момент даже боялась поворачиваться спиной. Просто, когда я повернулась назад, то Киев просто ради шутки засунула в моё платье жука, из-за чего сердце застучало бешено, а паника просто взбудоражила моё состояние. Но когда я повернулась всё-таки спиной к Киев, мои опасения просто расстроились. То, что она сделала, просто было трудно сказать. На моей гладкой шее теперь висел яркий золотой крестик с тонкой верёвкой. И я никак не могла отвести от этого подарка глаз, любуясь его ярким светом золота. Но потом, когда солнце почти ?запрятал? свои лучи, я наконец-то повернулась лицом к Киев, которая так и не могла утаить свою улыбку. Я не сдержала слёз, которые пошли градом по моим щекам, и просто обняла свою сестру всем телом, вцепляясь в её крепкие, как у моего приёмного отца плечи. — Спасибо. Конечно, я и правда не ожидала, что скажу это впервые, ведь то, что сказала, останется навеки между нами. Но я вскоре ошиблась. — Ну всё. Теперь пора домой. — отранилась от меня Киев, — А то ты, наверное, скучаешь по своей тёплой постели. — Это точно. — А может быть, мы прогуляемчя у твоего древа? — Ты о том древк, из которого я появилась? — Верно. И мы с Киев, взявшись за руки, последовали за маленькими светлячками, которые начали вести нас к тому месту, где впервые появилась я. После того, как на этом земле явился первый мой родитель - Юрий Долгоруков, он, стоя у быстротекучей реки, решил посадить у этого источника древо, которое за целую неделю вырос, почти доставая своими высокими ветками до небес. На свет вскоре появилась я - спасительница, которую почитают, понимают и уважают. Мой отец постоянно водил меня по всем местам, знакомил меня с семьёй городов, от которых стало как-то неловко. Но потом за какие-то близкие десять лет, моим приёмным отцом стал Великий Новгород - Святогор Рюрикович. И он, как великий богатырь из былин, начал спасать нашу Русь от опасностей. И он мне постоянно начал наговаривать, что ?сила не рождается, она появляется постепенно, когда веришь в сеья?. За какое-то время я даже не знала, как сказать теперь ему, после всех этих ссор, которые приходилось держать в душе.Древо прям на глазах начал опалять вокруг себя ярким ночным светом, рассыпая по ветру маленькие блестящие капельки воды, этим снабжая растения ростом. Ветви медленно на ветру развеяли свои тёмные листья, просвечиваясь золотым отблеском в ночной тиши. А птицы, что сели на его ветви, напевали песни, которые могла разобрать их только Минск - моя вторая сестра, которая тоже считалась старшей для меня. Да, я и не ожидала, что у Минска будет такой дар.Но тут неожиданно на землю упал с ветви древа какой-то плод, полностью выкрашенный в золотой и оранжевый оттенки. Я подошла к этому плоду, пытаясь разглядеть в нём что-то значащее или необычное. Но необычное уже увидела. Взяв его в руки, я начала своим носом вдыхать запах этого плода, как вдруг вздрогнула от прикосновения от чьей-то холодной руки. Это как оказалось, Тверь - моя приёмная мать. Её золотые волосы всегда были заплетены в две красивые косы голубыми лентами. На ней красовался голубое вышитое платье с славянскими орнаментами и цветом хаки рубаха с длинными рукавами до кистей рук. Её, как небесное небо глаза ничем не отличались от моих. И да, меня порой считали за дочь Твери, из-за чего я просто краснела на публике. Но я не ожидала, что так всё получиться. Киев, стоя в сторонке, любовалась моим деревом, не спуская глаз. А я так и не успела почувствовать запах этого загадочного плода. И тут Тверь мне прошептала, прикоснувшись к древу.— Скоро произойдёт то, чего ты боишься.Я вздрогнула от её слов, чувствуя, как мои мурашки пробежались по спине под платьем. Да, а ветер, пробежавшись, развеял мои длинные распущенные волосы.— Что? — с трепетом спросила я, чувствуя, как мой плод готовился падать из моих тонких рук.Тверь, подняв на меня свой мудрый взгляд, схватила меня за плечи очень крепко, как это делал Святогор. Да, очень сильная духом женщина, от которой так хотелось убежать. — Тебя поджимает крах. Крах того, что ты потеряешь. У меня просто не было слов что-то высказывать. Это просто вывело меня из реальности, полностью разрушая на своём пути мои надежды на полноценную счастливую жизнь. Я, как статуэтка, разбиваюсь об землю, чувствуя, как по моему телу растекается кровь. Но не знаю. Я честно кровь видела очень редко в это время. И для меня слово ?крах? - не значение того, чтоб бояться. Но когда это слово прослушивалось в каждой окраине земли, просто не давало мне покоя, прибавляя к моей душе больше тревоги, страха перед предшествующим событием и паники. Тверь вскоре отошла от меня, собираясь уйти. А Киев следила за ней недоумённым взглядом, как будто она спрашивала мысленно у неё: ?Зачем ты это сделала? И чем ты этим добивается?? Мои ноги просто не выдержали и я с испуганным лицом опускают на землю, чувствуя, как подол платья пропитывается влагой. Глаза пытались что-то разглядеть, но не получилось из-за моих же слёз, нахлынувшись а этот момент. — Что? Что потеряю? — прошептала я сквозь губы, пытаясь хоть получить ответ от мачехи.Но её уже не было. Её чёрный силуэт уже зашёл до высокого холма. А Киев, как в ни чём не бывало, решила уйти, оставив меня одну плакать у своего же древа. Да, жаль, что счастье - не вечно. Но без страданий - нет и счастья. Ведь его надо заслужить своим путём. * * *— Девушка, что с вами? Я, не заметив то, как наступило утро, пыталась открыть глаза. И меня это поразило. Передо мной стоял высокий юноша с золотыми, как пшеница волосы. Его деревенский стиль одежды мог напугать меня до дрожи. А его зелёные глаза показывали спокойствие и сочувствие. Я, не выдержав, встала с земли, отряхивая с подошла платья прилипшую траву. И наконец-то разглядела юношу ещё раз, но тур я заметила, что он в руках держал плод, который так я и не успела почувствовать его запах и вкус хотя бы. И юноша, взяв мою холодную руку, положил аккуратно в мою ладонь плод, поглаживая её. Это меня удивило и пугало. — Бери. И береги. — прошептал незнакомец, подняв свои глаза. Я вздрогнула. Конечно, я и правда не ожидала, что в этот момент я просто... влюблюсь. Влюблюсь в незнакомца, который окажется не тем, за кого он принимал изначально. Но давайте продолжим. Юноша так и не решил спускать с моего лица свои глаза, якобы пытаясь разглядеть в моих голубых глазах что-то значущее. Но вряд ли. И тут он своими розовыми губами снова прошептал этим заманчивым голосом, от которого просто хотелось упасть в обморок. — Вас правда что-то беспокоит. И я спокойно кивнула ему, опустив свой взгляд на землю, но тут почувствовала, как юноша дотронулся до моей талии. И я не успела вымолвить что-то, как вдруг всей силой он прижал меня к своей груди, наверное пытаясь успокоить меня. А мой нос вдруг почуял запах... какого-то растения. Я честно, этот запах чувствую впервые. И мне прям очень хотелось об этом узнать. Но вскоре юноша меня отпускает, собираясь уходить от меня. Я пыталась схватить его за кисть руки, а он рывком отстраняется от меня, убегая со всех ног. И да, я правда не ожидала этой встречи и ?прощания без слов?. Но когда я собиралась откусить кусок плода, как вдруг услышала чей-то манящий голос. И как оказалось, этот голос подлежал Минск. Повернувшись, я увидела её, как она кружилась на ветру, развеял вокруг себя поющих птичек. Её длинные белоснежные волосы то закрывали белое лицо девушки, то открывали. На голове красовался венок из васильков. И я просто не в терпения ей рассказать о своём новом друге. Я, как порхающий орёл, разгоняюсь, при этом я решила отбросить плод куда подальше, чтоб не вспоминать о нём. И зачем он мне, если и так всё ясно, что ждёт меня? Добежав до Минска, я пыталась кое-как отдышаться. Почувствовала я, как на мои оголённые плечи ложатся ладони моей сестрицы. — О, сестрица! Ты ли это? — Да, Минск. — улыбнулась я ей, подняв свой радостный взгляд. — Я, как вижу, ты чем-то рада. — Да. — кивнула я, выпрямившись во весь рост. — И что случилось то, красотка нашей Руси? — Минск начала уже визжать от нетерпения узнать от меня новость, тряся меня. — Я влюбилась, Минск! Минск встала в недоумение. — Что? — Я влюбилась, сестрица! Ты просто не представляешь, как это было. Это было просто неповторимое, неотразимое чувство. Даже сердце готово выпрыгнуть из меня и пахать над моей столицей, принося моему другу самые тёплые слова. Я так и продолжала говорить Минск о моей первой любви, начиная кружиться. Всё просто было, как наявуЯ бы никогда не пожалела о том, что судьба воссоединит моё сердце с этим человеком. Но... неожиданно к нам подходит Киев с корзиной, в котором расположились кучкой плоды с её древа. — Ну, кто хочет отведать моих вкусных персиков? — П-пе... Чего? — усмехнулась я, разглядывая эти странные плоды. — Персики. Это так называют в зарубежных странах между прочим, сестрица. Минск, попробуй. Ты этого точно не пробовала. Киев начала доставать из самой глубины корзины самый яркий оранжевый плод, отдавая в руки Минску. Минск сначала с недоверием разглядывал его со всех сторон, чувствуя запах плода. И когда она откусила, я сначала подумала, что её от вкуса, наверное, просто вырвет. Но оказалось куда иначе. Минск уже проглотила кусок, и начала уже его объедать так до косточки. — Хм, посажу его у себя дома. Спасибо, Киев! — поблагодарила Минск Киев, поцеловал её в щёку. Да, и кому же приятно от этих поцелуев вообще? А, кстати о поцелуе, я не умею целовать парней. Я впала в панику. — Как же... ну как же я ему... выражу, что я его... люблю? — Ты о ком, сестрица? — недоумённо спросила Киев, подходя ко мне. — А, она там... про свою первую любовь. — ответила за меня Минск, пробуя ещё второй персик.— Ты... — Киев нахмурила своим брови, этим вырадая своё недовольство и злость. Я сейчас была готова убежать от неё, и больше не смотреть на неё. Но тут... — Ты прям влюбилась, да? Влюбилась? Я сейчас была, то в панике, то в недоумении. Киев рывком хватает меня за плечи, тряся. Голова прям кружится. — Сестра, я тебя прям обожаю! Как тебе удаётся так быстро влюбиться? Я думала, что у тебя нет чувству к парням, а тут тебе ?Да!?, и ты просто влюбляешься! А кстати, кто твоя пара? Я и правда была не готова говорить. Ведь если я вдруг скажу, а кстати, я даже имени жирно не знаю. — Ну, скажи! Скажи!Киев уже начала сверлить своим безумным шипперским взглядом меня, добиваясь моего слова. И я вскоре сказала:— Я не знаю имени. Киев завизжала, обнимая меня крепче обычного. Да, ещё не хватило, чтоб я осталась здесь лежать, раздавленная в блин от рук сестры. — Ну ничего. Завтра узнаешь!Я вскоре с облегчением вздохнула. Но тут меня напугали следующее— А! Минск! Я забыла тебе сказать! — Что? — ещё не доев последний персик из корзинки, прочавкала Минск, прятая персик сзади себя. — Они же немытые! Минск ужаснулась не меньше меня. Она просто не любила, когда ей дают что-то нечистое. И она любит, когда моют фрукты и овощи. Её привычка к чистому так и прилипла с века на век. И я никогда не буду удивляться, почему она так недоверчиво проверяет мои фрукты в моём доме. Ну ладно, давайте продолжать. Киев взяла в руки пустую уже корзину и пошла к себе. А Минск, выбросив куда-то вдаль недоеденный персик, побежала со всех ног, прикрывая рот. Наверное, её точно вырвет от сказанной фразы Киев. Но а я решила пойти к себе. Но неожиданно до моих ушей послышался такой манящий голос какой-то девушки... ?The biggest lost of all is what dies inside of you. While you live, during a lifetime, pieces of your fall to dust.?*