1 часть (1/1)

Поздний вечер. Почти ночь. Чем занимаются простые смертные в эти часы? Кто-то готовится ко сну, кто-то пашет как раб, чтобы прокормить себя в послереволюционные годы, кто-то сидит у окна и наблюдает за тем, как тёмная блеклая тень обволакивает улицы, затягивая их сплошной чернотой ночного пейзажа. Есенин пропивал остатки своей молодости в кабаке. Он совершенно один в этом мире и даром никому не нужен. Столько в его жизни было людей, столько лиц приметных и неприметных. Вся его жизнь – душевная пустота, боль, которую он хочет перебить алкоголем, но она пропадет лишь на какое-то время, а после возвращается вновь и ему становится ещё больней от осознания своей жалости перед жизненными трудностями, над которыми он пытался одержать победу с помощью того же злосчастного алкоголя. Чёрт возьми! С такими темпами из жизнерадостного юноши он превратится в законченного алкоголика. Разве ради этого он жил?.. Он знал, что ему некуда идти. Куда бы он не пошёл – всем был бы безразличен. Абсолютно безразличен как человек. Ох уж эти люди! Они все до единого видят в нём тот образ крестьянского поэта-имажиниста, белокурого и патриотичного молодого человека, который так любит жить… Так любит жить, как никто другой!Отряхнувшись от этих философских мыслей он снова перешёл к своему бесполезному, но помогающему забыться ?лекарству?. Вытаращив свои голубые глаза на официанта, Есенин стребовал себе стакан спиртного. Он выпил его залпом. Поморщась, он вполголоса произнёс что-то невнятное. Серёжа сел нас стул, и подперев свою голову рукой, стал думать о старом добром прошлом. Есть ли тот человек, который заставит его, наконец, отпустить прошлое и задуматься о настоящем? Определённо есть, но его имени Есенин предпочитал не произносить, поскольку считал его хоть не самым главным, но своим противником, который в какой-то момент жизни перестал раздражать Серёжу. Владимир Маяковский вряд ли тот человек, на которого у Есенина были какие-то планы. Он просто был ему нужен в этот мучительный вечер. Серёжа бы отдал сейчас всё на свете, чтобы взглянуть на Володю хоть на мгновение. Увы, но Маяковский никогда не появлялся в таких местах, по которым часто шастал по вечерам Есенин. Он считал себя выше этих алкоголиков и забулдыг, поэтому и к Есенину, как к почётному члену этого социального слоя, относился соответственно. Серёжа всё прощал и даже стал реже ему дерзить, пытаясь возвысить себя в Володиных глазах. Вряд ли это работало, но поэт был убеждён, что он на правильном пути. Это новое чувство, которое он начал испытывать к Маяковскому, запалило давно отсыревший фитиль в его сердце и давало надежду. Днём, думая о поэте-футуристе, Есенин был окрылённым и несущим положительные эмоции, пылким и влюблённым романтиком. Вечером же сердце его разрывалось на куски. Он был подавлен. Примерно месяц назад Есенин затыкал уши, когда слышал строки из стихов Маяковского, а сейчас вполне спокойно и даже с небольшим интересом слушал.Сейчас Маяковский никак не сможет составить компанию этому заблудившемуся в размышлениях о жизни несчастному человеку. Но завтра!.. или послезавтра! Они вполне могли бы встретится, и Есенин бы взглянул на него, и даже поговорил бы с ним! Стоит только сделать первый шаг…Хватит это терпеть! Идея пришла к Есенину довольно быстро. Написать к Маяковскому письмо – было самым наилучшим вариантом в его затруднительном положении. Достав лист бумаги, сложенный два раза пополам, из кармана и выудив из-за своего уха перо, он примерно представил о чём станет писать к своему знакомому. Чернил не было, поэтому, не колеблясь, Есенин стал писать письмо собственной кровью, морщась от боли. Подробности добычи этой самой крови автор-повествователь решил опустить. Когда с этим было покончено, Есенин вовсе перестал обращать внимание на кровоточащую руку. Он перечитывал письмо десять раз, чтобы удостовериться в том, что не допустил ошибок, в то время как алые капли крови падали на этот лист бумаги. ?Что он подумает? Станет ли он вообще читать? Боже! Как глупо!? - думал Есенин, перечитывая письмо раз за разом, пытаясь предугадать реакцию на него Володи. Удостоверившись в том, что письмо готово к тому, чтобы попасть в руки к Маяковскому, Есенин задумался о том, как передать его поэту. Вновь обратившись к чопорному официанту, Есенин стребовал ещё один стакан алкоголя. Вмиг содержимое стакана было выпито, и взгляд Серёжи переместился на мальчонку лет тринадцати-четырнадцати. Долго не колеблясь, нетрезвый поэт подошёл к нему.– Чего вам, дяденька? – спросил мальчик, внимательно глядя на Есенина.– Это письмо нужно передать моему хорошему другу - гениальному поэту Маяковскому, слыхал про такого? – спросил Есенин, почёсывая затылок. – Нет, дяденька, не слыхал.– Как же не слыхал-то! – возмутился Серёжа, но в какой-то момент решил не продолжать свою гневную тираду, а подойти сразу к делу, – Не важно, не важно… Сможешь доставить? – Деньги вперёд.– Ишь, какой шустрый! Добро… – имажинист вынул из кармана пять рублей и вручил мальчику. Он в свою очередь округлил глаза от увиденной суммы, которую ему заплатили за то, чтобы он доставил какому-то Маяковскому этот злосчастный клочок бумаги.– Будет доставлено! – радостно воскликнул мальчонка и пулей вылетел из кабака.На душе есенинской сделалось невероятно легко и радостно почему-то. Он размашистым и широким шагом, пошатываясь, двигался к своему стулу, но в один момент споткнулся и упал, ударившись лбом о пол. Он уснул посреди этого грязного кабака зная, что скоро всё будет иначе