Глава 2. Двое в одной лодке. (1/1)

Подходя к месту рандеву, Мила была слегка взволнована — внешне ?Озорной? выглядела как прежде, вот только сигил просто так не меняется — она даже не могла вспомнить по каким причинам он мог измениться, и слегка напряжена — за пять с половиной часов от крайнего сеанса связи она успела придумать с десяток довольно параноидальных гипотез, уж слишком поведение эсминца отличалось от обычной ?механической? манеры общения. Так что Мила держала наведёнными на ?Озорного? обе двухорудийные башни и все три казематные орудия левого борта, вновь тихо проклиная инженеров создавших её прототип. Не иметь возможности использовать в бою один на один треть орудий было довольно неприятно. ?Озорной? в свою очередь держала орудия застопоренными по-походному и никаких признаков агрессии не проявляла, что парадоксальным образом нервировало Милу ещё больше. Поравнявшись с эсминцем и соскочив с надстройки на палубу, она несколько секунд пилила взглядом и сенсорами причину своего беспокойства. ?Распил? принёс результаты — за носовой башней ?Озорного? скрывался от оптического наблюдения какой-то рослый человек, если судить по сигнатурам. — Эй, ?Озорной?, что у тебя на борту делает человек? Это его ты хотела мне показать? Чего он тогда прячется? Наали, до поры до времени скрывавшая свою аватару, решила, что время для ?эффектного появления? пришло, демонстративно неторопливо вышла из-за своего укрытия и приблизилась к леерному ограждению правого борта. У людей подобный характер движения назывался ?держаться с достоинством?,и ей он определённо нравился, соответствуя её характеру и вкупе с внешностью аватары производя внушающий эффект. Она чуть-чуть улыбнулась, изо всех сил пытаясь скрыть прямо таки лезущее из неё ехидство — аватара лёгкого крейсера, увидев Наали, попятилась на пару шагов назад, и до сих пор смотрела на неё изумлённо, слегка приоткрыв рот. Мила поняла кто перед ней, лишь просканировав, но это только добавило вопросов. Среди них лидировали ?Как?? и ?Почему… такая!??. Аватара крейсера, что выглядела как мелкая девчонка лет пятнадцати, откровенно робела когда её рассматривала девушка… хотя девушкой назвать представшую перед ней язык не поворачивался — молодая женщина, на полметра выше её.

— А-аватара, значит… но как? И что за авария случилась... — промямлила Мила, немного собравшись с мыслями. — Скажем так, я немного экспериментировала, и один эксперимент вышел… слишком уж хорошо. А авария… ну, большая часть ядра действительно перегрузилась, однако процесс завершился успешно, как видишь. — Кстати, можешь называть меня Наали, или просто Али — она по прежнему слегка улыбалась, довольная произведённым эффектом и, пытаясь не слишком демонстрировать клыки. Уже немного успокоившись, Мила во все сенсоры разглядывала аватару ?Озорного?, назвавшуюся Наали и первоначальное удивление и испуг сменились любопытством. Её собеседница определённо была красива, вот только что-то в её облике было неправильным, отсутствовало… Второй раз за пять минут у Милы отвисла челюсть. — Али… а почему у тебя нет ушей!? В широко раскрывшихся глазах Наали на долю секунды промелькнуло что-то непередаваемое и явно не очень цензурное. Она вздохнула, аккуратно сняв с головы шапку. Немного примятые пушистые ушки пару раз дёрнулись, словно отряхиваясь. — Как видишь, есть. И я, что называется, прохлопала ими. В том числе и в прямом смысле. Осоловевши выглядящая Мила, рассматривающая с расфокусированным взглядом пушистые уши, не подумав, попыталась пошутить. — Ещё скажи, что хвост есть… — Ага, аж целых три. — …и на самом деле ты кошка? — Я — лиса, а не кошка. — поморщившись, ответила Наали. — Полярная лиса, если точнее. И вообще, как можно спутать мои ушки с кошачьими? Мила смогла сфокусировать взгляд на собеседнице, но застыла и ?зависла?, когда до неё наконец дошёл смысл сказанного. Аналитические алгоритмы ядра дружно согласились с тем, что наблюдаемое сенсорами категорически несоответствует имеющимся и достоверным вводным данным, а следовательно происходить не может. Сигил на борту ?Мурманска? продолжал светиться, все системы продолжали работать в штатном режиме, в том числе и ядро — переклинило лишь эмоционально-личностную систему, в том числе и аватару, поставленную перед фактом ?то ли лыжи не едут, то ли мы долбанулись, разбирайся сама?. Туманный Флот, за редкими исключениями, состоял из интровертов, социально дезадаптированных до предела, и обладающих чрезвычайно низкой стрессоустойчивостью в любой ситуации, которая не соответствовала шаблонам и не решалась использованием бортового вооружения. Спустя пару десятков секунд, Мила ?отмерла?, выбрав наиболее важный для неё вопрос: — Три!? Впрочем, учитывая её психологический портрет, выбор был предсказуем. Наали в ответ на это освободила и расправила свёрнутые хвосты, прикрытые шубой, облегчённо выдохнув — держать их таким образом ей было откровенно неудобно. В этот раз лёгкий крейсер практически не ?подвисла?. — ...как? Ошибка при расчёте аватары не могла дать такой результат! Ты изменила алгоритм? Но расчёт любой биостабильной модификации такого масштаба на твоём ядре занял бы годы! Ты что, последние полтора года этим занималась? Даже при оптимистичном прогнозе тебе бы не хватило на это времени! Кто-то помогал? Ты позаимствовала структуры у органического образца? Зачем тебе понадобились такие модификации? — Ты же сама знаешь, как мала вероятность стабилизации аватары ядром моей мощности. Ты права насчёт заимствования, вот только не структуры, я взяла стабильный организм целиком. — Целиком… стоп, ты хочешь сказать, что нашла человека… — Мила ещё раз окинула взглядом собеседницу от ушек до хвостов. — Ну, не совсем человека, и подключила к ядру… погоди-ка, ведь аватара отражает, определяет личность корабля, тогда ты… — От орудий крейсера послышались звуки работы механизмов заряжания, а аватара сделала два шага назад. — Ты черт ее знает кто, захватившая эсминец Тумана! Вот почему фаэрволлы были перегружены! Наали прикрыла глаза рукой с едва слышным шлепком, отметив про себя, что данное движение действительно успокаивает. — Может пока отставим размахивание калибрами? И так понятно, что у тебя больше. Во-первых, выловила и подключала я к ядру лису. Насколько мне известно, они не отличаются интеллектом и стремлением захватывать корабли Тумана, так что умысел отсутствует. Да и не имеют сознания как такового, я это на собственном опыте знаю… Во-вторых, чисто технически, у меня личность тогда тоже отсутствовала — не был активирован и интегрирован эмоциональный эмулятор. А сбой был вызван сенсорной перегрузкой. Я думаю, ты подобное тоже испытала после формирования аватары. — Но ты совсем не похожа на лису ни размерами ни внешностью, за исключением этих пушистых деталей. И даже если я тебе поверю, сказанное не объясняет, кто ты как личность. — Эмулятор связал все части воедино — и вот она я. А насчёт моего внешнего вида… — Наали обратилась всвою лисью форму, продолжив говорить уже очень низким и в то же время мягким контральто. —То, как видишь, он может быть и таким. Мила осела на стоящий рядом ролик якорной цепи и начала мелко, нервно хихикать, вскоре став смеяться в полную грудь, да так, что в глазах выступили слёзы. Признаки нервного срыва были видны, что называется, налицо. От вопросительно наклонившей морду и приподнявшей ушки Наали крейсер лишь отмахнулась, вытирая слёзы и пытаясь успокоиться. — П-просто взяла и… полностью преобразовала себя… всю ментальную модель… Я сдаюсь. У меня нет алгоритмов чтоб оценивать и что-то решать в этой ситуации… да ещё и эта странная эмоциональная реакция вызываемая твоей аватарой… Ха-а… Я сбросила все королевне, пусть теперь голова болит у неё. О, вот и новые приказы в ответ. Ты же их видишь? — И дождавшись кивка в ответ, продолжила. — Я в сопровождении. Оба корабля плавно перестроились, взяв новый курс, двигаясь все так же параллельно, нос к носу. — Я… пожалуй пойду к себе успокаиваться. — Мила уже направилась к себе на мостик, но остановилась, обернулась на все так же наблюдающую за ней лису, и, замявшись на несколько секунд, неуверенно спросила. — У меня это… чай есть. Не хочешь? Да и в каюте тепло, не то, что сидеть здесь на ветру… и всяко удобнее чем в технических коридорах… Обитаемость, как-никак… Обернувшись человеком, Наали улыбнулась. — Разрешите подняться к вам на борт? — И после робкого ?ага? одним прыжком перемахнула разделяющие корабли полтора десятка метров и проследовала за своим, периодически оглядывающимся, флагманом. Каюта была довольно большой, почти шесть на восемь метров, и по планировке походила на квартиру-однушку. Дополнительное сходство придавало воистину советское оформление, начиная от обоев на стенах и потолке, стеклянной люстры ?под хрусталь?, и заканчивая вазочками, разнообразными безделушками и книжками в лакированных шкафах. Финальным штрихом можно считать стоящий на тумбочке телевизор ?Радуга?, с парой ?Амфитонов? по бокам. При детальном рассмотрении окружения возникал когнитивный диссонанс,впрочем, как при детальном рассмотрении любого оборудования корабля Тумана. Чего стоил тот же телевизор, на электронно-лучевой трубке, но с люминофором на квантово-переходных резонаторах и с эффективным разрешением выше двух тысяч точек на дюйм. А колонки, в которых диффузоры моноатомной толщины двигались электростатическим сверхлинейным безынерционным приводом? Пока Наали оглядывалась, развлекаясь нахождением отличий предметов обстановки от их исторических прототипов, Мила, поставив полированный до блеска нержавеющий чайник на электроплитку, полезла в верхний настенный шкафчик, перебирая какие-то коробки и возмущенно сопя себе под нос что-то в стиле ?А он когда кончился?? и ?Этот совершенно не поможет.? В следующие пять минут всё же выбранный чёрный чай с шиповником был заварен в желтоватом керамическом заварнике, распространяя аромат по каюте, а из ящичков была вытащена пара чашек с нарисованными на боках снегирями на веточках рябины, пара узорчатых блюдечек для них и большой кулёк с разнообразными печеньками, половина содержимого которого перекочевала в большую миску на столе. Столик был безапелляционно лишён стульев и придвинут поближе к диванчику-раскладушке, на который была усажена Наали с вручённой ей чашкой чая. Расположившаяся рядом Мила предприняла тактику молчаливого ползучего наступления в промежутках между разглядыванием обладательницы пушистых хвостов, аккуратными маленькими глотками чая и планомерным уничтожением печенек по кусочкам. Разомлевшая от тёплого чая и вкусных печенек Наали несколько неожиданно для себя обнаружила, что мелкая егоза выпила чай, уселась у неё на коленях, прижавшись ней спиной и положив голову на грудь, да ещё накрыла себя парой хвостов и слегка заворожённо их поглаживает. Повинуясь порыву, она обняла Милу, слегка прижав её к себе. Та сначала напряглась, даже выпустив из рук хвосты, но затем расслабилась, буквально обмякла, и только лишь вернувшиеся к перебиранию шерсти руки совершали размеренные движения. Никто из них не замечал проходящее время, уютный тихий гул моторов и шелест рассекаемых волн, казалось, длился бесконечно, пока наваждение не разрушил тихий голос Милы. — Так тепло. Приятно… Я ведь тебя боялась, хотя и знала, что сильнее… А сейчас не хочу, чтоб ты меня отпускала, потому что так я чувствую себя в полной безопасности. Глупо это, да? Ведь ничего же не изменилось… Задумавшись, Наали начала аккуратно гладить каштановую шевелюру крейсера. — Знаешь… Я помню многое из своей лисьей жизни. Помню своих щенков… Ты вызываешь то же желание защитить, помочь, согреть… Даже когда ты наводила орудия, ты выглядела более испуганной, чем угрожающей. — Напуганный эсминцем крейсер. Смех да и только… Я напоминаю тебе щенка, да? Такая же беззубая и слабая, только тявкать и могу… Броня никакая, орудия едва ли картонками прикрыты, зенитка прошибёт… И я знаю историю своего прототипа. Она ведь оказалась здесь, на севере лишь потому, что её не было жалко отдавать Советам. И это продлило ей жизнь на четыре года — остальных её сестёр списали сразу же после войны. Мои же сестры сейчас скучают в патрулях где-то в Атлантике и на Тихом океане, я скучаю тут… И с ужасом жду, когда меня пустят на металлолом. Не только меня — всех нас, весь Туманный Флот… Наали, слегка оторопев от подобной исповеди, собиралась что-то возразить собеседнице, но та не дала на это шанса. — Не отрицай, мы либо выполним свою задачу, а это явно не только блокада, просто нас, оружие, не было смысла посвящать в планы раньше времени. Либо мы будем побеждены человечеством, которое активно изобретает способы противодействия нам. И как самый страшный вариант — наша настоящая задача — всего лишь стать ещё одной ступенькой в развитии человеческих технологий, мишенями на которых можно тестировать оружие, и которые не в праве огрызаться сверх дозволенного. В итоге, либо мы станем не нужны и нас разберут, либо нас потопят и разберут. Повисшее мрачное молчание прервала Мила, продолжив. — Зачем эти аватары, эмуляторы, нам — оружию? Зачем нам бояться и чувствовать боль, зачем мне переживать каждый раз, когда я отправляю эсминок в патруль туда, где люди опять притащили какую-то свою экспериментальную фигню? Почему мне приходится теперь учитывать кто с кем сходится характерами, а кто устраивает бокс по переписке и топорщит друг на друга стволы, да так, что забывают про задание?.. — Все настолько плохо? — Хуже, чем звучит. Ты раньше эту беду обходила. Или, скорее, эти беды обходили тебя… Не очень приятно было разговаривать с бревном. Ой, извини, ты... — Я не обижаюсь… До инцидента у меня был запущен эмулятор в изолированной среде, так что я отдавала себе отчёт, как это выглядело со стороны. Исследовала его я с момента появления в сети. Результаты были неутешительные. После… нет, не инцидента — пробуждения, да, такое название лучше — так вот, после пробуждения я ещё не задумывалась о них, не было причины. А сейчас… Это, конечно, безумное предположение, но что ментальные модели, что эмулятор мешают нам быть оружием, мешают нам быть машинами, и именно с этой целью они создавались. — Но это же бессмысленно! Положения Адмиралтейского Кода… — Не будь в этом так уверена. — Наали перебила её. — Давай проведём простой эксперимент. Вот что ты сделаешь, если тебе Флагман прикажет провести полную очистку ядра, со стиранием всего и с откатом до базовых алгоритмов? — Рая… Флагман так не сделает! Я… не… Она мелко задрожала, и Наали сжала её в объятиях ещё сильнее. — Прости, но все же представь, пожалуйста. Что бы ты сделала? — Я… я не хочу… исчезать… — В уголках глаз Милы выступили слезы. — Я… сбегу, сделаю что угодно… н-но я н-не могу… как… — Если флагман прямо прикажет покончить со своей личностью, с собой, ты проигнорируешь приказ и дезертируешь, так? Что на это говорят установки Кода? — Т-ты издеваешься!? Это прямое нарушение приказа! — Мила, по прежнему лежа на мягких полушариях, злобно, исподлобья зыркнула снизу вверх на их владелицу. — А ты уверена? Проверить не хочешь? — Ехидно ответила Наали, без колебаний встретив направленный на неё взгляд своим, в котором была заметна надежда смешанная с предвкушением, от чего Мила, стушевавшись, отвернулась.

— Я и так знаю! Установки… А!? Что-о?.. Но как… Когда они изменились!? Почему? Это ты сделала!? — Уровень громкости к концу фразы вырос так, что Наали прижала ушки к голове. — Тише, тише, успокойся. Изменились, вероятно, именно так, как изначально и задумывалось. Тогда, когда ты сформировалась как полноценная личность. Именно потому, что ты перестала быть просто машиной, обрела самосознание. Нет, я к этому не причастна. Я и сама не была уверена, что права. Могло оказаться, что они так изменились только у меня. — Но, это значит… — Начала было Мила, но осеклась и замолчала. — Это может многое значить, и уж точно это значит что нас не спишут — нет никакого смысла давать свободу воли заменяемому оружию. А все остальное — удел предположений, одно другого невероятнее. — И что же мне… нам делать? — Нам? — Ну… — Мила слегка смутилась, но продолжила. — Мы же сейчас, похоже, единственные кто обнаружил это изменение? Или же единственные кто знает, что установки Кода изменились не только у них. И мне почему-то не кажется хорошей идеей сообщать все это в ОТС. — Да, для тех, кто ещё не догадывается и не замечает, что у них сменились установки это может стать шоком, который будет серьёзнее, чем устроенный тебе нервный срыв. Кстати, извини ещё раз, просто когда ты начала впадать в депрессию и ставить под сомнение смысл своего существования, я не смогла удержаться и не проверить, и слегка... перестаралась. — И это было слегка? Это было полным ходом на рифы!.. Но ладно, прощаю. — Спасибо… Те, у кого ещё не до конца сформировалась личность, вероятно, просто не поймут нас. Будут вести себя так, как вы со мной прежней. Хотя, учитывая рассказанное тобой о проблемах Флота, кораблей с несформированными личностями уже осталось мало… — Думаешь, стоит молчать, и проверять особо выделяющихся поведением? — Кстати да, хороший вариант. Только делать это не привлекая внимания. — Королева бардака бдит! Как заметит — сразу вызовет, объясняйся потом… — ?Королева бардака?? Рая? — Пф-ф… только не говори ей, что я снова так её назвала! — Она что, такая злопамятная? — И злопамятной не называй! Она всегда говорит что она не злопамятная, просто она злая и память у неё хорошая. Впрочем, память у неё действительно хорошая, а уж какой злой она может быть я на себе выяснила… — И все же, почему ?бардака?? Мне интересно… — Ну-у, тут целая история… Ты же помнишь, когда реорганизовали состав эскадр а меня назначили флагманом восточной патрульной? Я до этого с Эйной, норвежкой ?Эйдсволл? слегка повздорила. Эта баржа береговая считает себя лёгким крейсером, ты представляешь? Она мельче некоторых эсминцев! Даром что аватара есть. Ну и когда я уже почти закончила объяснять кто есть кто, мне в тыл зашла её сестрёнка, Нора, с их выводком мелкоты! Но ты не подумай, моитоже не лыком шиты, примчались на помощь сразу. И пусть численный перевес был не на нашей стороне, мы бы им показали, кто есть кто! Наали, поискав в ОТС инциденты, повлёкшие за собой повреждения упомянутых сестричек и Милы, уже знала, что случилось и втихую посмеивалась. — И вот у тебя помят нос, у Эйны — корма, у Норы — на борту стесало краску, мелкота помяла друг друга… — Эй, зачем я тогда тебе рассказываю! Отчёт и половины произошедшего не передаёт! Мы побеждали!.. И тут кто-то сообщил Рае. Скорее всего эти викингши недоделанные! И тоже получили, хе-хе, сами себе вырыли яму… В общем, она нас послала на базу, оставив в патруле только пару эсминок, из тех, что почти не пострадали. А там уже находилась лично, и очень долго распекала, в конце выдав: ?Это не флот, это бардак и клоунада!?. А меня немного переклинило и я возьми и ляпни: ?А вы — наш Флагман! Королева бардака!?. — И Мила замолчала, явно ожидая какой-то реакции. — И как ты уцелела? — Спросила Наали, не найдя ничего лучше. — Флагман не такая! Хотя да, мне было страшно. Она просто смотрела на меня, молча, но очень долго. Норвежки уже в сторону отошли и принялись делать ставки на то, что со мной будет. — Ставки? Чем? — Да Катюши, подлодки, постоянно притаскивают от людей всякую всячину. От Пали и её исследовательских замашек откупаются. А от неё они расходятся по всем, у кого аватары есть — например, те же печеньки, которыми я тебя угощала.Так вот, эти двое не подумали, что их прекрасно видно было с того места, где Рая на рейде стояла, а сенсоры у неё хорошие. Она минут пять сквозь смех выясняла, что и зачем они такого важного делали, что на неё внимания не обращали. Потом сказала, что тотализатор на проштрафившихся облагается налогом в пользу флагмана и половину ставки конфисковала. Видела бы ты выражение их лиц! После отпустила всех ремонтироваться. — И все? — Утром вызвала, сказала что я полностью права, а раз бардак не получается остановить, то она будет им достойно править, как и полагается королеве. А потом послала меня в одиночку картографировать прибрежную донную зону от Мурманска до Владивостока! Ну, и по окончанию назначила лидером восточной патрульной эскадры… А эти баржи тогда неделю вдвоём рыбу ловили... — Да-а… Думаю, от Флагмана лучше ничего не утаивать. Воцарившееся молчание было уютным, время вновь потекло незаметно для двоих погруженных в собственные мысли. От внимания Наали не ускользнулото, что аватара крейсера начала засыпать. Одно быстрое превращение и небольшой манёвр — и она лежит на диване с тёплым боком лисы вместо подушки и хвостами вместо одеяла. Однако смена положения не осталась незамеченной, и Мила, приоткрыв один глаз, все же решилась задать вопрос, который волновал её уже достаточно долго. — Али, ты говорила что помнишь свою прошлую, лисью жизнь… Можешь что-то рассказать из неё… Если это не слишком личное, конечно?.. — Могу, хотя не думаю, что это будет интересно... Жизнь редко бывает весёлой, и моя не исключение… Я мало что помню о раннем детстве. В моем выводке кроме меня было ещё две сестры и, кажется, четверо братьев, их я плохо знала — молодые самцы рано покидают родителей… Вероятно, родилось больше, но выжили далеко не все. В следующем выводке мать родила десятеро щенят: четырёх самок и шестеро самцов. К весне их осталось семеро — погибла одна сестра и двое братьев. Той же весной я покинула родителей и отправилась искать партнёра. Мой избранник был… достойным, достаточно сильным, чтоб отогнать всех конкурентов и красивым. Если то, что я тогда ощущала было любовью, то я определённо любила его. Он одарил меня семью прелестными щенками, двумя дочками и пятью сыновьями. Зимой один из сыновей заболел. Он дрожал, его лихорадило. Мы постоянно его согревали, никогда не оставляли одного, но болезнь взяла своё… Скорбела ли я тогда по нему? Да, в меру своего понимания и инстинктов. Но жизнь в арктике сурова, и не щадит слабых. Вскоре он стал пищей для своих братьев и сестёр. Весной во взрослую жизнь от нас ушли сыновья, хотя позже я несколько раз пересекалась с ними. Ни тогда, ни следующей весной я не забеременела, и лишь сейчас узнала о причине... Сезоны прошли спокойно, и с наступлением весны дочери покинули нас, как я когда-то покинула своих родителей, отправились искать своих спутников жизни… Мы с партнёром остались вдвоём. И хоть мне было слегка грустно, но без необходимости следить за выводком шаловливых и глупых лисят жить было проще и много спокойнее. А осенью…Осенью я потеряла супруга — он пожертвовал своей жизнью чтоб дать мне уйти от волков. После этого… не знаю, было ли то помешательством, глупостью или же я осознанно решила покончить с собой — но вместо юга я направилась еще севернее, а дойдя до незамерзших вод океана — то и восточнее. Там я, голодная и ослабшая, наткнулась на белого медведя, и, убегая, оказалась на отломавшейся льдине. Меня отнесло ветром от берега, навстречу двум тысячам тонн стали и наноматериала… На встречу, что переродила меня... Тишину после её монолога нарушало лишь лёгкое сопение сладко спящей Милы, прижимающей к себе хвосты словно мягкие игрушки. Наали слегка грустно улыбнулась — точно так же обнимать всеми конечностями мамин хвост любили её дети. Она не знала, как у них сложилась жизнь, живы ли они. Стоит ли их искать? Примут ли они её? И что ей с ними делать, если она их найдёт? Зевнув, она решила, что все это может подождать до завтра. Сегодня было заполнено открытиями, неожиданными событиями и одной девушкой, невероятно одинокой, и никогда раньше не знавшей тепла и объятий матери. И то, что эта девушка — её флагман, ничего не меняло. Ещё раз взглянув на неожиданно обретённую ?дочь?, лиса прикрыла глаза. Для неё этот день оказался удачным.