12 (1/1)

Пилар Тернера нехотя отдала шаровары трудолюбивому брату. Просто сочла несправедливым отпускать его ни с чем. Пришёл честный брат. В ящике для ЗИП он принёс купеческое уйгурское пальто с отворотом, лосины из лисьих шкур и бордовое боди. На рубашке вытянутой карты был запрещающий знак.Двойка кубков (перевернутая)— Набиваешь рот нашим чёрным рисом и... делаешь из него мёд! Отвратительно! Тебя нельзя допускать до детей! Как ты вообще дорвался до этой работы?— Безупречный характер, навыки общения, ясный ум, симпатичная внешность, безудержная любовь ко всему, что дышит. А для свойства быть любимым нужно что-то ещё?— Я не хочу жить несчастьями других! Я должна продвинуться дальше!— Ты хочешь учиться несчастьями других? Или, может, их несчастьями развлекаться? Чего бы ты ни предприняла — удачи, ведь я позабочусь о том, чтобы все твои старания оказались бессмысленными.— Я хочу знать о несчастьях других.— Значит развлекаться. — Невозмутимо заключил шершень.— Ей восемь лет! — Возмутилась Ляпис.— А что ей оставалось? С её опекунами мы расправились. Радуйся, что она теперь мотоциклетка, а не попутчица.— Но я думала, что они хотят навредить...— Видимо, тебе лучше не думать.— Зачем ты ужалил циркача?— Это я свою любовь так показываю, что непонятного?— Держи эту чёртову любовь при себе! Я полетела за девочкой.— А смысл? Девочка на шоссе в никуда.— Что это значит?— Переходи в зону ожидания, она скоро там появится.— Какая зона ожидания?— Айн момент! Сейчас покажу. — Озукот достал кофейный свиток. Он передал его Ляпис, а сам продолжил копать. — Видишь ту часть, которая подписана как ?Навь??— Что за карту ты мне подсунул? Здесь нет ничего, что совпадало бы с действительностью!— Всё совпадает. Просто с тех пор, как была поставлена под сомнение подлинность велесовой книги... — Озукот посмотрел на приунывшую драгоценную леди. — Ох, ладно. Тебе в правую часть, девочку ищи там. Ни в коем случае не пытайся ловить её на дороге.Ляпис поднялась в воздух.— А я полечу путём наоборот!— Заняться нечем? Ты никогда не сможешь сойти с дороги! Даже если ты забудешь о ней, она никогда не кончится!Ляпис вернулась на землю.— Что же делать?— Открой пока этот гроб, не издевайся над ребёнком, он итак затих.Ляпис пробила гнилые доски ногой. Внутри лежал умиротворённый мальчик с механическим соловьём в руках. Свет шершня оживил соловья, и тот запел, а с ним запел и мальчик, смотря на Ляпис немигающими глазами:?И-го-го — бежит лошадкаПо дождинкам в темнотеВестник с сахарной помадкойИщет деток — все не теИ-го-гоп — пристукнул всадникЖеребца, чтоб не петлялАнгела на ёлке в праздникДержит линчева петля?— Ну-ка, малыш, отдай мне эту птичку. — В тоне шершня было нечто ультимативное.Ляпис показалось, что это чересчур.— Зачем отбирать у ребёнка его последнюю игрушку?— Не лезь. — Прервал её шершень. — Птицу. Мне. Живо!Лицо мальчика стало испуганным, он замотал головой и жалобно посмотрел на Лазурит.— Оставь его! — Взмолился самоцвет.Шершень с рёвом вонзился в детскую шею. Мешать ему было поздно, и Ляпис поднялась. Вокруг из воды были только её крылья, но их не хватало, чтобы смыть отвратительное насекомое в ту преисподнюю, откуда оно явилось. Из могилы вылетел с невозможной скоростью механический соловей, а за ним пустился в погоню детоубийца. Ляпис успела смекнуть, насколько значим был соловей, если Озукот отвлёкся от своих обязанностей. Она понимала, что такую скорость не разовьёт никогда, и просто закопала несчастного мальчика, которому подарили надежду, а потом отняли жизнь.Скоро вернулся Озукот. Он приземлился, деловито схватил Ляпис, поднёс её к могиле пропащей девочки, забрался внутрь, развернулся и вытянул крючковатые лапки. Ляпис сделала два шага в сторону. Озукот выбрался из ямы, снова схватил Ляпис, подтащил её к яме, поставил на землю, забрался в яму, протянул ручонки, но та просто взлетела, и была готова к погоне, в которой, конечно же, проиграла бы. Шершень остался внизу.— Вот что. — Он злобно протёр свою мордочку. — Лети-ка ты, куда я тебе говорил, и не мешай мне больше.— Я...— Ты действительно веришь, что переживший смерть не умеет врать? Этот пацан errorist. Увидишь соловья — знай: это хороший знак. Это значит, что у него кончился завод.— Так ты...— Растопчи его в пыль! Сразу!— Как...— Расплавь. Изрешети. Что угодно с ним сделай, его в этом мире быть не должно.— Надеюсь, больше не увидимся. — Ошеломлённо отозвалась Лазурит, — Амур хренов.— Ты лишь капля топлива, не разбившая моё сердце! — Остроумно и жеманно крикнул ей вслед Озукот, а затем яростно врылся в землю, не обратив внимания на прикопанную могилу.— За все эти гадости ты должен мне 1000 светлых сказок и ещё одну, от которой я откажусь назло тебе!Озукот уже не слышал Ляпис. Она полетела в сторону, обозначенную на карте как ?Навь?. Тонкий песок шелестел по ту сторону трассы. Сквозь шелест слышалось, как постукивая лапками скорпионы выходят любоваться луной. ?Светлый, густой космос уникальных, цветных микротел? — думала Ляпис, стараясь забыть об исчезнувшей девочке и убитом мёртвом мальчике.В беседах Кромвель поражал Ляпис смиренным принятием мысли, что его когда-нибудь казнят: живым или мёртвым. Он не планировал спасаться, и легко мог назвать количество зевак, что сбегутся к эшафоту на весёлое представление. В людской среде казни — это совершенно обыденная практика, в то время как провинившихся обитателей Homeworld'а запирают в предметах, наделяя те дополнительными функциями. Но воплощения самоцветов, в отличие от человеческих, имеют в запасе сколько угодно жизней, пускай всякий раз иных, чем прежде.Ляпис приземлилась на холодный песок. Раздался страшный визг, повсюду воссияли молнии.— Нелётная погода! — Прогремел безразличный к возражениям голос.Ляпис поняла, что стоит у кого-то под ногами.— Что ты здесь забыла?— Извините, я не знала, что это ваша территория. Карта сказала мне, что здесь находится мир мёртвых, но по-моему в мире мёртвых должно быть потише, а значит с картой что-то не так. Может, вы знаете, где он находится?— Мир мёртвых рядом, но тебя там никто не ждёт.— Откуда вы знаете?— Я далеко гляжу.?Великаны только в сказках хороши,? — подумала Ляпис, — ?а так они пугают?.— Ха! Меня там никто не ждёт только потому, что все умерли! Хорошая шутка. А теперь ответьте, как мне туда попасть.— Зачем? — Спросил Перун.— Божественная тайна.— Я допущу, что у бога есть тайна, если буду знать её, чтобы хранить.— Простой способ поднять самооценку ничего не стоит и дарит смех, так?— Вроде того.— Узнаете, когда я оттуда вернусь.Старый перун замешкался.— Вернёшься?— А то!— Честно?— Честно-пречестно.Сирена что-то свистнула в большое ухо своего хозяина, и он снисходительно кивнул.— Видишь паланкин? — Он указал сторону, где сразу засияли молнии. — Тебе туда.— Это... — Ляпис не стала договаривать, надеясь, что паланкин просто похож на когда-то принадлежавший верховной главнокомандующей. — А, вот он где. Спасибо.Поначалу Лазурит сомневалась, но после беседы заключила, что никакой Перун не бог, а просто напыщенный, недальновидный человек.У самых врат смерти была припаркована Волга, на которой выпивохи собирались везти окоченевшего забулдыгу. Из пустой машины незаметно выпорхнул механический соловей. Он уцепился за юбку драгоценной леди и закачался на тонкой ткани.— Чего тебе? Неужели не понимаешь, что мне сказали с тобой сделать?Соловей молчал. ?Завод хранит,? — решила Ляпис.— Уверен, что хочешь остаться? Я иду в гости к мертвецам!Птица только моргнула, дав понять, что завод ещё есть, и она действительно намерена составить Ляпис компанию.— Надеюсь, толерантный правитель мира мёртвых не будет сильно зол, если я принесу к нему на приём животное? — Сказала Ляпис, при этом думая: ?Интересно, насколько разозлится Озукот, если соловей погибнет таким банальным способом??Снаружи по-прежнему громыхало, но в паланкин не проникали звуки. Не проникал даже свет радостных молний. К тому же, куда-то делся соловей. Пока она решала, чем осветить густую темноту, резко вспыхнул жгучий свет, какой она видела только днём, вернув свои крылья.— У тебя мало времени. — Раздался самый тёплый, самый искренний во всех измерениях голос.Ляпис попыталась прозреть. Мёртвый мир был очень тесен, в нём пахло болотом. Там находилась всего одна полка с гибнущими от сырости книгами, заляпанная тумбочка, кованая этажерка с какими-то пылесборниками, а напротив этажерки парта. Сверху был источник голоса и света, но Ляпис не смогла поднять своих незащищённых глаз, недосуг ей было слепнуть. Она вслух зачитала корешки на полке:— Борн, хрестоматия, Лермонтов II, Евтушевский задачник, хрестоматия, Шкляревский... — На правах образовательного ценза бога мёртвых, она достала какое-то тонкое издание в мягкой обложке, — ?Дело?, книга рецептов, ?Складчина?, хрестоматия...— Memento tempus! — Раздалось с потолка.На парте стоял объёмный портрет породистого мужчины. Он ни о чём не сказал Ляпис, и та отвернулась к этажерке, где её сразу встревожила гипсовая одигитрия с двумя конвертами в руках. На конвертах было имя: ?Эли?. Присмотревшись, Ляпис поняла, что вся этажерка заставлена предметами, напоминавшими о всех, кого им с Кромвелем довелось повстречать, только ничего, что напомнило бы о пони, шершне или пропащей девочке. И одигитрия непойми откуда взялась. И странная голова. И непонятные книги. И ещё какой-то маленький камушек.— Приятель? Какими судьбами! — Ляпис взяла камушек, чтоб рассмотреть его поближе.— Времени нет. Беги!Лазурит в последний раз оглядела хлам, и бросилась к выходу.— Наверное, Кромвель не умер, а просто покинул эту глупую игру. Хорошо хоть тебя нашла, братец.Драгоценная леди вышла из паланкина, а следом вылетел соловей и ударился о каменистый грунт с такой скоростью, что Ляпис крикнуть не успела, как перед ней, в ореоле неустанных молний, стоял антропоморфный бог с головой птицы, а на голове отдыхала кобра, а в её брюхе, ярче вспышек молний, лучилось что-то круглое. Восхищённая фокусом Ляпис преклонила колено.— Тебе нужна эта машина? — Спросил Ра.— Нет, вы что. Забирайте. — Отмахнулась Лазурит. — Только шины у неё сдуты.— Разве это проблема? Я бог!— Ну, тогда счастливого пути!— До встречи, златоребрая!Лазурит вспомнила про золото в себе, а потом и про камушек. Он был словно зеркало, в которое можно смотреть бесконечно, и видеть в нём что-то знакомое, но такое далёкое...