Часть 8 (1/1)

До следующей весны Ангел оставался у Жака. Когда начались холода, Ангела пустили жить на чердак. Гардероб его становился со временем все разнообразнее. Элоиз развивала в себе таланты швеи и вязальщицы. У Ангела теперь было несколько рубашек на выбор?— белая, серая, черная, небесно-голубая и даже праздничная, расшитая золотистыми нитями?— все неизменно со специальными вырезами для крыльев. Однако верхнюю одежду?— плащи, накидки, пальто?— приходилось носить поверх крыльев. На зиму хозяйка связала ему несколько теплых шарфов, шапочку и теплые носки.Ангел же продолжал оправдывать свое пребываение во дворе постоянным трудом: расчищал дорожки от грязи или снега, укутывал от заморозков розы, утеплил курятник, а возле тропинки вглубь двора соорудил альтанку, где можно было отдыхать и пить чай в теплое время года. Также он пилил и колол дрова, носил воду.В свободное время читал книжки, которые приносила Кристина. Хозяева книг у себя почти не держали. Как и музыкальных инструментов. Однако музыка была доступна для Ангела и в религиозных песнопениях, в звуках органа, и на деревенских праздниках, и в песнях бродячих артистов, которые иногда проходили через деревню, и, конечно же, встречи с Кристиной тоже почти не обходились без песен.Как только сошел снег и солнце стало ярче и ласковее, Ангел дал понять хозяевам, что благодарен за приют, но теперь намерен жить самостоятельно. Однако, если потребуется его помощь, на него всегда можно рассчитывать. Хозяева спорить не стали, хоть и привязались к ему за это время. Ангел откланялся, собрал в мешок свои нехитрые пожитки и шагнул за калитку…***Еще поздней осенью Ангел присмотрел себе домик на околице, почти среди поля, ближе к лесу. В доме никто не жил уже лет пятнадцать. Сооружением никто не интересовался. Забор вокруг него сгнил и развалился. Окна были просто черными дырами без стекол и даже без рам. На чердаке поселилась целая семья летучих мышей. Ангел решил для себя, что если начнет с ранней весны, то за мало-мальски теплое время года сделает из развалюхи вполне приличное жилье.Первую половину дня Ангел латал крышу. Но, поняв, что сегодня никак не закончит, переключился на другое. Выбросил хлам из комнат и подмел полы. Возле дома он возвел какое-то подобие шалаша. Здесь мог отдыхать днем после работы, укрываться от дождя. А на ночь все же решил приходить в дом. В той части жилья, где крыша уже не протекала и не пропускала холодных ветров, он организовал лежанку на полу: несколько слоев сена, старая перина?— ее разрешили взять хозяева, у которых он до этого времени жил, сверху?— истрепанное одеяло, и почти такое же одеяло, чтобы укрываться. Подушек не было. Их он пока посчитал излишеством. Барахло, вынесенное из дому, сжег вечером на большом костре во дворе. Так освободил место и смог согреться в наступающей от леса и поля вечерней прохладе.В следующие дни к нему заглядывали то одни, то другие жители деревни. Кто-то хотел помочь советом, кто-то?— подсобить, а другие?— просто посмотреть, как он обживается. Несколько человек принесли вещи, которые, как они считали, понадобятся на первых порах: молоток, немного гвоздей, деформированное, но еще прочное, ведро, несколько тарелок и чашек, отрез ткани, который потом может пойти на занавески, свечи, немного соли и круп да маленькие мешочки с сушеными грибами и ягодами.Насмешки над Ангелом почти прекратились. Люди или искали пути общения с ним, или старались не пересекаться, будучи равнодушными, или же это равнодушие изображая. Многие испытывали к нему интерес и уважение. Даже непривычную дружбу Ангела и Кристины, о которой раньше шептались и иногда сплетничали, уже давно воспринимали как должное.Кстати, Кристина пришла на следующее утро к его новому жилищу, принеся на завтрак румяных свежеиспеченных пирожков.