Мужские игры, женские слезы (1/1)

Ты можешь быть бесконечно прав, но какой в этом толк, если женщина твоя плачет? ?Служба превыше всего. Дело превыше всего. Страдания, эмоции, чувства?— вторично.У генерала Заточного?— идеально-правильно расставленные приоритеты; жизненные ценности по полочкам разложены в строгом порядке?— и места для унизительной жалости никак не предусмотрено.Накрепко вбитые железные принципы осыпаются проржавевшей трухой; не спасают от стойкого отвращения?— к самому себе, ко всему, что делает, говорит, даже думает. Но слова, отрезвляюще-резкие, жестокие сходят с языка безжалостно-легко: не время для участия, сострадания, человечности. Генералы не имеют права жалеть своих подчиненных; особенно когда речь идет о столь серьезной операции, как вычисление оборотня в погонах, и только она, Анастасия, Настенька, только она способна раскрыть Мельника и раскрутить это дело?— а дело превыше всего.А сейчас она жалобно всхлипывает через стену сквозь глухой шум воды, судорожно курит и наверняка мечтает сбежать?— от этой неоправданной, несправедливой жесткости того, кого считала почти что другом,?— а ему бы взять ее за плечи, ?Ну же, Настенька, соберитесь, сделайте, что должны??— но даже это недозволенная вольность, ставящая под угрозу всю операцию.И дружбу тоже.Но думать об этом?— не к месту и не ко времени; непозволительная роскошь (слабость?) в осознании чувств.Ведь дело превыше всего.