1 часть (1/1)

Зал в последний раз срывается оглушительными аплодисментами, и зрители потихоньку начинают покидать свои места. Сцена и гримёрки пустеют, лишь кто-то переносит аппаратуру. Все команды поспешно выходят на улицу, норовя уехать к кому-нибудь на квартиру и напиться, отмечая успех или горестно признавать неудачу.—?Саш, ты скоро? —?Наташа торопливо накидывает сумку на плечо и останавливается в дверях гримёрки, пытаясь понять, стоит ли ждать брата.—?Вот дура, напугала! —?Гудков оборачивается и призадумывается,?— Поезжайте без меня, мне ещё реквизит отвозить надо.—?Не пропадай! —?девушка уходит, стуча каблуками.А Саша идет, медленно, устало, можно даже сказать, что измотано, идет по бесконечным коридорам. Где-то не горит лампочка, и он мысленно отмечает, что нужно потом сказать, чтобы починили. Спотыкается об какой-то мешок, но продолжает путь. Непонятно, почему эта дорога до туалета кажется бесконечной и мучительной, то ли от усталости, то ли от того, что он перенервничал, хотя это вряд ли. Наконец, перед носом появляется долгожданная дверь со спасительной надписью: ?Мужской туалет?. От какого-то душевного беспокойства и тревоги хочется выть, уткнувшись в эту дверь. Гудков заходит внутрь и, посмотрев в зеркало на уставшего, но всё же приятного на вид молодого человека, ополаскивает лицо ледяной водой из-под крана. Это придает некой обманчивой бодрости и, вот такой бодрый, он блаженно прикрывает глаза и продолжает умываться.Капли стекают по подбородку, освежая кожу. Вдруг Гудок вздрагивает, услышав где-то за собой глухой стук, отдающийся долгим гулом. Он обливает рубашку, матерясь себе под нос, и оборачивается, окинув взглядом силуэт Урганта, который с вальяжным видом проходит к нему, прикрывая за собой дверь, пристально изучает Сашу, который в свою очередь лишь поднимает одну бровь и стоит как вкопанный, бросаясь глазами по фигуре Вани, долго не осмеливаясь как-то реагировать на встречу с ним, но мужчина начинает диалог первым.—?Саш, а что это у нас за интересный бейджик?— ?Оргкомитет гей-парада?? Откуда такой?Нервы парня, которые после сложного выступления и так уже на пределе, сдают окончательно, и неприятная паническая растерянность накрывает его с головой. Но он собирает последние силы и, развернувшись, опираясь руками на раковину, отвечает немного вяло:—?Я не знаю, дед из Берлина привез…Гудков понимает, что несет чушь, но и Ургант тоже хорош, так что ничего, потерпит. Но от изучающего, грубоватого и оценивающего взгляда становится не очень уютно, и Саша опускает глаза. Иван, довольный этой маленькой победой в гляделки, негромко хмыкает и ухмыляется, приподнимая голову, словно показывая, кто тут лучше.Гудок понимает, что единственный хороший вариант развития событий?— сползти по стенке и уснуть впервые за два дня. Ну, конечно, можно ещё поговорить с Ургантом. Почему он, кстати, не уехал?Да и настроение его выбешивает сейчас. Буравит взглядом без капли стеснения. Не хватало парню, чтобы Иван узнал о чем-то крайне приватном. Хотя, всё в порядке. Зачем же ему это могло быть нужным? И, вообще, нужно уходить.Парень, бросив вслед Ване что-то вроде: ?Ну, я пойду, идти нужно, до свидания!?, начинает разворачиваться в сторону двери.Но его останавливают легким движением руки. Иван, пользуясь замешательством Саши, ловко берет его за предплечья и мягко толкает к стенке. Кафель сквозь рубашку холодит кожу, Гудков непонимающе поднимает голову, а Ургант спокойным взглядом скользит по его шее.—?Хочешь в ?Вечерний Ургант??Вопрос кажется таким внезапным, что Саша на секунды выпадает из реальности. Он немного отворачивается, потому что ему становится все больше и больше неспокойно и тревожно. Что он от Саши хочет?—?Я… хочу, да, хочу,?— тихо роняет Гудок, пытаясь понять, что сейчас произойдёт.—?А я тебя хочу.Руки на предплечьях сжимаются чуть сильнее, Саша чувствует эту силу над собой, чувствует, как он краснеет, и как Ургант довольно смотрит на него сверху вниз.Ощущая своё превосходство, Иван позволяет себе распустить руки и наблюдать за замешательством парня, который словно потерял возможность реагировать на происходящее и лишь бегает глазами.Вдруг Ургант вспоминает чьи-то сплетни о том, что у Гудка есть один интересный фетиш. ?Сейчас узнаем?,?— после этой мысли он перемещает свои ладони на шею и наблюдает за реакцией. После?— чуть сдавливает шею.Результат не заставляет себя ждать. Громкий непроизвольный стон разносится по тихому помещению. Иван отдёргивает руки, удивленно отходя назад.В это же время Саша, мгновенно заливаясь краской, направляется в сторону выхода.—?Бай-бай, я в Сызрань,?— говорит он непринужденно и тянется к ручке двери.Но Иван не хочет так просто отпускать этого парня. Он знает, что потом у него могут быть проблемы, хотя какие проблемы может устроить этот Гудков, который всем своим видом и поведением напоминает странного и бедного студента? Поэтому Ургант довольно нагло хватает его за руку, притягивает к себе и быстро, сразу глубоко целует. Саша замирает, но зачем-то отвечает на поцелуй. Вообще, самое абсурдное, что происходило в его жизни. Он теперь не оргкомитет гей-парада, а участник. И ладно, что они мужчины, но они почти незнакомы. Гудков резко дергается и отступает. Это слишком, это неправильно, так не должно быть. Откуда Иван знает, что это все может быть для Саши приятно, откуда он вообще свалился на его голову? И, хотя целовался Ургант прелестно, Гудков все же отстраняется, потому что нельзя, чтобы это зашло куда-нибудь дальше.—?Извините,?— тихо проговаривает он, стараясь выкинуть из головы мысли о том, что Ваня теперь слишком много знает. —?Простите.Парень толкает дверь и выходит в темноту пыльного коридора, перед этим оглянувшись, посмотрев на Урганта. Завернув на повороте, на всякий случай ускоряет шаг.Идёт тихо, немного пошатываясь. Голова забита мыслями о происходящем, но Гудок до последнего верит в то, что всё это?— дикий сон. В кармане брюк вибрирует телефон.Иван Ургант подписался на ваш профиль.Парень открывает директ, едва не влетев в стенку.—?Ещё встретимся,?— именно эти сообщения он там видит, именно эти сообщения прочно заседают в памяти.Дойдя до гримёрки, Саша судорожно хватает рюкзак и покидает помещение. Через те же тёмные катакомбы выходит на улицу и направляется в сторону ближайшего алкомаркета.Ургант же после произошедшего случайно застаёт Маслякова и решает скоротать скучный вечер за парой разговоров о юморе, КВНе и новых, конечно же, внушающих надежду, командах.А Гудков уже сидел на старой лавке в каком-то парке. В руке?— бутылка какого-то дешевого алкоголя, ведь Саша?— бедный квнщик, и лишних денег на алкашку нет. А еще он сидит ночью непонятно где, а в Москве холодает с приходом темноты, и Гудок ёжится от холода, заливая в себя очередную бутылку. Он пьёт, не замечая, что уже достаточно пьян, чтобы остановиться. Мысли не становятся четкими, они просто есть где-то в голове, а алкоголь помогает не то, что расслабиться, но хоть отвлечься. Мозг перетирается в одну большую тарелку с кашей, а Саша превращается в пьяную лужу, которая стекает на холодную пыльную землю и засыпает прямо на ней. Последняя пустая бутылка откатывается в сторону.А Ваня, который больше слушал, чем пил или говорил, идет почти трезвой походкой к своей машине?— за ним приехал водитель, чтобы сам Ургант не ездил пьяным за рулём. Он решает сократить дорогу и сворачивает в парк, гравий негромко шуршит под ногами. Топ-топ, шурх-шурх. Вдалеке, у поворота, в желтом свете фонарей, под скамейкой, лежит кто-то. И Ваня даже не удивляется, когда понимает, что это никто иной, как Саша Гудков.Ургант присаживается рядом, трогает его за плечо, но парень никак не реагирует?— он спит крепким сном пьяного в стельку человека.Ваня что-то недовольно бормочет, а потом вдруг поднимает по-детски легкое тело и несет к своей машине. На вопросы водителя он просто кивает головой, мол, так надо.За окном, в темноте, стелется дорога в Останкино. Саша спит на заднем сиденье, а справа сидит Ургант и посматривает на него то ли тревожно, то ли развлекаясь своими странными мыслями.Гудков резко вскакивает, хрипит что-то, а потом стонет, хватаясь за голову. Вот она, одиночная пьянка на улице. Саша падает обратно, но приземляется не на кожу сиденья, а на колени Вани. Тот не удивляется почти, поглаживает растрепавшиеся волосы.—?Что ж ты так напился-то, а?Саша же опять мирно похрапывает, а водитель сообщает, что они уже приехали в Останкино.Иван берет на руки бесчувственного парня и несет его в здание, где снимают ?Вечерний Ургант?. В коридорах темно и тихо. Видимо, шаги будят Гудкова, тот просыпается, дергается, и Ваня случайно выпускает его из рук и тут же ловит, чтобы он не упал. А потом ему резко срывает крышу, и он целует пьяного Сашку, прижимает к стене, запускает руку в волосы, путает пряди, сжимает… Саша не против, но и не чувствуется, что особо ?За?. Однако он цепляется за плечи старшего и тихо стонет, когда на основании шеи появляется засос.—?Вань, хватит…Это полупьяная фраза приводит Урганта в себя, и тот отстает от парня, берет опять его на руки и несет к тому самому диванчику, на котором сидело столько гостей, а теперь будет спать никому почти не известный Саша Гудков. Ургант укладывает его, накрывает пледом и ложится на полу, рядом с диваном, устало закрывая глаза.Просыпаясь через несколько часов, он понимает, что не выдержит рабочий день в студии после подобных ночных развлечений. Довольно улыбается, вспоминая то, как ночью Гудок назвал его ?Ваней?, тихо постанывая. Пытается бесшумно встать с пола, но спящий рядом Саша сонно открывает глаза.—?Что? Где? —?он морщится и оглядывается по сторонам.—?Гудок, ты такой идиот,?— слышит он в ответ от Урганта,?— Вот зачем ты полез пить в такую глушь после КВНа? —?Ваня пробует завести непринужденный разговор, но тут Гудков замечает у себя на ключице багровое пятно засоса и начинает невнятно истерить.—?Ах ты гнида, что ты со мной сделал?! —?единственная связанная фраза, которую можно услышать среди нечленораздельных матов.Он вскакивает с дивана и решительно подходит к Ване, который обессиленно сидит на полу. Проигнорировав возгласы Саши, он тихо предлагает отвезти его к себе.—?Что?Саша на секунду замирает, а потом вдруг садится рядом, можно сказать, почти падает, подтягивает ноги к животу и утыкается носом в колени, закрывая руками лицо. Ваня смотрит на него с удивлением, а потом тянется рукой, гладит по плечу. Саша нелепо дергается, сбрасывая чужую руку. Ну как ребёнок маленький, в самом деле. Ургант поджимает губы и чуть более грубо берет Сашу за плечи и разворачивает к себе. Тот поднимает обиженный взгляд и хмурится.—?Что вчера было?—?О, так ты не помнишь? —?Ваня вспоминает все, что было, и улыбается еще шире. Саша совсем потухает,?— Я расскажу, если поедешь ко мне.Гудков вспыхивает и отползает в сторону, смешно и зло раздувая ноздри.—?Да почему я должен ехать к незнакомому мужчине?! —?Ваня громко хмыкает, а Саша почти невозмутимо продолжает,?— Не считая того, что мы целовались, видимо, больше, чем один раз, и я надеюсь, что только целовались, мы незнакомы! И вообще…—?И вообще, Александр Васильевич придумал этот фестиваль музыкальным, а ты стоишь тут и какие-то бредни рассказываешь?— перебил его Ургант. Саша опять потерялся, непонимающе смотря на старшего,?— Так что, поехали ко мне, ну?Гудков, наконец, понял, что от него хотят. Но ладно, что уж, всё равно интересно, как живет Ургант. Да и в родной коммуналке тухнуть не хочется. Совсем другое дело, что этот человек до него не то что домогался, но активно приставал, но это неважно, походу разберемся, если что. Пока Гудок думал, Иван голосом змея-искусителя продолжал:—?Поехали ко мне, давай,?— он подполз со спины и начал мягко массировать чужие плечи,?— Ехать недалеко,?— Ваня провел ладонями до локтей, задевая лопатки при обратном движении,?— У меня красиво и интересно,?— в этот момент Ваня запустил руки под ткань рубашки, приятно оглаживая кожу, а Саша тихо застонал. Ургант улыбнулся и продолжил. —?А еще у меня есть тортик…Старший убрал руки, а Саша повернулся, прикусив высохшие губы и растерянно проговорил:—?Хорошо, мы едем…Ургант нагло поцеловал его, придерживая за плечи и наслаждаясь адским огоньком в чужих глазах.Гудок проявляет инициативу и, пододвигаясь ближе и дотрагиваясь до волос Вани, вовлекает его в поцелуй, напоследок прикусив губу. После они усталым взглядом смотрят друг на друга, не думая ни о чём до определённого момента.—?Ну вот, а ты вчера хотел от меня в Сызрань сбежать,?— смешливо напоминает Ваня и встаёт, подходя к своему столику. Находит ключи от квартиры и поторапливает Сашу,?— скоро люди в студию повалят, нужно уезжать. Тем более, Ургант взял отгул на два дня?— съемок никаких не планировалось, а выдумать историю о внезапной болезни было легко.Гудков первый раз за день открывает телефон и моментально вспоминает про свою сестру. Набирает ей сообщение, разгребая горы её мата в диалоге.—?Я занят, всё в порядке, дома не жди, жив и здоров. Покорми кошку и не волнуйся,?— пишет он и выключает телефон.Ваня вызывает такси и, позвав Сашу, потихоньку выходит из студии. Под заинтересованный взгляд охранника-вахтёра они покидают Останкино через десяток минут и, нежась под редкими лучами солнца, садятся в машину.Гудок не может перебороть дикое желание касаться Вани и постоянно невзначай находит для этого причины. После Ургант не выдерживает напора и вкладывает его ладонь в свою. Чувствует дрожь, передающуюся через руку. Понимает, что их сегодня ждёт что-то особенное. В принципе, с Сашей другого ожидать и нельзя.Едут в молчании, в лифте поднимаются так же молча. Но стоит только закрыть Урганту дверь в квартиру, как он тут же припадает к Саше и целует его, словно хочет напомнить, что между ними, вообще-то, есть нечто больше, чем просто отношения случайных знакомых.Саша на секунду теряет равновесие, делает несколько неосторожных шагов и таким образом утягивает их к стенке. Ургант ухмыляется довольно, целует еще раз, только чуть аккуратнее, и отпускает мальчика.—?Добро пожаловать! —?говорит Ургант Саше и идет на кухню, приглашая за собой.На кухне они говорят. Просто говорят, как друзья, как нормальные люди. Без пошлостей и тонких намеков. Но общение прерывается, когда Саша роняет кусок торта на себя.Ургант высоко поднимает брови и с интересом наблюдает, что же будет дальше. А Саша откладывает в сторону кусок еды, устало встает и собирается уже уйти в ванную, как Ваня резко встает и хватает его за плечи. Потом аккуратно ведет к стене, прислоняет к ней и спрашивает вкрадчивым голосом:—?Я помогу тебе, да?Гудков сглатывает и кивает. Сколько раз за эти сутки его толкали к стенке? Сколько раз Ваня касался его? Кажется, уже бесконечно много раз, но хочется больше. Ургант тем временем слизывает с тонкой рубашки сладкий крем, и горячий язык щекочет кожу даже через ткань. Ургант отходит и садится на диван, приглашает взглядом Сашу к себе на колени. Тот покорно, но с явным интересом оказывается у старшего на коленях, кладет ему руки на плечи, пока тот, придерживая его за талию сильными ладонями, слизывает с чужой рубашки остатки торта. Потом ненавязчиво тянется к сашиным губам, целует тягуче и так приятно. Резко ухватывается за чужие ягодицы сильными ладонями и медленно приподнимается вместе с парнем на руках, который переплетает свои длинные ноги с ногами Урганта.Ваня, дойдя до спальни и обдав парня горячим дыханием, кладёт Сашу спиной на кровать и собирается уже снять рубашку, как младший вдруг резко цепляется за его руки, пытаясь остановить. На вопросительный взгляд Урганта Гудков отводит глаза и, краснея, говорит шепотом, едва слышно.—?Не снимай рубашку, давай так, пожалуйста…Ваня вслушивается в этот смущенный, умоляющий голос, и его словно прошибает внезапной нежностью к этому человеку. Он наклоняется к нему, горячо шепчет в самое ухо:—?Почему, сладкий?—?Мне не нравятся мои соски…Ваня гладит его плечи, целует в шею, кусает в ушко, пытается успокоить.—?Всё будет хорошо, Саша, все будет хорошо,?— и Ургант с восхищением смотрит на то, как Гудков сам расстёгивает пуговицы дрожащими тонкими пальцами. Старший только помогает стянуть рубашку и кинуть её далеко на пол.Ваня припадает к впалому животу Гудка и оставляет засос на влажной коже. Саша стонет, сжимает руки на чужих плечах, а Ургант быстро целует его кожу и обалдевает, ведь этот паренек еще лучше, чем он себе представлял.Ваня понимает, что Саша тоже хочет уже получить больше, чем поцелуи, но дыхание младшего не позволяет ни на чём сосредоточиться. Они бы потеряли счёт времени и готовы были часами смотреть друг на друга, но не могут прервать раздевание друг друга, словно это какая-то заманчивая игра на время. Мучительно хорошо.Ургант на секунду прикрывает глаза, изнывая от возбуждения, и тут же чувствует прикосновение к его лёгкой рубашке, которая каким-то непонятным образом словно исчезает с тела и пропадает где-то на полу.Гудков берёт игру в свои руки и резко перехватывает парня, кладя на спину. И вот уже он поспешно стягивает с Вани брюки, а после и бельё.—?Свернём с пути благоразумия на скользкую тропинку разврата и похоти? —?цитирует Ургант и довольно стонет в поцелуй, которым Гудок мгновенно его накрывает, лишь бы тот прекратил шутить. Но через время он отрывается, опускаясь ниже.А Саша, никак не реагируя на эту реплику, облизывает головку чужого члена, а потом вбирает почти полностью. Ургант громко стонет, цепляется за плечи младшего, выгибается, пока младший усердно работает ртом.Ваня на секунду цепляет взглядом потолок. Вот люстра. Люстра светится, если ее включить. А Саша прямо как грёбаная люстра, только его не нужно включать, он сам по себе светится. Наверное, именно это привлекло его в Саше. Внутренняя энергия, некая манерность, и… интерес к его телу. Ваня неким шестым чувством угадал, что этот мальчик прелестен в постели, и сейчас он имел возможность, счастье в этом удостовериться.—?Выдержишь секс, или я тебе каждый раз дрочить буду? —?Гудок спрашивает, понимая, что Ваня максимально напряжен и пытается понять, стоит ли им продолжать.Но Ваня держится, вымещая свои мысли на простыне, иногда сжимая её твёрдой ладонью.Саша привстаёт, опуская брюки всё ниже и ниже, а потом и вовсе ловко избавляется от всякой одежды на его теле.Изгибаясь над старшим, он покрывает его фигуру мягкими поцелуями. Через некоторое время аккуратно меняет своё положение и оказывается сверху, на Ване. Ургант прекрасно понимает, что они делают, но отказывается верить в то, что Саша может быть и таким.Череду размышлений прерывает небольшая боль у Гудкова и стон Урганта, который он тщетно пытался сдержать сквозь зубы. Простынь вновь наполняется новыми вмятинами, а в головах обоих потихоньку начинает простилать туман.Саша тихонечко стонет, привыкая к этому ощущению внутри себя, сгибается, утыкается лбом и высохшими губами в солнечное сплетение Урганта, который с неким усилием оторвал руку от простыни и осторожно, бережливо погладил младшего по спине и плечам, поиграл с его волосами и шеей, а потом, придерживая за спину и прижимая к себе, сначала приподнялся, вслушиваясь в тихий стон Сашки от этого невольно движения, а потом опрокинул его на спину, оказываясь сверху. Ваня поцеловал его в щеку, шепча что-то нежное, запустил руку в мягкие волосы и осторожно толкнулся, расцеловывая плечи, ключицы, шею… Саша же податливо выгибался, прижимался к старшему, стеная, а когда он закинул ноги на ванины плечи, и тот толкнулся под немного другим углом, Гудков и вовсе не удержался и громко застонал в поцелуй, которым Ваня его тут же наградил.Оба невольно увеличивают темп, прижавшись друг к другу. Ургант скользит пальцами по рукам младшего, добираясь до пальцев и переплетая их меж своих. В ответ Саша тихо прерывисто дышит, откликаясь вздохом на каждое движение Вани. Старший в то же время завороженно смотрит на растрепанные волосы Гудка, восхищаясь его томным взглядом.Но наступает момент, когда Ургант, дёрнувшись, начинает стонать чуть громче, кладет руку Саше на член, несильно сжимая, кусает его в ключицу и кончает, толкнувшись особенно глубоко и резко. Младший кончает секундой позже, пачкая спермой чужую руку. Ваня выходит из него, лениво целует и падает рядом на диван, пытаясь отдышаться.Урганту начинает казаться, что он счастлив. Саше ничего не кажется, он уверен, что умудрился влюбиться в человека меньше, чем за сутки.Ваня, поцеловав Сашу в шею, встаёт, выходя в душ. Провожая его взглядом, Гудок улыбается происходящему и подходит к окну, завернувшись в лёгкое одеяло. Но незаметно для себя начинает обдумывать происходящее, понимая, что у них с Ваней ничего не может быть. Это в принципе логично?— куда он уйдёт от жены? Да и вообще, это всё алкоголь, они просто напились и ничего больше, ничего нового и ничего страшного. Ничего?— вот, что их ждёт потом.Саша вернётся к сестре, обдумает новые шутки и будет вновь готовить выступление, а Ургант погрязнет в рутине ежедневной работы, каждый вечер натягивая на лице почти что искреннюю улыбку.Ваня выходит из душа в халате и подходит к Гудкову, взяв его за плечи.—?Знаешь, я поеду домой,?— говорит младший и тут резко для себя срывается,?— Забудь пожалуйста про всё что было и не думай обо мне, мы ведь просто напились же, да? —?Саша начинает тараторить что-то, списывая своё поведение на количество градусов в напитках.Ургант же просто смотрит на него и молча вздыхает, позже произнося одну единственную фразу.-У нас нет будущего, я знаю.?Я довезу тебя до дома. И мы разойдемся. Ладно?Саша молча и как-то обреченно кивает. Он непонятно почему бледный, как простынь из прачечной, и Ваня отворачивается от него, смотрит в окно, а потом и вовсе закрывает глаза, потому что в стекле слабо отражается судорожно собирающийся Саша. В стекле он кажется чуть менее бледным, чем в жизни. Кажется, он дрожит. Простыл, наверное, пока валялся на улице. Дурак, как так можно было пить вообще! Ваня шире распахнул глаза, ведь понял, что как бы он не старался, он смотрел на Гудкова.—?Вань? —?слабо и тихо позвал Саша, которого и правда начало знобить,?— Вань, я собрался. Поехали?Гудков хмуро глянул на старшего. Он красивый. И, наверное, он уже много таких идиотов, как Саша, утянул в кровать. Это была такая внезапная мысль, но одно ее существование было таким болезненным!—?Вань, мы едем?—?М? А, да, да, едем…Саша шмыгнул носом и скользнул в прихожую, где на ощупь в темноте нашел свои кеды. Потом пришел Ургант, который управился с обувью быстрее, чем младший. Саша стоял в сторонке, уже у двери. Ваня резко вскочил, толкнул парня к тяжелой двери, прижимая его к шероховатой поверхности, и, заглянув в глаза, поцеловал. Глубоко поцеловал, отчаянно, вымещая всю ту боль, которая неуютно вертелась в желудке. И Саша, дурачок, чуть не повелся на это проявление страсти, он прижался, запустил пальцы в ванины волосы, постанывая, выгибаясь.—?Нет, стой, хватит…Ваня оторвался, стоило Саше прошептать эту фразу на выдохе. Но Гудков сам потянулся, получил короткий, но нежный поцелуй. Ваня отошел, открыл дверь и выпустил Сашу из пыльной квартиры.—?Считай, что я так сказал ?прощай?.—?Хорошо,?— И Гудков так просто кивнул головой, как будто они обсуждали погоду, а не вещь, от которой частично зависели их жизни.В лифте было тихо. И в машине было тихо. А где-то глубоко внутри у них не было тихо, как будто все органы, каждая клетка и нерв организма орали от боли и обиды и разрывались, принося еще большую боль. И внешне это никак не выражалось, только по сжатым на руле рукам Вани, только по бледному, с болезненным румянцем, лицу Саши можно было догадаться, что сейчас они, возможно, совершают свою главную в жизни ошибку, не считая тех, что они уже совершили, когда занимались сексом. А Гудков резко осознал, что эта боль?— вовсе не фантомное безумие души, а вполне нормальная физическая боль. Он закашлял, сгибаясь так резко и быстро, что ремень безопасности не дал ему согнуться, потому что посчитал, что это не человек дернулся, а машина. Капли на стекле стали казаться огромными, все вокруг покрылось пленкой, а воздух резко исчез. Казалось, что Сашу запихнули в прозрачный целлофановый пакет, не связав при этом по рукам и ногам, но уверенно придушивая.—?Саша?Ваня притормозил, съезжая к обочине.—?Сашка?!Сашка был в глубоком обмороке.