1 часть (1/1)

Дениска безбожно врал: быть счастливым ему нужно, важно, необходимо. Улыбался неловко, не знал, куда деть руки, смотрел горящими глазами и искал тысячи предлогов, чтобы не уходить. Внимательно слушал байки Кирилла, но больше всего обожал страшилки, те получались особенно жуткими, брали за душу. Часто они сидели у речки рядом со старым дубом и Дену приходилось возвращаться домой, идя через поле. Днем?— ни капельки не страшно, но вот под вечер он шел очень напряженным, даже боясь оглядываться.Мальчишки были почти одного возраста: только Кирилл жил в этом поселке всю свою короткую жизнь, а Дениска приезжал только на лето, к бабушке. Крепкая женщина с седыми волосами и суровым лицом, которое смягчалось только когда она смотрела на внука. Сильно, но здраво любила, гордилась. Готовила вкуснейшие пироги с черемухой, которыми Ден постоянно угощал приятелей, но в первую очередь Кирилла. Тот их, кажется, любил. А может, просто не хотел обижать друга и его бабушку.Дениска был немного стеснительным, в компаниях просто криво улыбался одними губами и ощутимо чувствовал себя неловко. Кирилл же был просто на своей волне, но неосознанно собирал вокруг себя окрестных мальчишек как своего возраста, так и несколько старше. Приятно с ним было, легко. Хорошо истории рассказывал, просто, но располагающе. Старшие понимали, что он от нехуй делать большую часть книжек в маленькой библиотеке прочитал, смеялись, но молчали. Не портили удовольствие малышне.Дениска был тем еще мечтателем и, немного запыхаясь, рассказывал о своих планах Кириллу. Тот кивал и, кажется, был уверен, что так оно и будет.Кирилл проводил целые дни на улице. Ребята говорили, что у него с отцом проблемы: слышали что-то от родителей, но очень размыто. Впрочем, они чаще предполагали, что Кирилл был духом. Не так обидно, да и риска схватить леща от старших меньше: те своего малого брата любили. Даже сигаретами угощали, но тот отказывался, щурясь.—?Каким духом? Ну… овсянки той,?— задорно смеялись ребята, указывая на поле рядом с любимым местом Кирилла.Так и прозвали мальчика Овсянкином.Дениска терялся, когда надо было что-то говорить в большой компании и если замечал, что его слушают больше трех человек, неловко затихал и смущался. Так и с анекдотом про Газманова произошло. Рассказывал, рассказывал, и замер на части с ?Вертушкой от Газманова?, а продолжить не смог: на смех пробило. Смеялся он до слез, но так и не смог объяснить даже Кириллу, что произошло. Так и начали его сперва дразнить ?Вертушкой от Газманова?, а потом лениво откинули сперва ?от?. В итоге, сократили до ?Верта? и даже забыли, от чего этого пошло.Ну Верт, так Верт. Так всегда было, так всегда будет.Дениска постоянно звал Кирилла к себе домой, а тот сразу смущался и отказывался. Как и все, ужасно боялся Анастасию Ивановну и, в итоге, ужасно удивлялся и одергивал друга, когда Ден звал ее ?бабушкой? или ?бабой Аней?. Непривычно ему было смотреть, как суровая пожилая женщина мигом превращалась в заботливую бабулю, ласково треплющую смущенного внука по голове.За летние каникулы Верт успевал хорошенько вытянуться и постоянно был на голову выше коренастого Овса, что казалось очень комичным для окружающих, так как они постоянно ходили парой. Позже их рост почти сравняется.Кирилл учился Дениску ловить рыбу, но скорее из спортивного интереса. Сперва долго собирать червей, потом следить, чтобы он не выбрались из жестяной банки, пока они бредут к речушке, а после долго сидеть в теньке, легко дремая, пока что-то не потянет леску. Овсянкину не нравился вкус, а Вертушке было банально жаль рыбешек. Только один раз, поймав необычайно красивого карпа, Ден принес его домой и долго содержал в дождевой бочке, подкармливая насекомыми и хлебом. Вскоре он перерос свою темницу и его пришлось отвезти на рынок.Ехали они долго, старались держаться тени, время от времени сменяли друг друга в пути?— один велосипед на двоих, но все равно ужасно устали.Дениска ужасно смущался, когда его хвалили за мелочи и всученные?— даже не покупателем, а левым пьяным мужиком,?— купюры, долго мял в руках. Карповы деньги уже покоились в старом отцовском кошельке.—?Хочешь мороженое? —?нерешительно спрашивает у Кирилла. Почему-то пахнет липой и этот запах перебивает все пахучее, что есть на рынке. Овс ужасно смущается и говорит, что потом вернет деньги, когда Ден его угощает. Тот только отмахивается.Они сидят на скамейке в тени, запыленные после долгой дороги, но безмерно счастливые. Старые, дедушкины часы, болтались на худой руке Вертушки, показывая, что им давно пора ехать обратно, пока не стало темно. Но они сидят, ощущая, как спадает послеобеденный зной и очень долго едят мороженое, растягивая удовольствие. Обычный стаканчик, создающий атмосферу лета, о котором так грустят взрослые.Строгий выговор от Анастасии Ивановны, которая не сомкнула глаз всю ночь, конечно, устыдил. Но ночевать в поле, между двумя поселками, было просто прекрасно, как и слушать полночи страшилки от Кирилла, после дергаясь от малейшего шороха.Из год в год прощание становилось все более продолжительным и грустным. Они писали друг другу письма и временами даже звонили: Кирилл помогал Анастасии Ивановне по хозяйству и раз в неделю, а то и больше, часов в шесть, подождав, пока бабушка наговорится, задерживал Дена еще на немного. Спрашивал, как жизнь, рассказывал, если происходило что-то новое.Со временем из лучших друзей они превратились в просто приятелей и с каждым годом, они все больше отдалялись друг от друга. Пироги с черемухой, липа и летняя жара?— казалось, что все это осталось глубоко в детстве, пока через гипер-общительного Фаллена, они не пересеклись на чей-то хате в холодном Питере.Денис?— не узнал человека под маской и сперва несколько напрягся, когда его обнял незнакомец. Кирилл?— с первого взгляда вспомнил лицо старого друга, стоило ему зайти на кухню.Будто никакого перерыва и не было, они разговаривают всю ночь. Денис смущенно, но очень тепло улыбается, когда вспоминает в чем-то глупые истории. Засыпают они уже под утро, а днем, обменявшись контактами, расходятся, чтобы встречаться дальше уже регулярно.