Глава 24 - 1981, 1972. (1/1)

Не насовсем, а навсегда,Недолго только жили-были…1981.—?Валера, ты совсем дурак? —?Тарасов недовольно посмотрел на трясущегося Валерия, прижимающего к себе что-то завернутое в теплую демисезонную куртку. Точнее, кого-то, судя по возне. Харламов стоял на крыльце и, стуча зубами, что называется, обтекал.—?Да нет… То есть нет… В общем, вот,?— Валерка поспешил показать причину своего впечатляющего внешнего вида. С волос капало, его трясло от холода, но улыбка была хоть кривой, но счастливой?— он смог, он спас, не растерялся! Да еще и пацанам этим обещал уши оборвать при случае?— им повезло, что он торопился достать щенка, иначе досталось бы точно по первое число.—?Господи, тебе годиков-то сколько? Соображаешь, что вода ледяная? Что сердце могло остановиться?—?Соображаю. И ему тоже было холодно, чуть не утонул,?— пробубнив, горе-спасатель откинул часть куртки с щенка и продемонстрировал Тарасову смешную черную морду с белым пятном на носу. —?Можно мы его оставим?—?Точно дурак. Учти, лечить тебя от воспаления легких я не собираюсь. Зачем ты притащил эту несчастную животину?—?Ну Толь… —?Харламов посмотрел на Анатолия своим вечным ?щенячьим? взглядом, чувствуя себя провинившимся школьником, а не взрослым мужчиной. Получилось так, ну ведь он же не специально!—?Не нукай, а иди лучше, переодевайся в сухое, полотенцем докрасна разотрись. Не мне тебя учить, давай-ка сюда,?— Анатолий Владимирович забрал щенка, удержавшись от того, чтобы закатить глаза. —?Это огромная ответственность, режим. И в конце концов, тебя самого еще воспитывать и воспитывать…—?Не ругайтесь пожалуйста, АнатольВладимыч! Это мечта моя была?— собака. Считайте, сделал себе подарок на день рождения,?— прозвучало уже из комнаты.?Подарок ему, надо же… Вот где таких делают, скажите мне на милость? Точно испанская кровь взыграла, тореро хренов…??— подумал Анатолий Владимирович, но вслух произнес другое:?—?И не топчи там сильно, с ног-то натекло небось!Причитая про себя, какой безбашенный ему достался Валера, сделал для щенка подстилку?— из старого покрывала, устроил его у печки, чтобы было потеплее. А после положил в алюминиевую мисочку оставшуюся от завтрака кашу. Как бы он не был против, щенка следовало согреть и покормить. После чего думать, как быть дальше. Убедившись, что Харламов еще возился в комнате, налил себе из запрятанной подальше бутылки немного водки?— в небольшую пузатую рюмку, исключительно для успокоения. И наполнил такую вторую?— чтобы Валера-вечно-находящий-приключения согрелся.—?Пей,?— распорядился Анатолий, когда Валера появился на кухне.—?Что?—?Тебе согреться надо, пей давай, как лекарство, залпом. Водку, что ли, не пил?—?Ну… не особенно,?— смутился Харламов и все-таки сделал, как велено. Обжигающая волна опустилась в пищевод, дыхание перехватило и, стоило запить алкоголь простой водой, стало гораздо лучше. По телу стало расползаться тепло.—?Дур-рак ты, Валера. Совсем дурак. Тебя для этого врачи спасали? —?не оборачиваясь, поинтересовался Тарасов, снимая чайник с плитки.—?Да там же не сильно глубоко было, плавать я умею,?— заспорил Валера. —?Я же не немощный какой. Вроде бы уже поправился, даже бегать могу.—?Как ты не поймешь? —?в голосе Анатолия мелькнули прежние стальные нотки. —?Дело не в несчастном щенке, а в твоем безрассудстве. Ты же можешь ввязаться в любую драку, в любую несправедливость. И погибнуть. Хочется сильно на тот свет?—?Мне его унести? —?как-то обреченно отозвался Валера, раскачиваясь на табуретке. Найденыш тем временем обнюхал лежанку и направился на запах еды. Все-таки он успел сильно испугаться и теперь, оторванный от привычной жизни и мамки, отчаянно хотел есть.—?Два сахара?—?Два.Бухнув на стол перед Харламовым большую кружку с чаем, Анатолий Владимирович уселся напротив. Сейчас, когда напряжение слегка отпустило, он уже не видел такой большой катастрофы в появлении в доме собаки. Только это все до ужаса напоминало ему сценарий, от которого он долго бежал не оглядываясь?— на создание семьи. А что? Общий дом, общие интересы, да к тому же собака, щенок, которого предстояло вырастить общими усилиями в умного пса. Семья. Только неправильная, судя по общественным, партийным и черт еще знает каким канонам.Семья, в которой есть влюбленный до умопомрачения молодой Валера, и есть он сам, упорно не поддающийся на такие очевидные факты, не подпускающий к себе слишком близко, позволяющий себе только поцелуи. За те срывы, случившиеся пару раз, Тарасову было стыдно?— он оставил на Валеркиной шее такие бесстыдные засосы, что хотелось стереть память. Но другая его часть наоборот была довольна от того, что Харламов рядом с ним, его можно коснуться, поцеловать, обнять во время сна. О большем Тарасов не думал, запрещая себе, и пресекая любые попытки Валеры сблизиться. В его душе все еще оставалось крошечное предположение, что скоро это все закончится и Валера поступит по-умному?— найдет себе девушку, женится. Создаст традиционную семью с детишками, а не останется с ним до конца его дней.—?Я на озере гулял, ближе к линии… И какие-то пацаны скинули мешок в воду. Он так шевелился странно, визжал, я и кинулся,?— торопливо стал объяснять Валера. —?Думал?— котята… А там этот, успел воды нахлебаться, но выжил, смешной такой… Пацаны как увидели, что я полез в воду, быстро убежали. Я их даже не запомнил.—?Уши оборвать засранцам за такое. У тебя никогда собаки не было?—?Никогда. А теперь будет? —?с надеждой поинтересовался Харламов, не забывая прихлебывать чай.—?Как назовем бедолагу? —?деланно строго поинтересовался Тарасов, глядя на то, как щенок с аппетитом лакает жидкую овсяную кашу. Обсохнув, он немного поскулил, но видимо для порядка?— и поплелся исследовать новые владения, по-щенячьи неуклюже. Анатолий же понял, что нужную ему тему с Валерой обсуждать сейчас бесполезно. Он все равно его не услышит, хоть кол на голове теши. Да и не хотелось с ним грубо, как в прежние времена, ломать не хотелось, навязывать свое. Хотелось, чтобы все понял. Но сам.—?Я думал может Полканом… Или Джеком,?— Валера, одетый в теплый спортивный костюм, грел руки о кружку с чаем. —?Ну или Бимом.—?Никакой у вас фантазии, тащ Харламов. Глянь на его морду с подпалинами на бровях, это же вылитый… Палыч,?— брякнул Тарасов и невольно улыбнулся. Глупость сказал, но такую точную! Вылитый Борис Палыч, его друг, Валеркин первый тренер. Вылитый. Можно сказать, копиенный.—?Иди-ка, ложись. Носом уже клюешь.—?Детское же время,?— возмутился Валера. Часы показывали шесть часов вечера, уже стемнело, но в сон и правда клонило, несмотря на начавшийся вечер.—?Поговори мне тут. Иди и ложись, иначе уснешь прямо тут, за столом.—?Ладно,?— Валера ушел в комнату, смешно шаркая ногами в двух шерстяных носках.Тарасов естественно пошел следом, проследив, чтобы новообретенный Палыч улегся на своем месте.Приглушив верхний свет и включив ночник, Анатолий Владимирович пристроился со своего краю, чтобы поправить на Валерке одеяло, да и вообще, немного с ним поговорить. Утром он сам был не в настроении общаться, вот Валера и ушел гулять, дышать свежим воздухом. Нагулялся, блин.—?Я боюсь за тебя, ты это понимаешь?Валера, завернутый в одеяло, расстроенно вздохнул.—?Понимаю. Но ты зря ругаешься, я мог бы соврать, например. Где-то погулять, к кому-то зайти, чтобы обсохнуть. А ты бы узнал пост-фактум, что я чуть не утонул,?— Валера, разморенный после водки и чая, ляпнул это и осекся. Нашел что сказать.—?Решено, переименую тебя из Чебаркуля в Водолаза,?— Тарасов нашел в себе силы отшутиться, хотя по глазам было видно?— ему ничуть не весело. —?Завтра к нам Кулагин заедет, кое-что с ним для книги обсудить… Так что постарайся не выдать что-нибудь этакое.—?Ой, это хорошо, Борис Палыч, он… Нормальный мужик.Тарасов выключил свет и уже почти вышел из комнаты, когда Валера совсем тихо то ли извинился, то ли попытался еще раз оправдаться.—?Не хотел тебя пугать, правда не хотел. Просто… Он же маленький, слабый. Точно бы утонул… А я смог спасти на этот раз.—?На этот раз? Что было в первый?—?Я маленький был, мы в Испании гостили, у дяди Хосе. А была коррида, и я щенка схватил, иначе бы быки затоптали,?— признался Харламов, вспоминая тот день. Синее небо, солнце, звон колокола, кипящий в крови адреналин и крошечное толстое тельце щенка, прижимаемое к груди. Тогда же он и получил свой счастливый платок. В общем, день был знаковым, на грани.Анатолий вместо ответа и каких-то своих обычных нотаций, вернулся к дивану и, удивляясь сам себе, коротко поцеловал Валерку куда-то в уголок губ. После чего ни слова не говоря ушел, оставив молодого человека в крайнем смятении.?Он меня поцеловал! Поцеловал! Как хорошо и как неправильно… Хочется еще!??— огромными буквами было написано на пылающем лице Харламова, который совершенно передумал болеть и вообще чувствовал себя сейчас так, будто бы мог взлететь в небо безо всякого самолета. —??Как же ему тяжело принять ситуацию и быть нежным… Ладно, торопить не буду, пусть привыкает постепенно. Я же не он, ломать никого не хочу?.Подумал Валера, закрывая глаза. Его окончательно разморило в тепле, он согрелся, вкусно поел, да еще и маленькая порция алкоголя сыграла свое дело?— буквально через пару минут после ухода Тарасова он спал.1972.В тренерской было и прохладно, и как-то душно. Валерка исподлобья смотрел на мужчин, выясняющих отношения, не вмешивался и периодически вспоминал недобрыми словами Балашова вместе с его неприятным сынком.—?Нельзя мне переступить эту черту. Никак нельзя. Если я подключу милицию, заявлю на этого недоумка… Будет только хуже.—?По-моему, ты не прав,?— резко заметил Кулагин. Он сидел за приставным столом, наблюдая за перемещениями нервничающего Анатолия Владимировича.—?Вот ты-то куда, а? Мне этого балбеса хватает… —?Тарасов махнул рукой на ссутулившегося у стены Валерку. Сесть он отказался, так и стоял, виновато и вызывающе поглядывая на тренеров, только сумку скинул.—?Нельзя спускать ему с рук, Толя. Он тебе команду искалечит, ты подумай? А семья твоя? —?теперь уже Борис Палыч начал выходить из себя. —?Тоже мне, железный Феликс. Я не сомневаюсь в том, что тебя сломать практически невозможно, пойми ты это. Но иногда стоит…—?Что? Боря, я не ослышался? —?Анатолий Владимирович возмущенно уставился на друга. После чего повернулся к Валерке. —?А ты слышал, что мне товарищ Кулагин говорит?Валера не без опаски кивнул.—?Так вот, Ва-лер-ра, Борис Палыч видимо сегодня встал не с той ноги и предлагает мне взять по протекции в команду Виктора Эдуардовича, выгнав кого-то из наших парней. Вот как думаешь, кого?У Харламова буквально отпала челюсть?— он все еще не мог понять, что происходит, почему оба его тренера так странно возбуждены и почему его драка с сыном Балашова возымела такой эффект. Зная характер ?дорогого Эдуарда Михайловича?, подобные провокации можно было ожидать в любое время и по любому поводу. Только из-за того, что Тарасов?— это Тарасов, имевший существующую систему и Федерацию во всех видах и позициях.—?У Балашова связи покруче наших, он сможет выйти сухим из воды, а последствия… Он организует,?— рассудил вслух Валерка, на что получил удивленный Тарасовский взгляд.—?Вот! Боря, даже товарищ Харламов понимает, что нельзя давать делу ход.—?Правда можно… Ну,?— Валера, снова смутившись, коснулся разбитых губ. Говорить было больно. —?Можно заявить на них, но только нужны хорошие доказательства. Так, чтобы Балашовы не отвертелись.—?Рано я тебя похвалил, рано. Валера, голова нужна хоккеисту не только для того, чтобы в нее есть и носить шлем! —?рявкнул Тарасов, нервно расхаживая из угла в угол.—?Толь, а если сделать проще… —?Кулагин потер переносицу.—?М?—?Взять Балашова в другую команду со свободными местами?—?Да уж, пойдет он тебе. Тут принцип?— и славу получить, и меня доломать.—?АнатольВладимыч, я готов если что… —?вмешался Харламов, увлеченный идеей ?подставы?.—?Так, Чебаркуль. Я не имею права рисковать тобой. Все. Разговор закончен. И вообще, выйди,?— Анатолий Владимирович отмахнулся. А когда за Валерой закрылась дверь, Кулагин улыбнулся. И улыбка настолько не вязалась с происходящим, что Тарасов удивленно глянул на друга.—?Ты чего?—?Ты сам-то понял, что сказал?—?Ну сказал и сказал! Что цепляться-то к каждому моему слову. В общем так, Борь. На Нину и девчонок я никак повлиять не могу, не те отношения. Обезопасить не выйдет, как бы я не хотел. По крайней мере, в открытую. А вот тебя, например, да парней своих… Это я могу. Поэтому, никаких провокаций.—?Сдашься?—?Нет. Я что-нибудь придумаю,?— твердо заявил Тарасов, отчасти понимая, что выхода как такового у него нет.