Глава 5 - 1971. (1/1)

2. 1971.—?Ой,?— испуганно округлив глаза, на лед кинулась Роднина. Она не отдавала себе отчет, что относилась и к Саше, и к Валерке несколько по-матерински, с поистине женской, чуть покровительственной нежностью и заботой. И каждый раз, когда у кого-то из мужчин что-то случалось, переживала больше, чем за себя.Первой к вошедшему бросилась Татьяна, прекрасно понимая, что ситуацию, во-первых, надо как-то сгладить, а во-вторых, узнать, как он себя чувствует. Причем слова ей были не нужны?— всегда хватало взгляда. Да и не дождалась бы она от отца каких-то слов, короткое ?нормально? служило ответом в любом состоянии, даже когда температура зашкаливала под сорок, или давление подскакивало до критических отметок.После развода родителей Таня виделась с отцом достаточно редко, но в общем и целом зла на него не держала, тем более сейчас.—?Папа…—?Что за цирк на льду, Татьяна? Зачем ты этого обормота пустила на лед? —?строгий голос Тарасова раздался громко, уверенно. Как будто и не было недель в реанимации, лекарств и неутешительных прогнозов. —?С каких это пор товарищ Харламов подрабатывает в Государственном Цирке Советского Союза??В строю, слава Богу… Неправы были врачи, все еще будет. Он не сдастся?,?— промелькнуло у Татьяны, готовой начать оправдываться перед отцом.Анатолий Владимирович мог бы многое еще сказать, но по испуганному лицу дочери понял, что нотации лучше приберечь для разговора наедине.Валерка, лежащий на льду, почему-то с закрытыми глазами, пытался понять, что теперь делать. Такого позорного падения с ним не случалось очень давно, да и Тарасова он совершенно не ожидал увидеть.?Может показалось? Я соскучился, вот и…??— но додумать Валерий не успел, решив озвучить вопрос.—?Сашка… Саш? —?тихонько позвал хоккеист, не в силах отдышаться.Над Харламовым склонился перепуганный бледный Александр, боявшийся какой-нибудь травмы, потому что Валерка приложился о лед достаточно серьезно. Так, что первые несколько мгновений и дышать не мог, только хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.—?Ты как? Цел?—?Нормально… Саш, там правда Тарасов?—?Правда-правда, и сейчас он нам головы поотрывает. Тете Тане в первую очередь,?— усмехнулся Зайцев, подавая Валере руку. —?Поднимайся давай. Нога не болит? Ты как подкошенный рухнул!—?Вроде нет,?— поднимаясь, Валерка прислушался к себе. Все было нормально, тело гудело, но сильно ничего не болело. Разве что сердце колотилось о грудную клетку как ненормальное, а в голове билась одна единственная мысль: ?Тарасов вернулся!?.—?Все, давай тихонько к выходу,?— более высокий и стройный Александр подхватил Валерку под ребра, и они покатились к бортику.Пунцовый от смущения Харламов мысленно подбирал слова, которые хотел бы сказать тренеру, но понимал, что сейчас на него обрушится нотация. И правда, несколько самонадеянно было ему приходить сюда и пытаться что-то выучить из фигурного катания?— в конце концов, он мог травмироваться, выбыть из команды на неопределенный срок и подвести всех.—?Валер? Ты как себя чувствуешь? —?Татьяна обеспокоенно обернулась на хоккеиста, надевающего чехлы.—?Все в порядке, жаль, не получилось… —?криво усмехнувшись, Валера поднял глаза на тренера.—?Татьяна, на пару слов тебя,?— Анатолий Владимирович, расстегнув верхнюю пуговицу на двубортном пальто, взял Татьяну под локоть и отвел в сторону.—?Папа, у нас все было под контролем,?— начала было Татьяна. —?И вообще, тебе волноваться нельзя, где твои таблетки?—?Что мне можно и что нельзя, я сам прекрасно знаю,?— отрезал Тарасов. —?Ты хоть понимаешь, что он мог твоих ребят покалечить? Что сам мог пол-катка разнести? А, Татьяна? Что за детский сад устроили на льду? Неужели тебе не хватает своих полуфабрикатов?—?Хватает,?— глаза Татьяны опасно потемнели. Ее крайне задевало это пренебрежительное ?полуфабрикаты?, особенно применимое к ее Саше, Иришке, и прочим. Анатолий Владимирович никогда не воспринимал ее тренерскую работу как нечто серьезное, а ее ребят?— как талантливых спортсменов.Ира, тем временем суетившаяся вокруг, к удивлению Валерки, отвесила партнеру подзатыльник. Зайцев присел от удивления. Конечно, они с Ирой и ругались, и расходились по разным углам, а Татьяна их потом мирила, но рукоприкладства никогда не случалось.—?Ты чего, Ирка?—?Чего? Ты понимаешь, что могло бы быть? На такой скорости, на хоккейных коньках… —?Ирина сердито глянула на Сашу. —?Саня, ты конечно у нас умный, но мог бы подумать. Показал бы что попроще. И тетя Таня хороша. Сейчас, вон, достанется ей…Роднина сочувственно глянула в сторону Тарасовых. Судя по жестикуляции, Анатолий Владимирович что-то строго выговаривал дочери, а та, даже не пытаясь возражать, молча его слушала.—?Да это я виноват?— приперся к вам, тренировку испортил,?— шмыгнул носом Валерка. Ему было жарко, адреналин кипел, но главное, он готов был танцевать, прыгать и петь песни от того, что Тарасов?— их Тарасов, незаменимый и все-таки самый лучший,?— вернулся! Ну и пусть, что придется пережить несколько неприятных минут. Это ерунда, гораздо важнее что все стало возвращаться в свою колею, насколько это возможно.Собравшись с духом, Валера направился к Тарасовым, надеясь как-то исправить положение. Ему хотелось верить в то, что не он послужил причиной для ссоры, прекрасно зная, как непросто уживаются отец и дочь.—?А вот и наш паяц,?— едко отозвался Анатолий Владимирович, глядя на раскрасневшегося, взлохмаченного Харламова. Бледная Татьяна коротко взглянула на хоккеиста и, пробормотав ?пойду тренировать?, вернулась к своим, даже не выслушав хоккеиста. —?Что, Валерий Борисович, нашли себе местечко потеплее?—?АнатольВладимыч, я…—?Вижу, что ты. Быстро ты поменял дислокацию, пока меня не было. Что, Валер-ра, кот из дома, мыши в пляс?От несправедливых сомнений Валерка снова вспыхнул, едва сдерживаясь от того, чтобы ответить что-то резкое.—?Нет, мы просто с ребятами… —?он лишь развел руками. —?И как я уйду? Как вы такое можете подумать?!—?Ладно, переобувайся, поговорим на улице,?— Тарасов неожиданно сменил гнев на милость и первым направился к выходу с катка.Татьяна же старалась не смотреть в сторону отца. Она как всегда болезненно реагировала на его неприятие, на резкие слова и как всегда завышенные требования с его стороны. Теперь ей требовалось время, чтобы немного успокоиться и найти в себе силы общаться с отцом дальше.Валера, суетясь, чуть подрагивающими пальцами расшнуровал ботинки на коньках, чувствуя себя ужасно счастливым и при этом ощущая, что тревога внутри не отпустила. Покидав вещи в сумку, быстро переобулся, махнул на прощание Татьяне и ее подопечным, после чего чуть ли не бегом кинулся на выход. И даже не догадывался, как он выглядел со стороны?— предательски сияющие глаза, румянец, взлохмаченные чуть влажные волосы, распахнутая олимпийка, из-под которой выглядывал серый чуть линялый свитер.Тарасов ждал его у входа на каток, в распахнутом пальто и хмурый сильнее обычного.—?АнатольВладимыч, чес-слово, я не нарочно. Татьяна вообще не виновата, я сам к ним ходил,?— начал было Валерка и прикусил язык. Он не хотел признаваться тренеру в том, что такие вылазки в мир фигурного катания случались частенько.—?Вижу, что сам. Мама тебя за ручку не водила, а, Харламов?—?Причем тут это? Я, по-вашему, маменькин сынок?—?Нет, Валера. Просто в твоей манере сначала думать, а потом делать,?— как-то устало отозвался Тарасов."Чебаркуль — он и есть Чебаркуль. Вроде бы и взрослый парень, а мозгов как у пятилетки... Если бы разбился, дурак? И выбыл на полгода?", — мысли Анатолия Владимировича естественно перетекли в хоккейную плоскость, тем более что за своих подопечных Тарасов переживал постоянно, считая их своими сыновьями. О том, что отношение к Валерке у него значительно более теплое — как к более проблемному ребенку, он понял не так давно и по счастью, должного внимания этой мысли не придал. Эта перемена в настроении Валеру удивила. Он-то ожидал выговора, нотаций, а сейчас в голосе тренера слышалась даже обеспокоенность. От мысли, что он важен, что за него переживали, Валерка расплылся в дурацкой улыбке и она тут же пропала, когда правая рука Тарасова скользнула под пальто, поближе к сердцу.—?Вам плохо? Анатолий Владимирович?От паники в голосе Валеры Тарасову стало смешно, но он не нашел сил даже на маленькую улыбку. Ну подумаешь, сердце защемило, всякое бывает в его-то возрасте. Только сейчас до него дошло, что в момент падения он испугался за Валерку сильнее, чем за кого бы то ни было.—?Нормально, Валер-ра, нормально,?— по лицу Анатолия Владимировича было понятно, что он ругает себя за этот жест, за минутную слабость, за лишний повод к жалости. Разумеется, Тарасов уже знал, что все то время, проведенное в больнице, он находился и под Валериным присмотром. Добрая пожилая медсестра?— Вера Витальевна,?— однажды случайно проболталась. И про дежурства Харламова в реанимации, и про лекарства, и приглашенных зарубежных врачей, прилетевших в Москву на какой-то симпозиум.—?Давайте-ка я вас провожу,?— уверенно произнес Валера, прекрасно зная, что не позволит тренеру добираться в одиночку, так же, как и не примет его отказов. —?Вы же хотите узнать, как мы тренировались?Отказаться у Тарасова не получилось. Может быть потому, что он соскучился?— и в душе легко признался в этом самому себе,?— а может быть потому, что поторопился с выпиской и все еще чувствовал себя неважно.—?Никаких машин. Давай немного пройдемся,?— предупредил Анатолий Владимирович. —?Тебе уж точно не помешает побыть на свежем воздухе. С катка на каток, с катка на каток. Совсем от рук отбился, да, Валера?—?Не совсем,?— Харламов упрямо мотнул головой, отчего челка упала на глаза и ему пришлось ее убирать. —?Ни одной тренировки не пропустил.?Да уж знаю, Бобров вчера забегал?,?— чуть было не произнес Тарасов, но вовремя прикусил язык. Он не любил противоречить самому себе, тем более, когда общался со своими спортсменами.