Скажи ещё раз (1/1)

— Сопереживание?!— Вэй Ин, — нахмурившись, подошел к нему Можань, — я могу узнать его по голосу. Юноша уже хотел было возразить, но его прервали.— Если палочка благовоний успеет догореть прежде чем мы вернёмся, позвени этим колокольчиком, — горячую ладонь обдало холодом металла. Вэй Усянь бросил взгляд на тлеющие благовония — оставалось несколько минут, всё должно произойти быстро. Можань дотронулся до подрагивающих ладоней Се Юня и закрыл глаза. Он сконцентрировался на собственных ощущениях и неспеша начал погружаться в воспоминание. Рассудок затуманился на мгновение, а в следующее — мужчина распахнул глаза и увидел знакомый двор. Темнота ночи уже окутала Гусу — все жители давно погрузились в сон. Он видел перед собой темноту, сквозь которую с трудом проглядывалась дорога впереди. Несколько крошечных фонариков вдалеке скорее отвлекали Се Юня, чем давали ориентир, и ему приходилось идти не спеша. Можань чувствовал внутреннюю тревогу Се Юня, но вслушаться в эти ощущения не позволяла концентрация на предстоящем происшествии. Чтобы услышать мысли сопереживающего, необходима была как минимум спокойная обстановка и чуть больше времени. Императору сложно было мимоходом понять всю бурю негодования, но крохи отстранённости и некой агрессии смог уловить. Кажется, молодой адепт тогда и сам запутался в водовороте не самых приятных чувств. Резкий удар в затылок, сбивающий с толку. Болючий толчок под коленом. Темнота закоулка между домиками и неприятное тяжёлое дыхание в ухо. Чужая рука грубо сжимала рот, заставляя чувствовать омерзение. Можань ощущал скачущее сердцебиение и страх Се Юня, который тот старался скрыть. Хватка неизвестного была профессиональной — конечности скрутило так, что те начали неметь. "Весьма недурно", — отметил про себя император. По росту определить человека оказалось сложно — спиной он ощущал крепкую грудь, скрытую множеством слоёв ткани, а чужое плечо, кажется, упиралось в плечо Се Юня. Должно быть, этот человек одного роста с молодым заклинателем. Боль в ноге, приправленная шумом в ушах, не давала сконцентрироваться на произнесённых словах, но голос возле уха, сообщающий что императору не нужны слухи про сомнительную связь с никому не известными адептами из Юньмэна, император узнал в первую же секунду. "Бао Мин!", — ударило по голове осознанием. Личный слуга, который подавал большие надежды... Он вступил на столь высокий пост сравнительно недавно; оберегал и лелеял императора как зеницу ока, выслуживался изо всех сил и желал правителю огромных успехов. Всё шло прекрасно — он берёг своё место под солнцем собственным потом и кровью, но одним утром господин Чэнь решил наведаться на знаменитые обучения в Гусу Лань. И это стало началом головной боли Бао Мина. Два юных адепта из Юньмэна всё чаще начали появляться в их разговорах. Император советовался со своим слугой, когда стоит наведаться на занятия и понаблюдать за процессом обучения, на что иронично хмыкал про себя Бао Мин; спрашивал о местонахождении учеников вне занятий чтобы отыскать двоих неугомонных детей; интересовался многим, стараясь придать голосу невозмутимости, но глупая влюблённая улыбка просилась на лицо. Бао Мин не должен был допустить ошибки. Ни за что, она может стоить его места подле правителя. Легко представить что произойдет, если союз императора Юга и двух несмышлённых мальчишек, которые только-только преодолели черту совершеннолетия, раскроется — горько будет всем. Карьера Бао Мина может быть под угрозой, ведь кто потом захочет видеть в роли чиновника правую руку такого грязного в своих деяниях правителя. Никто разбираться не будет, всем вокруг только дай пищу для размышлений — откусят с рукой. Он не спал ночами, размышляя о возможных решениях проблемы — таковых не находилось. Но когда Бао Мин заметил ученика, выходящего ночью из дома господина, в голове щёлкнула мысль — необходимо срочно пресечь похождения младших в покои правителя. Постепенно жажда власти застелила глаза слуги и тот поддался минутной слабости, выходя ночью на поиски одного из адептов. Это должно было стать финальной точкой в горе-романе. Можань чувствовал всю боль, навалившуюся на тело Се Юня — она заволакивала рассудок и не давала шанса здраво мыслить. Как его мальчик тогда добрался в свою комнату? Всё тело невыносимо болело, а в голове был туман. Колокольчик звучал тихо и чтобы сконцентрироваться, пришлось приложить все свои силы. Совсем скоро сознание начало проясняться. Проморгавшись, он разом вспомнил все события, что навалились на него снежным комом. Подрагивающие ранее руки Се Юня сейчас сжали его собственные, словно просили не делать опрометчивых поступков. Вэй Ин рядом — придерживает за плечи и делится своим теплом, успокаивает. Пересилив себя, Се Юнь поднял взгляд на пышущие яростью глаза и гуляющие на скулах желваки. Всегда нежное и изящное лицо выглядело сейчас весьма грозно. Не успев подумать, юноша поднял ладонь и прикоснулся к морщинке между бровей в попытке разгладить нежную кожу. Отстранился и почувствовал на кончике пальца обжигающий след который постепенно перерос в приятное непривычное чувство внутри.— Бао Мин. — прохрипел император, теряясь в мыслях. Как такое могло произойти? Чего ему не хватало для хорошей жизни? — Кусает руку которая его кормила?! Вспыхнув в одно мгновение, мужчина бросился к выходу, вырвавшись из слабой хватки Усяня.— Можань! Застыл в дверях, бросив лишь "Он будет жив" и вышел прочь, оставляя после себя ураган эмоций и двоих заклинателей посреди комнаты, забравших его сердце навсегда. Холодно и грустно заглянул ветер в комнату, легонько колыхая пряди длинных волос. Се Юнь чувствовал себя странно после сопереживания, словно Можань заглянул в самую душу и узнал что-то сокровенное.— Диди, не стоило держать такой груз на себе. Вэй Усянь заглянул в глаза напротив, погладив Се Юня по щеке. Тот непривычно потерянный, ластится к ладони как котёнок, мурлычет почти, вызывая искреннюю улыбку.— Я знаю, гэгэ, знаю, — легонько кивает, не открывая глаз, — спасибо тебе. Последние слова бьют под дых свой искренностью, заставляя приблизиться ещё ближе. Прижимается своим телом к такому родному и почти соприкасается сухими губами с его плотно сжатыми.— А-Юнь, — судорожно выдыхает, — я всегда выслушаю тебя и постараюсь помочь, ты только не молчи больше. Молодой заклинатель кивает снова, не желая отстраняться. Они стоят так какое-то время, прижимаются друг к другу и дышат одним воздухом на двоих. Но в сознание больно ударяется мысль об императоре, который выбежал, полыхая гневом. Се Юнь резко отстраняется, хватает руку Усяня и стремительно направляется на выход.— Гэгэ, нам нужно помочь ему не потерять контроль над собой, — твёрдо говорит он, ступая по тёмной улице тихо, чтобы никто не заметил нарушителей режима, — Можань не должен навредить Бао Мину. *** Когда они в спешке забегают в покои императора, Вэй Ин застывает у порога — Можань держит собственного подчинённого за шею, прижимая к стене. Бедолага дёргает ногами в воздухе и вот-вот испустит последний выдох. Первым спохватывается Се Юнь. — Господин! — юноша бросается к императору, оттягивает того за руку и пытается ослабить крепкую хватку.— Господин Чэнь! — протискивается перед мужчиной Вэй Усянь, заглядывая в красные глаза. И это срабатывает — Можань отвлекается на холодные ладони, держащие его лицо, на просящие глаза напротив и краем взгляда замечает как Се Юнь прогоняет с трудом стоящего на ногах слугу, толкая того в сторону дверей.— Он больше не доставит нам неудобств, — серьёзный тон мужчины будоражит воображение Усяня, он отходит от смущающей близости на пару шагов в сторону своего диди, неловко переминаясь с ноги на ногу.— Господин, он не побежит болтать языком на право и на лево?— Не волнуйся, А-Юнь, — А-Юнь? Так ласково его называла только сестра и изредка Вэй Ин. С губ императора его имя звучит ещё красивее, — впредь он будет держать язык за зубами. Напряжённую обстановку разбавили трое слуг которые принесли большие вёдра с горячей водой.— Господин, молодые господа, — поклонились двое крепких юношей и высокая девушка, держащая банные принадлежности. Молодые люди прошли мимо, в спешке подготавливая бочку для купания. Вся свита императора отличалась изысканными чёрными ханьфу, украшенными золотыми нитями. Правитель Юга сам довольно часто надевал одежды, состоящие из множества слоёв тончайшего тёмного как ночь шёлка, усыпанных золотой искусной росписью.— Будьте добры, расстелите мою кровать, — эта просьба смущает юных адептов которые стоят напротив, а императора заставляет усмехнуться. Невероятно быстро выполнив работу и снова поклонившись, слуги покинули покои, забирая с собой насыщенный вечер, всю злость и переживания. Осталась лишь усталость, чувство облегчения и предвкушения. Можань поочерёдно бросает взгляд на заклинателей и разворачивается, направляясь к широкой бочке. Он скидывает верхние одежды прямо в комнате, не заходя за ширму — волнует наблюдателей ещё больше. Их взгляд цепляется за чёрную полупрозрачную сорочку, доходящую до середины бедра. Мужчина получает настоящее наслаждение от взглядов за спиной, он знает что выглядит превосходно. Тонкие пальцы распускают шнуровку и узорчатый шёлк соскальзывает с плеч. Прохладная ткань ласкает карамельную кожу, опускаясь всё ниже: скользит по выступающим лопаткам, задерживается на пояснице и падает на пол лёгкой вуалью, оголяя округлые ягодицы. Кажется, он слышал шумный вздох Се Юня. Император не спеша погружается в воду с клубящимся паром. Наверняка она слишком горячая и приятно пощипывает кожу. Мужчина расслабленно откидывает голову на бортик, прикрывая глаза. Ему даже поворачивать голову не нужно чтобы узнать, смотрят ли на него две пары любопытных глаз. Смотрят? Как же. Поедают глазами! Сильные жилистые руки распологаются на краю бочки, делая позу такой открытой. Из-за исходящего от воды жара его волосы уже стали влажными, а карамельная кожа покрылась испариной. Желание попробовать её на вкус почти нестерпимое.— Завидую вашему терпению, — тихий бархатный голос вырывает из раздумий.— Господин... — Вэй Усянь завороженно сделал несколько шагов к мужчине, — Нам полагается уйти? Вопреки словам, его руки ложатся на горячие плечи которые напрягаются от неожиданности и тотчас расслабляются. — Я вас не просил уходить. Его голос расслабленный, а руки, разминающие шею, не позволяют сказать что-то ещё. Се Юнь подходит следом, в тот же миг ощущая тепло, исходящее от горячего пара. Следующее, что чувствует император — прохладу на подбородке и собственные горящие щёки от неожиданной близости. Младший адепт поглаживает его нижнюю губу, собирает влагу и шумно выдыхает от неожиданности, стоит почувствовать прикосновение горячего языка к кончику большого пальца. Усянь следит завороженно за развернувшейся перед ним картиной и также приставляет свой палец к чужим губам, встречаясь с горящим взглядом Се Юня. Что же они делают? Сводят с ума своими развратными действиями, не оставляют шанса непорочным мыслям. Одновременно погружают в рот свои пальцы, заставляя задыхаться от обжигающих мокрых поцелуев в шею. Его заклинатели стоят по обе стороны, уже действуют более решительно — осмелели негодники. Слышно только тяжелое дыхание и влажные смущающие звуки. Старший принимается выцеловывать за ухом и голова идёт кругом, а руки сжимают деревянные бортики. Он откидывает голову сильнее, выпуская чужие пальцы изо рта — даёт больший доступ для ласк. Ещё немного и он сойдёт с ума от этого тянущего чувства во всём теле. — Вэй Ин... — получается на выдохе и почти неслышно, но кожей чувствует улыбку заклинателя.— Я здесь, господин. Можань метается от одного прикосновения к другому, четыре руки сразу слишком ярко ощущаются. Из горла вырывается громкий удивлённый стон когда большая ладонь, поглаживающая твёрдый сосок, стремительно опускается под воду. Руки соскальзывают и ударяют громко по воде, а в голове вакуум. Слишком много, слишком сильно. — Се Юнь!— Да, молодой господин, это я, — шепчет на ухо, не скрывая шкодливой улыбки. Столь официальное обращение даёт волю громкому стону, ладонь под водой стремительно подводит до пика, а собственные руки метаются со стороны в сторону, хватаются за всё подряд и создают вокруг бочки целые лужи. Спина вжимается в стенку бочки, тело напрягается и расслабляется поочередно, а колени не слушаются и дрожат. Склонившись над императором, двое заклинателей играют с желанным телом, переглядываются между собой и находят в глазах друг друга ответы на мучающие обоих вопросы. Они все дышат одним воздухом, но хочется больше, намного больше. Раскрытые влажные губы требуют поцелуя, но сказать об этом нет сил. Тяжёлое сбитое дыхание срывается иногда на громкий стон, тело постепенно охватывает лёгкость. Приятное покалывание начинается с затылка и покрывает мурашками кожу.— Вэй Ин... — выдыхает Можань, закрывая глаза когда чувствует подступающую волну наслаждения. Тот чувствует пальцами напрягшийся под водой живот и проводит языком по соску, помогая достичь желанного. Губы младшего смыкаются на втором и в тот самый момент тело охватывает нега, а в голове становится оглушающе пусто. Заклинатели отстраняются от груди, наблюдая за красиво изогнутой спиной, за подрагивающими рестницами и распахнутыми губами. Под судорожный стон мужчина отстраняет от чувствительного тела руку Се Юня и хватает ртом горячий воздух. Его причёска растрепалась, несколько прядей упали в воду. Можань поднимает глаза на таких же взмокших и раскрасневшихся заклинателей что присели на край бочки — они смотрят так доверчиво и открыто. Неловкости нет, это самое главное. Кажется, они действительно не жалеют о содеянном.— Мы испортили воду для купания, — прыснул Вэй Ин, переводя взгляд на расхохотавшегося младшего. Эти двое... Эти мальчишки за считанные недели смогли заставить думать только лишь о них.— Господин, — бархатный голос Се Юня приятно греет сердце, — вам нужно снова искупаться, я принесу воду.— Подожди, — цепляется ладонями за чужое запястье, словно тот больше не вернётся. — не уходи, я вытру тело полотенцем. — Мне совсем не сложно.— Я не хочу отпускать вас сейчас даже на несколько минут. — Тогда... — неловко протянул Усянь.— Подождите меня на кровати. — Не требуется ли молодому господину помощь в столь нелёгком деле? От весёлого голоса младшего адепта кровь приливает к щекам, благо Вэй Ин утаскивает смеющегося диди в цзинши, а упавшие на лицо волосы прикрывают улыбку Можаня. ***— Господи-и-ин, — протянул Усянь, сидящий на самом краю широкой кровати, — слухи и правда будут распространяться, неужели вы не боитесь последствий?— Если людям нравится сплетничать, пускай. Меня это не волнует.— О? — Вэй Усянь удивленно округлил губы, ответ императора был весьма неожиданным. "Так просто? Как можно..." — не унимался он. — Се Юнь, Вэй Ин, — обратился мягко к заклинателям мужчина, — вы действительно считаете, что мои чувства к вам возможно смыть потоком сплетен? Этот маленький огонёк теплится у меня в груди и с каждым днём разгорается всё сильнее. — он смотрел в их распахнутые глаза и видел в отражении свои собственные, — Я не смогу без вас. Невероятное трепетное чувство, которое поселилось в трёх ноющих сердцах, в один момент начало разростаться. Кажется, сейчас они чувствовали одно и то же — было так грустно, но одновременно так радостно, что горло сдавливало от подступивших слёз, а губы начали растягиваться в счастливой улыбке.— Идите ко мне, — Можань облокотился спиной на подушки и раскрыл руки, приглашая к себе. В один миг его окутало тепло двоих заклинателей, а тело сдавили крепкие объятия. Мужчина прижал к себе любимых заклинателей в ответ и прислонился губами к мягким волосам Усяня, вместе с тем поглаживая затылок младшего.— Ты считаешь, это правильно? Всё, что между нами происходит, — протянул неуверенно Вэй Ин. — Для каждого человека правильное и неправильное имеет разный смысл — кто-то следует по светлому пути, лишая себя всех радостей жизни, а кто-то не может найти выход с тёмной дорожки, получая тонну осуждения на свои плечи. — Можань задумался, прислушиваясь к себе, — Но кто прав, а кто не прав? У каждого истина своя, всем не угодишь, так зачем тогда пытаться? Мы живём для себя, для своего счастья и если то, что мы делаем, не приносит другим вреда, почему нужно отказываться от этого?— Мы справимся со всеми трудностями вместе, господин, — тихо проговорил Се Юнь, отчего-то полыхая ушами.— Немного неловко обращаться к возлюбленному так официально, не находишь? — пустил смешок мужчина. Императору нечасто доводилось застать младшего адепта врасплох и смутить, но в такие моменты юноша был невероятно очарователен.— Се Юнь, — господин Чэнь дотронулся пальцами подбородка заклинателя, безмолвно прося посмотреть на себя. Тот неловко улыбается, выглядывает из-под пушистых ресниц, ощущая жар от их близости. Вэй Усянь отстранил свою голову от согревающих губ мужчины, наблюдая за происходящим с нескрываемым интересом. Двое его любимых мужчин сейчас были так близко друг к другу что могли почувствовать чужое дыхание на коже.— Назови моё имя, — прошептал в чужие губы император.— Можань, — выдохнул юноша, вздрагивая от едва ощутимого прикосновения губ.— Скажи ещё раз.— Можань.— Ещё.— Можань, — имя неслышно слетело с языка и растворилось на чужих губах. Се Юнь неспеша сминал трепещущие губы своими и чувствовал бешено стучащее сердце. Своё или господина? Наверняка, у троих звенело в ушах. Вэй Усянь, забывший как дышать, поражённо втянул воздух, пропуская в лёгкие обжигающий кислород. Прижимается к горячим телам всё сильнее, желает раствориться в них навсегда. Он неотрывно наблюдал за прикрытыми глазами и заломленными бровями; за губами, ласкающими друг друга и чувствовал покалывание собственных. Дыхание было таким тяжёлым, словно он пробежал десятки кругов вокруг поместья. Мужчины отстранились друг от друга с громким смущающим звуком, а Усянь, не успев подумать, дотронулся кончиком пальца прохладной ниточки слюны, разрывая её.— Вэй Ин, — позвали одновременно.— Я разрываюсь между вами, как выбрать? — горько простонал заклинатель. Ответа не последовало, а в следующий момент ладони императора мягко надавили на его затылок, утонули в густых волосах и приблизили к Се Юню. Вдруг весь мир отошёл на задний план, громкая тишина начала казаться оглушающей, а желанный поцелуй сделал тело мягким и податливым. Усянь так громко дышал, но всё равно задыхался. Чужая ладонь поглаживала затылок и в какой-то момент Можань повернул послушное тело Вэй Ина к себе, соединяя их губы в более глубоком поцелуе. Звуки что доносились от них, заставляли шею покрываться алыми пятнами. Краем уха заклинатель услышал смешок, принадлежащий тихому наблюдателю. Кажется, он не заметил как застонал в чужой рот.— Какой ненасытный гэгэ, — от шёпота прямо в ухо, кожа на затылке покрылась мурашками, посылая покалывание по всему телу. Отстранившись, Усянь уронил голову на плечо мужчины, стараясь успокоить дыхание. Пальцы всё ещё подрагивали и он нашёл на ощупь чужую ладонь, переплетая пальцы вместе. — Мэймэй, маленький негодник, как посмел смеяться со своего гэгэ? — повернул голову Вэй Ин, не отстраняясь от широкого плеча.— Гэгэ, — хитро улыбнулся тот.— Молчи! Не знаю что ты хочешь ответить, но изволь прервать тебя. На эти слова он получил глупые подёргивания бровями. Глупый мальчишка, как можно быть таким бесстыдным!— Я чувствую себя отцом двоих детей когда вы дурачитесь.— Господин Чэнь, — протянул младший, перебираясь на чужие колени, — неужели нам стоит беспрерывно ублажать вас своими губами чтобы вы не забывали, чьим мужчиной являетесь? Слова слетали с языка Се Юня с парящей лёгкостью и создавали впечатление, что тот не шутит и вполне готов приступить прямо сейчас.— За что мне такое мучение... — прикрыл глаза Можань, наслаждаясь смехом любимых мужчин. — Привыкайте, мой господин, — непринужденно ответил Вэй Ин, пятками сталкивая младшего на пол.— Гэгэ! Можань покачивался на кровати от развернувшейся возле него битвы подушками и пытался вспомнить куда же он положил в прошлый раз мазь от синяков. Ему ещё не раз придётся слушать оправдания за новые ушибы и мирить двоих неугомонных заклинателей. Один способ примирения он уже узнал.