1 часть (1/1)

- Они говорят, я не справлюсь. И так уверенно ещё, все, как один – поразительное единодушие. Не справлюсь, - бормочет Антон, длинными чуткими пальцами подцепляя край капюшона мантии и накидывая его на голову так, чтобы лицо оказалось практически полностью скрыто тяжёлой тканью.- Мяу, - не очень уверенно отвечает Люк и, на всякий случай, ласково трётся о ноги хозяина. – Мяу-мур-мур.- Ага, - кивает Антон и раздосадовано шмыгает носом из-под капюшона. – Так и говорят, брат. Что меня даже инквизиция бы не сожгла, при всём желании не найдя причины для казни!- Мяу?!- Нет, ну не то, чтобы я очень хотел поскорее сгореть на костре и всё такое прочее, просто обидно! Как у меня может что-то получиться, если никто, никто в меня не верит?!Очередное люково ?мяу? звучит не ободряюще, а, скорее, как ?сорян, брат, я бы рад тебя поддержать, но, вообще-то, они все правы?.Услышав это жестокое, хоть и облачённое в несколько мягкую форму, заявление, Антон на пару мгновений замирает, прикрыв глаза. Да, даже родной кот в него не верит.- Я смогу, - тихо-тихо говорит он, но на Люка больше не смотрит. Хорошо, что капюшоны нынче в моде как встарь – широкие и глубокие – спрятать в таком выражение лица на раз-два. А значит – сохранить честь, достоинство и душевное равновесие. – Я справлюсь.Обида жжётся под веками, но разводить сырость – дело недостойное, поэтому Антон укладывает в дорожную сумку последнюю книгу, проверяет, что собрал всё необходимое, и в последний раз глубоко вдыхает пропитанный запахами трав и отваров воздух.- Остаёшься? – словно бы равнодушно спрашивает он, и, не дожидаясь ответа, выходит из пропылённой комнаты в звенящую промозглую летнюю ночь. Острый от чистоты воздух врывается в грудную клетку, словно распахивая её, и сердце делается обнажённым и огромным.Ночь длинна, дорога тоже, впереди – неизвестность, а скучать будет не по чему. И не по кому, вот что. Дорожная сумка приятно давит на плечо, недавно пошитые замшевые сапожки сами просятся в дорожную пыль, мантия надёжно укрывает от ветра, укроет и от стужи подступающей осени, и от диких зверей, и от разбойников. Его путь лежит сначала на юг, потом западнее – к Большому Морю. К поясу надёжно прикреплён кошель с десятком золотых и с медяками на пропитание, а сумка набита травами и склянками.Всё получится. У него всё получится.- Эй! Да подожди ты, ишь, какой быстрый!Антон успевает прикусить губу, чтобы не разулыбаться от уха до уха, потому что, исподволь, ждал этого оклика. Он делает ещё несколько шагов и останавливается словно нехотя.- И что ты тут делаешь, Люк?Кот смотрит на хозяина, задрав морду, и явно хочет приложить лапу ко лбу – кто тут кому хозяин, это тот ещё вопрос.- Как – что? Иду, ясное дело. Куда? Понятия не имею, ты мне финальный план не изложил. Ещё и разобиделся, как девчонка, я даже сказать ничего не успел.- Ты же не веришь, что у меня хоть что-то получится, - ворчит Антон, приподнимая край капюшона тёмно-зелёной мантии и глянув на кота с нескрываемой обидой.- И что? Ну не получится, и ладно. Что мне, какой-то там победитель всех на свете приключений нужен? Не выдумывай, Тош, и не решай за меня. Так куда мы идём?Радость оказывается сильнее обиды, и Антон широко улыбается, освещая своей улыбкой ближайшие колючие кусты ежевики. Он наклоняется, ласково гладит кота между ушей, и продолжает свой первый Настоящий Путь.- К Большому Морю, брат.- Фу, ненавижу воду.- Зато, у тебя будет много свежей рыбы.- И тут ты прав, это, конечно, многое меняет. И как, у тебя уже есть план?Антон пожимает плечами, сворачивая с пыльной дороги на тропку, ведущую в сторону от деревни, которую они покидают навсегда. План, план… у всех путешественников всегда имеется в запасе три-четыре, основной и запасные, чтобы не случилось попасть впросак, невзирая на любые трудности. - Не-а. Нет никакого плана, Люк. Просто я сердцем чувствую, что мне надо к Морю, а может и дальше. Ждёт меня там что-то, из-за чего Инквизиция точно захочет меня сжечь. Но не сожжёт, потому что я окажусь проворнее и хитрее.- М-да, - скептически тянет кот, семеня мягкими лапками по замшелым камням вдоль тропинки. – Родился наивным дурачком, таким и помрёшь. Вот как мне тебя оставить?- Не занудничай. Смотри, какая ночь красивая! А тишина-то какая!Идут молча, Антон тихо мурлычет себе под нос нескладную песенку, а Люк просто сопит, то и дело взбираясь на валуны покрупнее и прислушиваясь, ведёт чуткими ушами.- Замри, - вдруг просит Люк, когда на горизонте уже намечается едва различимая зеленоватая полоска рассвета. – Замри!Антон замирает на половине шага и медленно стаскивает капюшон за спину, тоже прислушиваясь. Ничего не выдаёт надвигающейся опасности, но Люк плавно выгибает спину и дыбит шерсть на холке, а это – не самые лучшие знаки. Своему коту Антон привык доверять на двести процентов.- На юго-восток, - едва слышно шепчет Люк и встревоженно дёргает усами, - трое, или четверо, прямо за рощей. Пахнет псиной.- Собаки? – ещё тише выдыхает Антон, всматриваясь в темноту за молодыми деревьями.- Людей… нет… Судя по тому, как волнуется кот, ситуация грозит выйти не самая приятная, и Антон, встав устойчивей, поправляет ремень сумки на плече и принимается беззвучно плести боевое заклинание. Хорошим воякой он никогда не был в силу природной мягкости и добросердечности, но отпугнуть и оставить пару синяков он всё же способен. Заклинание начинает тускло искрить между пальцев и приятно покалывать кожу пронзительно голубыми вспышками.Ветви деревьев начинают шелестеть так, словно через них кто-то медленно и неуверенно пробирается к замершим в ожидании чего угодно путникам. Где-то вдалеке неспокойно заливается сверчок. Заклинание набирает силу.Через несколько секунд напряжённого ожидания вздрагивают ветки колючей ежевики, и на тропинку легко и грациозно выскальзывает чёрный, как самая тёмная ночь, Пёс: острые уши торчком напоминают рога, длинная узкая морда оскалена, тонкие изящные лапы мнут мягкую уже постепенно желтеющую траву.- Кого. Принесло? – тихо гавкает Пёс, и Антон начинает серьёзно волноваться, потому что Люк отступает за его ногу, прячется. – Кошка?! Назовитесь!- Послушай, - начинает Антон, прикусив губу, и не понимает, что делать с заклинанием – то ли швырнуть в пса, то ли сбросить на землю. – Мы просто путники, идём себе, никому зла не желаем. Давай мирно разойдёмся?- Это. Угроза? – Пёс выгавкивает каждое слово, и зубы у него большие и белые. Зрелище не из приятных.- Не-не, никаких угроз. Серьёзно, мы очень мирные. Да, Люк?- Мяу.Пёс же вдруг мотает точёной головой и в одно мгновение оборачивается человеком. Точнее – чем-то, выглядящим примерно как человек. Высокий, плечистый, глаза подозрительно сощурены.- Назовись, путник.- Антон меня зовут. Просто Антон, и я иду себе своей дорогой, ни на что не претендую. Пёс в обличии человека внимательно смотрит на голубые искры.- Колдун?- Ведьма.- Вот как.- Да, такие дела. Иду к своему Главному Приключению, так у нас заведено, знаешь ли. Так что, может быть, ты нас пропустишь?- Он всегда так много болтает? – спрашивает Пёс у Люка, и тот неуверенно кивает, выглядывая из-за хозяйского сапога. – Не повезло тебе, даже жрать тебя расхотелось.- Это хорошие новости, - всё ещё несмело соглашается Люк. – Я невкусный.- Ведьма, значит. Интересные дела, давно вашего брата в этих краях не было.- Да я всю жизнь тут живу, - спорит Антон, - и учителя мои часто ко мне наведываются.- Значит, - решает Пёс, - вы либо хреновые ведьмы, либо успешно скрываетесь.Учителя-то, конечно, успешные, а вот Антон, явно, относится к первой категории, и сейчас самое главное – не показать это Псу. Помереть в самом начале своего Пути как-то совсем не хочется.- Не хочешь назваться в ответ? А то выходит не очень красиво.Люк трагично вздыхает, кажется, принимая правоту нежданного собеседника о собственной несчастливой участи. Антон – друидов сын – такой наивный, что вообще не понятно, как до совершеннолетия дожил, не погибнув при максимально нелепых обстоятельствах.- Нурлан, - басит Пёс, - страж. Доберман Люцифера, старший в клане.Антон присвистывает. О Доберманах он только в книгах читал, и представить себе не мог, что один (один ли?) из них встретится ему так близко от дома. Пройти-то успели всего несколько вёрст, говорить не о чем.- Разъяснения, как я посмотрю, не требуются?- Нет, я в курсе, кто ты. Точнее – что ты.- Ты бы убрал заклинаньице. А то говоришь мирно, а это вот световое представление не добавляет веса твоим словам о благих намереньях.Голубые искры тут же, с тихим шипением, растворяются в траве, и Люк вздыхает буквально надрывно. Но Антон на то и Антон, чтобы видеть только хорошее в каждом встречном-поперечном. Не удивительно, что старшие Ведьмы его всерьёз не воспринимают.- Так-то лучше. И что? Куда тебя понесла нелёгкая через мои земли?- А они твои?- Будь уверен. Ты что, вообще по сторонам не смотришь? То-то я и думаю, что Граница была пересечена слишком грубо и легко.Прежде, чем Антон успевает задать очередной глупый вопрос, Люк вжимает лапу с выпущенными когтями ему в голень. Назвался Хранителем идиота – изволь делать всё, чтобы тот не помер раньше срока.- И… извините? – благо, мозгов ему хватает хотя бы на то, чтобы не начать припираться с котом.Нурлан скрещивает руки на груди и смотрит долгим, тяжёлым взглядом. А потом вздыхает и словно бы сокрушённо качает головой.- И что с тобой делать?- Отпустить?Антон вздрагивает, потому что Нурлан, неожиданно оказавшись рядом, распахивает его бархатную накидку и прижимает горячие ладони к бокам, ощупывая.- Тощий совсем. Мяса с тебя будет маловато, даже время на разделку тратить неохота. Кошак твой мне вообще на один зуб – тьфу, пропасть. Стоило вообще вылезать…- Слушай, ну не надо меня есть. И Люка есть не надо. У нас дел куча, я должен доказать всем, что я справлюсь с Приключением и всем ещё покажу ого-го.- Предлагаешь мне сыграть добрую собачку и отпустить хорошего мальчика в путь-дорогу?- Типа того, - Антон обезоруживающе улыбается и смотрит умоляюще.И это, как ни странно, действует. Люк выдыхает так, словно только что избежал ужасающей гибели, хотя, если подумать, то так оно и есть. Доберман же хмурится, трёт щёку, а потом просто машет рукой.- И куда ты держишь путь, Ведьма?- К Большому Морю. Через Вересковую Пустошь, через Ледяной Пролив, прямо к Хрустальному Берегу.Глаза у Добермана вдруг вспыхивают густым красным, и суровое лицо озаряет широкая улыбка, впрочем, не предвещающая ничего хорошего.- Вот как… Хорошо, я дам вам пройти через мои земли, но с одним условием. За Вересковой Пустошью стоит Багровый Лес, слышал о таком?- Конечно, я прочитал очень много книг.- Значит, ты в курсе, что в этот Лес смертным путь заказан. А знаешь, почему?Антон неуверенно трёт шею. Про Багровый Лес написано столько легенд, и каждая из них страшнее предыдущей.- Ну, вроде как там мёртвые живут… и пожирают души смертных. Кое-где пишут, что их наизнанку выворачивают, от этого Лес и зовётся Багровым.Нурлан морщит нос и качает головой.- Неплохие сказки насочиняли, ничего не скажешь. Но мёртвые там и правда ?живут?, если можно применить к ним это слово. Потому, Ведьма, ?живут?, что в Лесу этом хозяин – Некромант.О Некромантах Антон читать никогда не любил, даже в детстве – больно у этих колдунов ремесло поганое и противоестественное.- Правильно рожу кривишь, - одобряет Доберман. – Ребята они совсем не милые. А тот, что в Багровом Лесу хозяйничает, пожалуй, сильнейший из всех.- Боюсь узнать, -тихо мяукает Люк, - для чего ты это нам рассказываешь, страж.- Всё просто. Лёха – мой близкий друг, но, из-за постоянной работы, мы сто тысяч лет не виделись, а за мной должок имеется… В общем, Антон, отнесёшь ему от меня гостинец, да без обмана, тогда пропущу.Молчат, каждый обдумывая только что сказанное.- Боюсь, - наконец, говорит Люк, запрыгнув Антону на плечо, - твоё предложение не отменит нашей гибели, но лишь отсрочит её, да ещё и сделает более жестокой и кровавой.Нурлан пожимает плечами.- Ну и со мной тихо-мирно помереть не выйдет, я всё-такие Доберман Люцифера. А с Лёхой – кто знает – быть может, вы и сумеете договориться. У Ведьмы твоей язык здорово подвешен.- Как бы он весь не был подвешен… за шею.- Выбор за вами.- Ну ладно, - вдруг решает Антон и храбро разводит плечи. – Хорошо, отнесём гостинец Некроманту.- Обманешь – я тебя на любом конце земли, на воде и под водой достану, родное сердце. И вырву его голыми руками.Антон сглатывает, но отступать уже некуда. Да, Приключение началось сильно раньше, чем он рассчитывал.- Что нужно передать?- Не твоего ума дело. Идите этой тропинкой, обогните холм, пересеките речку, и там, у кромки леса, я вас снова встречу и принесу то, что нужно передать. Можете ничего не бояться – тут вы под моей защитой, ничего с вами не сделается. Встретимся после рассвета. И вот ещё – ни за что не приближайтесь к Пруду. За холмом лежит Синий Пруд, с виду – милейшее местечко, там сливы болотные растут, сочные и спелые. Но не подходите к ним, руками не трогайте. Единственный, кому я не хозяин в этих землях – Болотник, никакого с ним сладу нет: дурман-травой накормит, заговорит, заворожит и на дно утянет. Пока ещё никто от него не возвращался. Ясно?- Да уж чего неясного… - саркастически выдыхает Люк и пребольно кусает Антона за ухо.Миг, и Нурлан снова оборачивается Псом, фырчит, скалится на прощание, и исчезает за зарослями дикой ежевики.- Ну и дела…- Классно! Правда, классно, Люк?! Выйти из дома не успели, а уже такое началось! И кто бы знал, что Доберман так близко от нашей деревни хозяйничает! Кому расскажу – никто не поверит!- Ты совсем идиот? Он нас на верную смерть послал! Багровый Лес, Антон! Нек-ро-мант!Но Антон, кажется, вовсе не желает пугаться и принимать серьёзность ситуации – и правда, дурачок деревенский, даром что Ведьмой родился.- Да ладно тебе, брат! Зато, представь, как будет здорово, когда мы все приключения пройдём! Доберёмся до какого-нибудь тихого места, будем детишек и скот лечить, книгу писать возьмёмся… А если я всё-таки встречу любовь всей своей жизни, будет, чем козырять, чтобы впечатлить!Наивный, наивный, наивный дурак. Но боги его любят – чего не отнять, того не отнять – быть может, сберегут буйную голову.Люк идти на собственных лапах отказывается и устраивается на хозяйских плечах, надёжно укрытый от утренней прохлады тяжёлыми складками капюшона. Идут долго, и Антон снова начинает беззаботно насвистывать – ну ничего его не берёт, ничто не пугает. Мир огромен и прекрасен, и нет в нём настоящего зла, и нет проблемы, которую невозможно решить (как правило – болтовнёй). Кромешный ужас!- О, смотри, какие ягодки…- Антон, не смей! Это болотная слива, и тиной пахнет! Тут точно где-то рядом этот клятый Пруд!- И что? Я голодный.- Ты тупой и скоро будешь мёртвый! Тебе что Доберман сказал? Не лезь к Болотнику! Я тебе шею расцарапаю, учти.Раздаётся звучный ?бульк?, и на большой замшелый камень, что лежит на травянистом берегу только показавшегося Пруда, из синей-синей воды выныривает Болотник. Глаза у него печальные, лицо бледное, а длинный вздёрнутый нос – покрасневший. Зрелище довольно скорбное.- И кто это тут ходит с утра пораньше? – невнятно булькает Болотник, глядя на путников полным страдания и уныния взглядом серых глаз. – Я вас не звал… кажется.- Не звал, не звал, - тараторит Люк и проводит когтями вдоль загривка хозяина. – Антон, иди, куда шёл, я тебя всеми духами заклинаю.- Но он чего-то очень грустный…- Я от тебя откажусь, Антон.- О… - Болотник словно только теперь замечает Ведьму, и кисло улыбается. – Хочешь сливку? Сочная, сладкая… растут тут, понимаешь ли, а проку никакого. Меня от них тошнит уже.- Хочу сливку.- Он не хочет, - громко и номинально угрожающе выговаривает Люк. – Мы не голодны.- У тебя два голоса?- У меня кот.- Ох, черти-бесы, кот, это плохо. Тут одна псина рыщет, может сожрать. Иди сюда, тут камыш высокий, можно спрятаться. И сливы вкусные.Антон приветливо улыбается Болотнику и делает пару шагов к Пруду. Люк тихо скулит.- Сливами, так-то, не наешься.- Твоя правда.Раздаётся новый ?бултых?, и Болотник исчезает под синей водой, по глади которой не идёт ни одной волны.- Уноси ноги, глупое человеческое отродье. Пожалуйста, Антон, ну ты же сам лезешь к неприятностям! Как мне тебя охранять?- Да не надо меня охранять. Он уже и уплыл… а жаль, с Болотниками я никогда не общался.Бултых.Болотник снова выныривает на камень с жирной ещё дёргающейся рыбиной в зубах. По его подбородку течёт полупрозрачная рыбья кровь. Болотник берёт тушку обеими руками и протягивает Антону.- Вот, ешь.- Это мне?- Ну, если поделишься, то и твоему коту.- Антон, не смей!Но Антон делает ещё пару шагов и садится на корточки рядом с Болотником, берт из его холодных скользких рук рыбину и благодарно улыбается.- Ешь.- Я не могу есть сырую рыбу.- В смысле?- Ну… её надо приготовить. Огонь, все дела.- Но тут нет огня. На болотах с огнём туго.Антон вздыхает, но рыбину убирает в сумку.- Ну, тогда я приготовлю её там, где есть огонь. И с удовольствием съем.- Хочешь сливу?На удивление Люка, Антон отрицательно мотает головой.- Не, что-то расхотелось. Сладкое перед едой только дети малые едят.- А ты большой?- А я – Ведьма.- Вот оно что, - Болотник присматривается к Антону, потом – к напряжённой морде Люка, и нервным движением почёсывает плечо, так, словно в эту секунду переменил все свои планы. – Вот оно что. Меня Ваня зовут. Ну, то есть, меня мало кто зовёт, если быть до конца честным – никто не зовёт, но имя имеется.- Антон. Рад с тобой познакомиться. И чем ты тут занимаешься весь день?- Сижу, - Болотник Ваня пожимает плечами и почёсывает теперь впалую щёку. – Сижу, лежу на камне. Ем карасей. Сплю на солнце. Ворчу на всяких дураков. Много дел у меня.Антон не сдерживает лёгкий смешок.- Не скучно тебе?- Когда скучно, кормлю путников дурман-травой. Но ты даже не проси – я с Ведьмами не связываюсь.- Так это же хорошо. По крайней мере, для меня.- И куда вы идёте?- На встречу с Доберманом. Надо у него посылку для одного… приятеля взять.Болотник распахивает глаза и хлопает ими, от чего делается похож на огромную лягушку.- С кем на встречу?- С Нурланом. У него для нас поручение.- Вы оба безумные?- Только он, - говорит Люк, - я против этих передачек.- Ну хоть одни мозги на двоих у вас есть… Ты бы слушал своего кота, Ведьма, а то так до собственной смерти не доживёшь. Всё, я устал.И, не сказав более ни слова, Болотник соскальзывает под водную гладь, не оставив на ней даже кругов.- Чудной он парень. Зато мы рыбкой разжились.Люк молчит очень долго, пока Антон не доходит до быстрой весёлой речки.- Знаешь… я всё думаю, что ты всеми демонами и всеми богами поцелованный… Если мы твоё Приключение переживём, я обещаю больше никогда на тебя не ворчать.- Ворчи, на здоровье, - Антон подбирает полы мантии, стягивает с ног сапоги и переходит речку вброд. – Меня это успокаивает.Как и было обещано, у кромки леса их ждёт Доберман, щурящийся на бойкое летнее солнце.