Часть 3. Дефекты (1/1)

Было странно осознавать, что прошла неделя… Создавалось ощущение, будто прошёл всего час с тех пор, как я потерял Канадэ, и в то же время произошло так много разных событий, что?— я клянусь?— их хватило бы на целый год… Чувствовалось, будто я прожил целую вечность, однако то был мир без времени. Хотя с другой стороны… отчасти это было правдой. Время здесь остановилось?— и не только для нас. Мы не могли погибнуть или умереть?— что могло быть возможным лишь в мире без времени. Таким образом, вопрос напрашивается сам собой: существует ли здесь время вообще? Но, опять же, это больше похоже на попытку здраво размышлять в отношении к совершенно ненормальному миру. Чёрт, согласно логике Земли, всё это место не должно существовать… и, возможно, оно не существует. И никто не сможет доказать, существует ли что-либо вообще. В конечном счёте, неважно, реально это место или всё же нет. Я здесь. И несмотря на то, выдумка это или реальность, настоящее оно или нет, есть кое-что, в чём я абсолютно уверен: мы обязаны продолжать сражаться. Ведь когда ты борешься за то, во что ты веришь, уже не имеет значения, реальность это или нет. Знаю: я глупый, так ведь? Я всегда много философствовал, возможно, даже слишком много для моего же блага, однако я не мог остановиться. Каждую ночь, как только моя голова касалась подушки, она непременно наполнялась сомнениями; каждая фибра моего тела старалась объяснить практически каждую ошибку окружающего меня мира. Неопределённость… эти ошибки сломанной логики, лежащие в осколках, ничего не значат! Я пытался отбрасывать мысли в сторону, но было слишком поздно: матч состоялся, и мой разум в проигрыше. Эти мысли поглощали меня. —?Отанаши? Ты вообще меня слушаешь?! —?я оторвался от своих мыслей, нечаянно позабыв о своём окружении. —?А? О… Прости… Не мог бы ты повторить? —?Всё в порядке,?— Наои тяжело вздохнул. —?Начну сначала… Мы, как и когда-то раньше, работали в штаб-квартире ФОС, или, если быть более точным?— он работал. Я просто сидел здесь. У меня не очень хорошо получалось возиться с бумажной волокитой. Честно говоря, у меня это выходило из рук вон плохо. Попросите меня утихомирить кого-нибудь?— запросто! Но если вы попросите у меня немного поработать с бумагами… ну, это уже другой вопрос. В конце концов, мы молча пришли к выводу, что Наои придётся взять на себя бумажную работу, а мне?— практическую. Другими словами, он искал души, а я, в свою очередь, помогал им найти покой. Впрочем, пока что мы ещё никого не нашли, поэтому мне приходилось просто сидеть без дела. Как оказалось, Наои оказался настоящим трудоголиком, кем, как мне кажется, он всегда был. Хотя по какой-то причине раньше я не обращал на это внимание… Думаю, что это скорее из-за моих заблуждений, нежели из-за моей неспособности разглядеть особенности парня. Он мог до полуночи корпеть над бумагами. Он стал… одержим. Я не мог не чувствовать себя неловко. Наои всё время работал, и я даже не знал, что делать. Не говоря уже о моих бесконечных назойливых мыслях, которые, кажется, стали преследовать меня ещё чаще. Но, похоже, он не слишком возражал. Он всегда был терпелив со мной. А я не знал, заслужил ли я вообще это терпение… За последнюю неделю Наои наконец-то научился контролировать свою способность чтения мыслей, вскоре после чего он незамедлительно пообещал больше никогда не читать мои мысли. Честно говоря, меня это мало заботило, ведь я уже привык к тому, что он постоянно копается в моём мозгу. Тем не менее, он настаивал на этом, утверждая, что чтение моих мыслей для него теперь будет расцениваться как предательство. Кажется, этим он хотел показать мне свою преданность. Что касается меня, моё возвращённое сердце стало вызывать некоторые… сложности. У меня начались мучительные боли в груди, и время от времени оно просто останавливалось. И переставало биться. Однако я не рассказывал об этом Наои: он бы жутко заволновался по этому поводу, что доставило бы ему ещё больше проблем. Дело не в том, что я не хотел говорить ему об этом, однако я уже рассказал Наои о многом, так что хотя бы это я должен пережить сам. Не то чтобы это вообще имело значение?— это не похоже на что-то серьезное… так ведь?.. —?Хорошо, понял? —?спросил Наои, наконец закончив. —?Да. Думаю, да,?— в нерешительности ответил я. К слову, я не смог понять большую часть того, что он только что сказал: слишком много профессиональных терминов. Но из того, что я разобрал, я смог уловить, что ничего интересного не произошло. Как вдруг голова Наои резко упала на стопку бумаг. Я не мог не беспокоиться за него?— такое количество стресса определённо вредило здоровью. Однако я никогда не находил подходящего момента, чтобы сказать ему это, так что мне приходилось молчать. Пока Наои вновь тщательно перепроверял отчёты, я понял, что опять погрузился в собственные мысли. Осознавая это, я как никогда ощущал давящую тишину. Возможно, это произошло из-за большого количества времени, которое я потратил на то, чтобы приспособиться к шумной атмосфере ФОС, в результате чего я забыл, что такое тишина. Несомненно, организация ФОС была ошибкой, однако было кое-что, что они всегда делали исправно?— производили фурор. И, чёрт возьми, мне этого так не хватало! Порой наступали дни, как этот, когда я по-настоящему начинал скучать по ним: в такие моменты я осознавал, что эти мелкие ссоры и застенчивые комментарии исчезли навсегда. Просто мелочи, которые раньше я принимал как должное. —?Я скучаю по ним… —?тихо, едва слышно, пробормотал я. —?Прости, что ты сказал? —?Наои поднял голову, вздёрнув одну бровь. —?Ничего… —?покачав головой, ответил я?— кажется, отвлечь Наои было плохой идеей. Наои нахмурился. Он мог сказать, что что-то случилось, даже без возможности чтения мыслей. —?Я просто… я скучаю по ним… —?наконец сдался я. Наои одарил меня утешающим, но каким-то грустным взглядом. —?А ты скучаешь по ним? —?осторожно спросил я, хотя внутри что-то мне подсказывало, что это было плохой идеей. Наои отложил бумаги и виновато опустил глаза в пол. Тогда я понял, что, кажется, перегнул палку, и всё буквально пришло в движение. —?Нет. Я моргнул пару раз. Это определённо было не тем, что я ожидал услышать в ответ. Наои начал нервно ёрзать стопами, явно почувствовав отвращение к самому себе. Я знал, что он вовсе не хотел испытывать это чувство. Я смягчил взгляд, однако не смог избавиться от любопытства в нём. Я не знал, что нужно делать в такой ситуации. Хотелось утешить его, но на ум не приходил ни один способ. К счастью, Наои заметил это, и?— слава Богу?— он не оставил меня в таком дурацком положении. —?Просто… Что ж, тебе в любом случае не понравится сказанное, но никто из них не вызывал во мне симпатию. Они совсем меня не уважали, и никто из них даже не попытался хотя бы быть со мной вежливым. Они лишь смеялись надо мной… Я был в ужасе от услышанного. Я никогда не знал, что на самом деле чувствует Наои. Я мысленно дал себе пощёчину, ведь стоило догадаться, что Наои действительно себя так чувствовал. Почему я раньше этого не заметил? Наои вечно помыкали, вечно ни во что его не ставили шутки ради. Всё, в чём он нуждался,?— просто быть принятым, включая и его первую жизнь, до ФОС. Он всегда делал вид, что ему плевать, и, вполне возможно, именно поэтому я не мог ничего заметить… Возможно, мне следовало быть более внимательным. Протянув руку, я осторожно накрыл ею ладонь Наои. На меня нахлынула волна вины, когда я понял, что он готов расплакаться. Я медленно погладил его руку, таким способом пытаясь утешить. Наои пытался удержать свои слёзы от падения, однако они больше не были под его контролем. И пока они каплями стекали по его щекам, он начал заикаться: —?М-мне… т-так жаль… Я н-не… Т-то есть… Я… я… я правда хочу полюбить их… Я прост-то… —?Всё хорошо,?— я прервал его, не в силах больше смотреть на его страдания, и заключил в крепкие объятия. —?Прости, мне следовало понять это раньше. Мне следовало сделать хоть что-нибудь, но я не смог. Теперь всё лицо Наои было в слезах, которые он тут же вытирал, пытаясь прекратить рыдать. Я держал его в руках, вновь погрузившись в свои мысли. Из-за ФОС я поначалу воспринимал Канадэ как дефект. И после я всё же осознал, что мы просто неправильно её поняли. Но я никогда не допускал и мысли, что Наои мог также быть непонятым. И, может быть, это было нашей самой главной ошибкой?— полагать, что после наших издёвок Наои действительно себя нормально чувствовал. Впрочем, весьма вероятно, что мы просто хотели в это верить. Мы должны были узнать его лучше, я должен был узнать его лучше… Всё, чего Наои когда-либо хотел?— почувствовать признание и равенство. Чувства, которые я никогда не помогал ему ощутить… Моё сердце вновь начало разрываться от хорошо знакомой острой боли, и на меня в который раз напал ледяной озноб. В этот раз всё было ещё хуже, чем раньше. Я оттолкнул Наои и с мучительным стоном упал на колени, сжимая грудь. —?Отанаши! —?крикнув, он бросился ко мне. —?Что происходит?! Наои начал трясти меня за плечи. Понемногу озноб начал проходить, и я почувствовал, что снова могу дышать. Постепенно я восстановил дыхание и нервно сглотнул. Я слишком усердно пытался скрыть эти припадки от Наои. Это было несправедливо, ведь он столько раз мне помогал, что я не должен был нагружать его своими проблемами сверх меры. Когда я наконец полностью контролировал себя, я поднял глаза на Наои, увидев его испуганный, обеспокоенный и полностью растерянный взгляд. —?Чт-то только что произошло?.. —?спросил он. Однако я чувствовал, что какая-то часть Наои была слишком напугана, чтобы узнать это. Лгать сейчас казалось абсолютно бесполезно, потому что он слишком хорошо понимал, если что-то не так, и, к тому же, лжец из меня выходил никудышный. —?Ничего. Болела грудная клетка. Это всё,?— я пытался подать это как нечто обыденное, однако очевидно, что Наои слишком хорошо знал меня. —?Грудная клетка! Это часто случается? —?слишком обеспокоенно спросил он. —?Ну, да. Но в этом нет ничего слишком… —?Отанаши! Это серьёзно! Уже забыл, что ты совсем недавно вернул своё сердце?! —?я был невероятно шокирован. Я никогда не видел Наои таким серьёзным и?— можно сказать?— разозленным. —?М-мне жаль, я не хотел беспокоить тебя… —?я слегка опешил. —?Почему ты всё ещё не понял? Мне ВСЯ моя жизнь! Я моргнул несколько раз не в состоянии сказать что-либо. —?Наои… Мне так жаль. Я и представить не мог, что ты чувствуешь… —?Всё в порядке,?— Наои моментально смягчился, мило улыбнувшись и протянув мне руку. —?Можем поговорить об этом позже. Только… пообещай, что больше ничего не будешь от меня скрывать, хорошо? Утешение, которое дарил мне Наои, приятным теплом отозвалось во всём моём теле. Теплом, которое я не мог объяснить… Что-то вроде согревающего комка в груди. Я не мог сказать ничего точнее… Впрочем, мне ещё предстоит столкнуться с этим позже, как и со многими другими вещами. —?Хорошо,?— я улыбнулся и пожал его руку,?— я обещаю. Да уж, мы не можем доказать, что что-то в действительности существует. Обещания, которые мы даём, секреты, которые мы храним, друзей, которых мы заводим и воспоминания, которые мы имеем… кто сказал, что что-то из этого вправду существует? Однако не важно, существуют они все или нет. До тех пор, пока я буду контролировать себя, я буду жить так, как хочу. Признаться, я вряд ли смогу контролировать себя вечно. Однажды моя жизнь будет в руках у моих друзей, семьи или даже врага, однако пока что я принадлежу самому себе. Так что да?— мы не можем доказать существование чего-то. И я всё ещё нахожусь в месте, в дефекты которого я верю. В дефекты, подобные Наои… Единственное, что я могу сейчас делать,?— это надеяться, и тогда, возможно, мир выйдет за пределы существования дефектов.