7. (2/2)

- Субедей, помоги мне! - схватив полководца за руку, с жаром зашептал мужчина. - Что же теперь будет?

Субедей хмыкнул и выдернул руку из цепкой хватки советника.

- Ты и не с таким справлялся. Всегда сухим из воды выходишь. Поменьше появляйся перед глазами хана, вот и всё.

Зурган сощурился. А ведь полководец прав. Со временем Бату все забудет. Он не откажется от своего любимца. А до этого момента нужно показать себя примерным рабом.

Бату был зол. Едва оставшись один, он вскочил с подушек и в бешенстве отшвырнул один из чийдэнов. Лампа упала в дальний угол, протяжно звякнув. Проклятые урусы! Чтобы он, внук великого Чингисхана, подчинился кому-то?! Не бывать этому! В душе хана черными волнами растекался яд ненависти. Он - великий правитель мира, недосягаемый, опасный. Пощады никому не будет. Войска Орды сметут все на своем пути. Пусть зальется кровью вся земля, но склонятся перед Батыем все народы вселенной. Никого не пожалеет.

- Разметаю по ветру, поставлю на колени, - тихо прорычал ордынский царь.

Он знал, что так и будет. Великий хан достигнет своей цели, и его знамя ляжет мрачной тенью на земли урусов!

***</p>

Александра выпрямилась, сдувая непослушную прядь волос с лица. Затем прикоснулась к щекам и принялась их растирать. Девушка щурилась и смешно морщила носик. Как же холодно! Вот уже несколько часов подряд Лисовская разносила мужикам, готовившим оробонные укрепления, корзинки со снедью. Рядом с ней, утопая в снегу, шествовала Мария. Русинки ужасно устали и еле волочили ноги, но упрямо продолжали брести по белоснежному покрову. Мария прижала к груди корзинку, то и дело поглядывая на подругу. Рыжеволосая выглядела изнеможденно. Шутка ли - целый день на морозе таскать тяжелые плетенки*. Александра потянулась и посмотрела на руки. Тонкие белые пальцы слегка подрагивали. На них, красными змейками, вились следы от ручки корзины.

- Говорила же тебе взять руковички, - тихо прошелестела Мария.

Лисовская поджала губы и недовольно зыркнула по подругу.

- Шшш! Лучше пойдём, поколе силы есть.

Девушка ступила несколько шагов, и издав слабый писк, провалилась в сугроб.

- Александра!

Мария выпустила плетенку из цепких обьятий и бросилась к русинке. Схватив подругу за руку, шатенка тут же принялась тянуть изо всех сил.

- Я сама, сама! - протестующе заверещала Лисовская.

Недовольно засопев, рыжеволосая выбралась из снежного плена. Отряхнулась, подхватила корзину и зашагала дальше. Мария вздохнула и поплелась за ней следом.

Наконец, девушки добрались до защитных укреплений. Стук топоров, крики мужиков гулко разносились по округе. Среди мужиков ходил Ростислав, внимательно наблюдая за их работой. Лисовская ойкнула и, схватив за локоть Марию, прошипела:

- Князь!

- Ростислав Муромский! - округлив глаза, выдохнула шатенка, - Тот самый, которому ты...

Не договорив, Мария испуганно покосилась на подругу.

- Шшш! Забудь ты про снежок уже! Лучше скажи, как я выгляжу? - спросила Александра и покраснела.

Шатенка уставилась на рыжекудрую, с удивлением отметив легкий румянец на ее щеках. Подруга явно что-то утаивала. Мария обиженно надула губы и заинтересованно протянула:

- Не скрытничай! Расскажи, что таишь!

Уста Лисовской тронула легкая улыбка. Девушка хитро прищурилась. Глаза ее мечтательно сверкнули. Но лишь на миг. Потом игривые искорки пропали будто их и не было.

- Он красивый.

- И все? - разачарованно хмыкнула шатенка.

Сейчас подружки походили на маленьких щебечущих птичек. Словно не было беды, которая неотвратимо надвигалась на Рязань.

- Видно, что сильный... Смелый...

Мария обескураженно покосилась на рыжую. Карие глаза внимательно скользили по белому лицу и румяным щекам.

- Да ты никак... - шатенка не договорила, от удивления прикрыв рот рукой.

- И даже не думай о таких глупостях! - раздраженно бросила Александра. - Он просто не похож на твоего тонкошеего Фому!

Мария обиженно засопела.

Лисовская подбоченилась, приосанилась и зашагала примяком в сторону князя. Не доходя до него пары шагов, рыжая принялась раздавать снедь рабочим, подбадривая их звонким голоском. Каждому сказала ласковое слово, утешила. Александра не забывала и следить за Муромским, внимательно посматривая из-под пушистых ресниц. Мужчина давно ее заметил. Но его выражение лица оставалось холодным, а глаза - отстраненными. Не хотел Ростислав показывать свою заинтересованность крестьянкой. Слишком глупо и по-детски наивно.

- Эй, Саша, спой песенку, - попросил краснолицый Еремей, - ужо хочется послушать, как дочка Гаврилы поет. Голос у батьки твоего чудо, как хорош. Словно в небеса уносит. Авось и у тебя такой же.

Лисовская кивнула и, тряхнув головой, вышла в центр. Встав так, чтобы ее было лучше видно, девушка оглядела каждого. Зеленые очи скользнули по уставшим мужикам, рассевшимся на бревнах, Марии, которая проскользнула к самой середине, уселась на мягкий платок, поджав ноги. Ростислав усмехнулся и, сложив руки на груди, молвил:

- Александра Лисовская, дочь Гаврилы, священника церкви Преображения Господня, что же ты молчишь? Иль не хочешь порадовать нас своим голосом?

Рыжая хитро улыбнулась.

- Ежели княже просит, то как не порадовать?

Сказав это, девушка на миг задумалась, выбирая какую-же песню ей исполнить. Наконец, решив, Лисовская сверкнула очами, и вздернув подбородок запела звонким, сильным голосом:

Говорила я дружку милому:

Ты не езди, милой, на реку!

На реке волны большия,

У любезнаго лодочка легка,

У любезнаго лодочка мала;

Легка лодка волнам захлебнется.

Ты потонешь, мой милой, без меня;

Не увижу я, миленький, тебя!</p>

Мария тихо вслипнула, украдкой утерев слезинку. Ростислав нахмурился. Грустный напев окутал слушателей, заставляя каждого погрузиться в свои мысли.

Ты послушай, друг любезный,

Не про нас ли с тобой люди судят-говорят?

— ”Пусть люди посудят,

Пущай неправду говорят,

Будто я Сашеньку люблю.

Любить буду, — не забуду никогда”.</p>

Песня закончилась. Лисовская глубоко вздохнула. Еремей очнулся как ото сна и жестом показал, что пора снова приниматься за работу.

- Александра, как замечательно! Голос тебе от батюшки перешел! - восхищенно воскликнула Мария.

Шатенка терла красные от слез глаза.

- Недурственно, - мягко произнес Муромский.

Он бросил долгий взгяд на рыжеволосую, прожигая голубыми очами насквозь. Александра почтительно склонилась и, сморщив носик, протянула кулечек с едой Ростиславу.

- Поешьте, княже.

Губы мужчины тронула едва заметная улыбка. Он принял снедь из рук Лисовской. Их пальцы слегка соприкоснулись.

- А все-таки вы дыру на мне прожжете, - молвила Лисовская, плутовато сверкнув зелеными очами.

Мария испугано пискнула. А Муромский рассмеялся.

- Ежели хочешь, больше не взгляну.

- О, нет! Светлейший не может отказать в такой великой милости простой крестьянке.

Повисло молчание. С неба, крупными хлопьями, падал снег. Глухо стучали топоры. Весь мир вокруг казался нарисованным и ненастоящим. Александра шумно глотнула морозный воздух и зажмурилась. Как хорошо! Как будто нет печалей, бед. Все скрывает снег.

- Будет ли так всегда? Как скоро это все закончится? - тихо прошептала рыжеволосая.

Ее слова заботливо подхватил ветер и унес высоко к облакам. Вопросы остались без ответа.