Десятая запись в дневнике (1/1)
Cavetown?— devil town9 марта 2019?Этот день был очень тусклым. Я стоял над могилой человека, который был рядом со мной дольше, чем вся жизнь. Я видел, как его отпивали, видел, как закрывалась крышка гроба. Я видел, как огромный деревянный ящик погружали в землю. Он никогда не выберется оттуда. Мой отец был мертв.Я не плакал. Только молча стоял и слушал завывания и ?похоронные? слова. Все как один говорили: ?он не заслужил такой смерти?. Я слушал их бредни и удивлялся, насколько же хорошо отец скрывал свою двуличность и жестокость по отношению к семье, раз люди…раз люди рыдали на его похоронах. Я злился. Почему теперь, когда он умер, я должен страдать? Почему должен горевать по человеку, об исчезновении которого мечтал с детства? Почему я должен простить его просто так?В день, когда мы убежали к Намджуну, отец пришел в себя и кинулся искать нас. Он был настолько не в себе, что его насмерть сбила машина. Он погиб на месте, даже заорать не успел. Человек, который его сбил, выплатил мне компенсацию, а сам отправился в тюрьму. Клянусь, никогда не видел столько денег, а когда сказали, что они все принадлежат мне, я еле сдержался от улыбки. А еще не понимал, что должен чувствовать, ведь…я был рад, что он сдох. И от этого не становилось легче. Я словно нарушал закон, думая, что без отца мне жить легче, чем с ним. Словно не имел права на свои чувства, но не мог от них избавиться. Противоречия разрывали мое сердце.Больше всего хотелось найти себе оправдание. Видимо, в глубине души я осознавал, что моя реакция слишком странная, другие люди не поймут меня. Я молчал, храня гадкие слова внутри тела. Пытался затолкать мысли глубже, но они все равно всплывали на поверхность без моего согласия. Сложно быть человеком.—?Как ты?Чонгук сел рядом со мной на бордюр, пока сигарета медленно тлела в моих руках. Он приобнял меня за плечо и, успокаивая, похлопал по плечу. Чонгук пришел в черном, как и все. Этот цвет шел ему больше всего. Такие странные раздумья посещали голову. Даже на похоронах собственного отца, я думал лишь о возлюбленном.—?Нормально. А ты?Глупый вопрос с моей стороны, из-за чего Чонгук сдавленно усмехнулся и кивнул в ответ. Он отвернулся, осматривая большую поляну, где стояли столы под белым шатром, и гости разговаривали друг с другом, поедая халявные закуски.Если честно, я не любил курить. Делал это редко, когда меня терзало слишком много размышлений или день выдавался тяжелым, дабы отвести душу. Глядя на ссадины Чонгука, я вновь возвращался в тот вечер. Как же сильно тогда испугался. Я был готов убивать за Чона, каждого, кто хоть как-то тронет мое сокровище, солнце, мою любовь. Таковой была еще одна причина, почему я не плакал над отцом. Потому что искренне считал его последним мудаком, который не заслуживает сострадания.—?Чонгук?—?Что?—?Я могу рассказать тебе секрет?Он улыбнулся мне. Я был готов поклясться, что в глазах Чонгука сияли крохотные звезды. Они собиралась в красивые созвездия, невиданные человечеству раннее.—?Ты можешь рассказывать все, что хочешь.—?Тогда,?— я затянулся еще раз и мучительно долго не выпускал дым из легких, пока не закружилась голова. —?мой секрет…я рад, что отец отправился в мир иной.И повисла тишина. Кажется, Чонгук даже не дышал, когда услышал мои слова. Где-то отдаленно играла музыка заказного ансамбля для гостей. Я послушно ждал, но когда прошло больше двух минут, повернулся к нему. Мой любимый застыл, не решаясь пошевелиться. Звезды в его глазах потухли. Он медленно убрал руку с моего плеча и неловко сцепил свои в замок.—?Я, наверно, неправильно тебя понял.,?— ответил Чон, не решаясь повернуть голову ко мне.—?Нет, Чонгук. Я мечтал, чтобы мой отец исчез. Теперь он мертв, и я чертовски этому рад.Не знаю, что за черт меня потянул рассказывать такое Чону. Наверно, думал, что Чонгук понимает меня как никто другой, и примет таким, коим я был. Знал, что он не станет осуждать, ведь сам столкнулся с разъяренным и жутким мужчиной. Царапины и синяки Чонгука болели, напоминая о роковом вечере.—?Что.,?— я растерянно пытался выдавить из себя вопрос.- Что-то не так?А он все молчал, не глядя на меня, пока я не спросил снова:—?Чонгук? Скажи хоть что-нибудь.—?Ладно,?— он кивнул. —?Как ты можешь говорить так о своем родителе?Я опешил и не заметил, как сигарета выпала из руки.—?Прости, но… Постой… Что? О чем ты, Чонгук-ки?—?Как ты можешь говорить так о родном отце,?— наконец-то наш зрительный контакт возобновился. Он глядел прямо мне в душу, не желая отступать назад. —?Даже если он не был примерным человеком, как у тебя язык поворачивается произносить столь…отвратительные слова? Это же…это ужасно, Тэхен. Я был о тебе другого мнения.На этом мы и расстались в тот день. Чонгук взял свои вещи и покинул место похорон, а я закурил опять, осознавая, как сильно оплошал. Для Чонгука, который прожил всю жизнь в любви и заботе, такого рода мысли о семье были чудовищными. Я понял это только спустя время, но уже тогда меня грузла совсем, ведь…я не хотел отказываться от своих слов. Я ненавидел отца. Мне не помогали приемы вроде: вспомни хорошие моменты, подумай, сколько подарков он тебе подарил. И самое коронное?— он же потратил на тебя жизнь и деньги! А я не просил, чтобы кто-то на меня тратился. Тем более, своим поведением отец заслужил хренового отношения. Как можно в здравом уме любить того, кто издевался над тобой? Нет, я не мог полюбить отца по щелчку пальцев. Я и Чонгук попали в западню: мы не знали друг друга достаточно хорошо, но уже клялись в любви до гроба. Оказалось, что стоит капнуть чуть глубже простых тем и свиданий, как лопата наткнется за камни?.15 декабря 2020Черные волосы Тэхена забавно завились из-за влажности. Медовая кожа загорела еще сильнее, стала более смуглой. Он сидел под навесом в простой серой футболке и черных штанах, подставив босые ноги под дождь. Капли разбивались и разлетались на крошечные частицы, одна за другой. Он держал в руках термос с супом и, прикрыв глаза, вслушивался в шум дождя и перекличку певчих птиц.Он похудел, устал и соскучился по людям. Привычка говорить вслух крепчала.—?Прощать и быть прощенным… Ох, надеюсь, однажды я смогу простить себя…?Мне нравилась эта книга, но все никак не мог прочесть дальше 51 первой страницы. Там, где заканчивалась часть о прощении другого человека, и начиналась о прощении себя, своих ошибок. Я оступался много раз и за каждый корил свою личность. Что ни предложи, что ни перечисли?— все приписывал себе, любую мерзость. В первую очередь?— зависть. Да. я завидовал людям, особенно Чонгуку. Мысль о хорошей семье казалась мне непостижимой. Однажды отец собрал вещи мамы и пошел сжигать их, прихватив мои детские игрушки и памятные штуковины. Я пришел со школы и узрел, что половины драгоценного не было на месте. Волновали ли отца мои чувства? Нет. Скучал ли он по маме? Ответ очевиден: он посчитал все, что от нее осталось, ненужным хламом. Я был в ярости и шоке, закатил истерику и получил оплеуху. Так что?— да, я завидовал Чонгуку и его семье. Я вовсе не белый и пушистый мальчик, каким меня видел он?— идеальный парень Чон Чонгук, что выиграл эту жизнь. Он никогда не знал моих страданий и вырос в добродушной атмосфере. Через несколько лет он встретит человека, с которым создаст семью, и, увы, это буду не я. Потому что он и я слишком разные. Мы люди из противоположных миров, которым не суждено пересечься.Во мне много зависти, к сожалению. Я постоянно сравнивал себя с другими людьми, что богаче или успешнее меня. Мир с самого детства показал, где мое место: под ногами человечества. Парень нетрадиционной ориентации, из бедной неполной семьи, без денег и образования. Я на самом дне и никто не протянет руку помощи. Забавно, было время, когда я думал, что не опущусь еще ниже. Как бы не так, Ким Тэхен?. 9 марта 2019Похороны длились до глубокой ночи. Тэхен изрядно напился. Он шел по дороге босиком, держа лакированные ботинки в одной руке. Его качало из стороны в сторону, а вторая рука была занята бутылкой красного вина. Он иногда отпивал из нее, пока прохожие и люди из машин засматривались на столь необычного пешехода. Ранее он растянул галстук и высвободил пару пуговиц из тесного плена. Легкий ветер путался в его кудрявых волосах, забрасывая их назад. Он шел, сам не зная куда. Туда, куда глаза глядят, куда приведут опьяневшие ноги.В итоге несвязный путь придел к знакомому дому. Тэхен без особых сложностей попал в подъезд барака: он знал кодовый номер Хеджин наизусть. Ким поднялся на ее этаж и, споткнувшись, разбил бутылку о старый бетонный пол.—?Твою мать…Неуклюже переваливаясь, парень сел напротив двери Хеджин и стукнулся об нее головой. Он еле соображал, потому, не поворачиваясь задубасил по дверце, выкрикивая:—?Ты дома? Хваса?Ким оставил дверь в покое и согнул ноги в коленях, прислонившись к ним виском.?Я знал, что после инцидента с Джесси, Хеджин перестала посещать работу и выходить на связь. Она словно закрылась от всего мира и не желала видеть кого-либо. Я был настолько занят Чонгуком и отцом, что не заметил ее пропажи. Одна из причин, почему я искренне ненавижу себя, заключается в этом?.Хеджин действительно была дома. Она лежала на кровати, закутавшись в одеяло, и не поднималась уже несколько дней. Голод сводил ее желудок, но сил на то, чтобы встать и дойти до холодильника, катастрофически не хватало. Все, что она могла себе позволить, это попить воды и дойти до ванной комнаты пару раз в день. Девушка сама не понимала, чем вызвано ее состояние. Однако на подкорке сознания она прекрасно все знала: Намджун не принадлежит ей. Его сердце лежало к Джесс. Глупая ситуация, банальный любовный треугольник. Хваса плакала над ним, не переставая. Она не раздвигала штор, не убирала квартиру, не готовила еду. Просто лежала и ждала непонятно чего. Стук выбил ее из колеи. Девушка сползла на пол и медленно побрела к двери. Облокотившись, Хеджин съехала вниз, прислонилась к ней плечом.—?Привет, пьяный придурок.—?Какой есть… Прости, что не приходил раньше.—?Ничего страшного, пустяки…Ее собственное существование Хеджин считала пустяком, неважной мелочью. Она настолько устала жить, что была готова смириться с забвением в головах людей.—?Неправда. Нихрена это не пустяки,?— Тэхен повернулся к двери лицо и прижался лбом.- Ты моя лучшая подруга, Хеджин. Я не имею права забывать о тебе. Мне нет оправдания. Не жалей меня, обматери хотя бы.—?За что?—?За то, что я забыл о тебе.Хваса болезненно рассмеялась, прикрывая рот ладонью, хоть вокруг никого не было.—?Не хочу. Ты ведь все-таки пришел. Это уже много значит.—?Да.- медленно протянул Ким, уплывая куда-то в свои мысли. Он сделал паузу, после чего очевидный факт посетил его черепушку. —?А почему ты не пришла на церемонию? Их диалог прекратился на несколько минут, повисла тишина. Только стрекотание кузнечиков и мотыльки, что бесполезно бились о лампочки барака, доносились до ушей парня.—?Что-то мне совсем дурно, Тэхен.