Глава 23 (1/1)
Гоша пошел на работу один. Я осталась с Аней, мало ли что ей понадобится. Мало ли захочет поговорить или еще что-нибудь. Но Анька лежала на кровати в гостевой в позе эмбриона, отвернувшись к стене и засунув большой палец правой руки в рот. Она не разговаривала, не пила воды и не ела. Гоша звонил каждые пол часа. Спрашивал про Аню. Сказал, что Наумыча на работе нет.Когда я в очередной раз зашла к Ане в комнату, чтобы проведать, я не выдержала, такой жалкой и несчастной выглядела Анюта.—?Сомик, родной мой. Что с тобой?Я бросилась к ней и разревелась навзрыд. Аня видно так удивилась моей реакции, что повернулась ко мне лицом, посмотрела вполне осмысленно и… уже через мгновение мы рыдали вместе, крепко обнявшись и раскачиваясь.—?Девочки, а давайте по вискарику? А?Мы подняли заплаканные лица. Гоша стоял с подносом в руках. На подносе было три стакана, бутылка виски, бутылка сока и фруктовый салат. Игорь поставил свою ношу на кровать и снова исчез. Мы с Аней переглянулись.—?Марго! Ты такая счастливая.—?Да, Анечка. Мне даже стыдно перед тобой за свое счастье.—?Ты что, головой стукнулась? Я рада за тебя.Вернулся Гоша с тарелками и вилками.—?Девочки, если вы хотите остаться одни, только мигните и я растворюсь. Правда вначале поработаю официанткой.Я посмотрела на Аню вопросительно.—?Нет, Игорь, оставайся.Мы выпили, себе Ребров налил сок. Ему нельзя было спиртное, лечение от наркозависимости еще не закончено.—?Ребята у меня большая проблема,?— начала рассказывать Аня,?— вчера к нам пришла Наташа, они с Борей о чем-то переговорили на кухне, потом пришли в салон. Наташа выглядела испуганной и наглой одновременно. Разговор начал Боря. Он спросил меня, знаю ли я, что вы с Гошей собираетесь делать. Я не поняла в каком смысле.—?Ну, с Наташей они что делать собираются?—?В каком смысле, что делать?—?Они собираются заявлять на нее в полицию?—?Я не знаю.—?Анечка, а ты все знала, да?—?Да, Боренька, я все знала.—?Знала и мне не сказала?—?Я хотела уберечь тебя, я надеялась, что ты не узнаешь о роли Наташи во всей этой истории.—?Аня! Речь идет о моей дочери и моем внуке! Как ты могла промолчать?—?Вообще-то речь идет о Марго и ее ребенке, которого убила твоя дочь и о Гоше, которого пытались сделать наркоманом.—?Аня! Речь идет о моей дочери и моем внуке! Что бы она не сделала, что бы не натворила, она моя дочь. Я должен ее спасти. А ты промолчала, Аня. А если за это время они уже подали заявление в полицию и Наташе уже закрыли выезд за границу?—?Значит Наташа ответит за свое преступление. Боря! Ты меня-то в чем обвиняешь? Разве это я напала на Марго, убила…—?Аня! Прекрати! Наташа еще глупая девочка…—?Боря, да как ты не понимаешь. Наташе хватило ума на интриги, ложь, шантаж и даже на убийство, и если ее не остановить…При этих моих словах Наташа схватилась за живот, явно, как всегда решила спекульнуть и запричитала.—?Аня! Речь идет о моей дочери и моем внуке! И, если ты этого не понимаешь, то говорить нам с тобой не о чем. Ты снова выбрала Марго, а не меня. Значит так тому и быть.—?Боря, я ничего не выбирала. Все произошло без моего участия.—?Вот именно, без твоего участия, а ведь ты могла мне рассказать, мы Наташу уже давно в Германию отправили бы. Или с Марго переговорить, чтобы она не подавала на Наташу заявление.—?Ага, или с Калугиным переговорить? Он ведь тоже потерял ребенка! Боря! Я не собираюсь становиться соучастницей преступления.—?Соучастницей преступления? Все, Анечка, больше нам разговаривать не о чем. Ты выбрала Марго, я выбрал дочь и внука. Уходи. Я собралась и ушла. Вот и все.—?Анечка, ну не плачь. Если ты хочешь, мы с Гошей не будем подавать заявления на Наташу. Да, Игорь?—?Марго, ты прости меня, но я еще ничего не решил. И давай, пожалуйста, договоримся. Ты не будешь меня уговаривать что-то сделать или не сделать. Я, конечно, уступлю, но мне будет очень плохо, если я приму не свое, а твое решение.—?Марго, Гоша! Я пришла не уговаривать вас. Вы поступайте так, как считаете нужным. Я не вернусь к Борису в любом случае. Он перешел границу даже моего безграничного терпения.Как-то незаметно и аккуратно Гоша напоил Аню. Она уснула. А мы пошли к себе.