Глава 17 (1/1)

Я обошла стул, так и есть! Зимовский.Лицо его было опухшим, левый глаз заплыл. Но крови не было. То ли его умыли, то ли били аккуратно, но больно. Я взглянула на гориллу.—?Какие новости вы хотели мне сообщить?—?Мы ничего не хотели. Это он хотел. Рассказать все вам лично. А мы только поприсутствуем. Вдруг он чего запамятует. Или будет не вполне откровенным.—?Антон, я тебя слушаю,?— я очень старалась говорить спокойно.—?Марго, мне кранты,?— Зима заплакал.—?Ты будешь говорить, или попросить развязать тебе язык?—?Марго, я не хотел. Честное слово, я не хотел. Это не я… я только…Сопли текли из его разбитого носа, слезы катились из глаз, а брюки в районе паха были мокрыми. Вот он?— портрет истинного Зимовского.—?Скажи, родной, ты только описался, или на дерьмо тоже изошел? Давай, говори, или я попрошу, чтобы тебе добавили.—?Нет, Марго, нет. Я все расскажу сейчас. Ты пойми, я не хотел… я не знаю, как это получилось…—?Ребята, я устала, что нужно сделать, чтобы он начал говорить по существу?Я еще не успела договорить, как горилла взмахнул рукой и Зимовский дико взвыл.—?А вы ему вопросы задавайте, и пусть только попробует не ответить.—?Антон, где Гоша?—?Ты Гоша.Хрясь, снова вой!—?Ты тут дурка из себя не корчи. Тебя спросили где Гоша, отвечай!—?Я не знаю.Хрясь!—?Все. Все. Я все сейчас расскажу. Марго, пойми, ты опустила нас всех. И меня и Лазарева и Наташу и даже Калугу…—?Я опустила? Чем это? Или это моя вина, что вы все развалили? Или это мой грех, что…—?Маргарита Алекандровна, оправдываться перед этим в вашу задачу не входит. А ты, чмо, переходи к сути.—?В общем, Марго, план у нас с Наташей был такой, покалечить тебя, уложить в больницу надолго… чтобы у Гальяно выхода не было и он позвал бы меня в ?М Ж?. А Гошу похитить, чтобы подозрение на него пало. А потом подержать его на наркотиках, подсадить на них и выпустить. И он нам не помеха… Но это не мы делали. Мы только оплатили услуги.—?Чья идея была убить моего ребенка?—?Это не я, Марго, это не я. Я даже не знал об этом ничего.—?А чья? —?спросила я ледяным тоном, уже зная ответ.—?Я не знаю, правда не знаю.—?Хорошо, давай дальше. Где сейчас Гоша.—?Он на даче, где-то в Алабушево. Точного адреса я не знаю.—?А кто знает?—?Эльвира знает, она сейчас с ним там.Горилла развязал Зимовскому руки, сунул в них его мобильный—?Давай звони Эльвире. И адрес на базу. Быстро.Руки у Зимы дрожали, я вынула из них аппарат, нашла на дисплее ?Эличка? и нажала кнопку вызова.—?Эльвира! Я сейчас к вам приеду. Давай адрес.Когда мы выходили из комнаты, Антон заорал:—?Марго, а что со мной будет? Я же все рассказал, Марго, ну пожалуйста, Марго…—?А мне все равно, что будет с тобой.—?Марго!!!!!!Но мы уже шли к машине.—?Маргарита Александровна, у вас есть какие-то пожелания? Или на наше усмотрение?—?Вы о Зимовском?—?Да, о нем.—?Пусть живет, но с гарантией, что он никогда больше не потревожит ни меня, ни тех, кто мне дорог.—?Что, что… а гарантии мы давать умеем.Эльвира открыла сразу, как только я постучала, видно очень ждала своего Антошеньку. Увидев меня она с криком попыталась захлопнуть дверь, но ласковое столкновение ее лба с кулаком гориллы, помешало ей это сделать.Я пулей метнулась вглубь дома, по пути перешагнув через прилегшую отдохнуть на пол Мокрицкую. Игорь лежал на грязной кровати, какой-то весь высохший, с ввалившимися щеками.—?Ребята, берите его, везем в клинику ?Мединар?, на Лавочкина. У меня там главврач знакомый.—?Маргарита Александровна, а с этой что делать?—?Везите к любовнику, и пусть Серхио решает. По мне, так пусть хоть сдохнет.Я не могла, по крайней мере пока не могла простить ей Гоши. Если еще выяснится, что это она его на наркоту подсаживала, я порву ее своими руками.Стас, давний друг Игоря, едва бросив на него взгляд, распорядился готовить раствор для дезинтоксикации*, отдельную палату и круглосуточную медсестру. Пока вокруг Гоши крутились врачи и сестры, пока его мыли и ставили капельницу, я позвонила Вере Михайловне. Совершенно неожиданно для себя я сказала:—?Мама, Гошу нашли, он жив, но болен. Бери такси и приезжай на Лавочкина в наркоцентр ?Мединар?. Я здесь с ним.—?Сейчас, Маргошенька, буду.Я положила трубку точно зная, что Вера Михайловна сейчас плачет. А я плакать не буду. Я сильная, меня не сломаешь. Я буду жить!И что мне пришло в голову назвать Веру Михайловну мамой?Зазвонил мой мобильный. Я знала кто это, знала по какому вопросу, но ответа у меня не было…—?Да!—?Маргарита Александровна, что с Егоровой делаем?Я очень боялась этого вопроса. Она беременная. Ее нельзя трогать. А моего ребенка убивать можно было? Ненавидела я ее до зубовного скрежета. Но… солдат ребенка не обидит.—?Пусть живет, сучка. Только не дай Бог ей еще раз попасться на моем пути. Доведите это до ее сведения, только не переусердствуйте, ее ребенок не виноват, что ему не мать досталась, а тварь.