5 (1/1)

Глава 5,в которой Дик признается Анне, что неравнодушен к нейВ гостинице был небольшой зал для постояльцев, в котором они могли отдыхать, беседовать и наслаждаться легкими закусками и напитками. Именно там и расположился вечером граф со своими домочадцами, стараясь делать вид, что игнорирует сидящего в другом углу за книгой Реймонда Свита.Дик и Анна устроились с альбомами в удобных креслах. Под строгим взглядом дуэньи им приходилось делать вид, что они заняты только рисованием, но всё же юноша робко поглядывал на Анну и улыбался ей. Он до сих пор чувствовал себя виноватым за тот вечер с дамой полусвета и за то, что никогда в жизни не осмелится признаться возлюбленной в ?измене?. Увы, он ничего не мог с собой поделать – он был влюблен в Анну, влюблен со всей силой первой любви, и, как бы ни упрекал себя за то, что отдал сердце навознице, а не благородной эреа, противостоять чувству не находил силы.- Ричард, вы уронили лист, - вдруг тихо сказала девушка.- В самом деле? – рассеянно отозвался он и наклонился.Он не помнил, чтобы ронял что-то, и тем не менее на полу лежал листок нежно-голубой бумаги, сложенный вдвое. Дикон быстро взял его и, прикрывшись альбомом, как книгой, развернул.Это было письмо. У Анны оказался простой и красивый почерк, без изысков и украшений-завитушек. В послании было сказано:?Ричард, я очень хотела бы с вами поговорить, но встречаться наедине в поездке невозможно, да и небезопасно для репутации, как моей, так и вашей. Поэтому нам лучше будет переписываться. Я знаю надорское наречие, меня и Эстебана вырастила няня-северянка. Таким образом, госпожа Лакост не сможет прочитать наши письма, даже если захочет. Далее же мы сможем договориться о своем шифре, это будет еще надежнее. Это мое письмо сожгите, как только будете один в своей комнате. Надеюсь, вы можете держать под контролем свою сентиментальность?.Дика будто обожгло огнем.Письмо вызывало в нем противоречивые чувства. С одной стороны, Анна почти прямо заявляла, что хочет видеться с ним, что хочет говорить с ним, даже зная, что дуэнья не одобрит их разговоров. Но с другой – тон записки был каким-то жестким и деловым, без малейшего намека на нежные чувства.?Любит ли она меня? Или просто хочет использовать в своих целях??.Он быстро написал ответ на надорском наречии: ?Я согласен. Но я хочу знать, Анна, видите ли вы во мне только союзника в своих целях или, может быть, я всё же достоин чести называться вашим другом??. И сказал вслух:- Посмотрите, эреа. Кажется, у меня не выходит узор. Поможете мне исправить ошибку?Анна склонилась над его листом.- Сейчас.Карандаш быстро забегал по бумаге.?Вы интересны мне, без всяких сомнений. Мы можем быть союзниками, а возможно, что и больше чем союзниками. Скажу вам одно – дядюшка забрал нас из Олларии не просто так – вам, а может быть, и мне, грозила серьезная опасность. Я уверена, он играет по-крупному, в чем-то я осведомлена насчет его намерений, что-то мне еще предстоит узнать. Но вам я доверяю больше, чем Арнольду Манрику, знайте, что для вас это честь?.- Благодарю вас. Теперь я всё понял, - сказал Дикон.И ответил на бумаге:?Знайте, эреа, я намерен добиться вашего расположения. Хотя бы дружеского. Вы можете рассчитывать на меня?.