Часть 1 (1/1)

Питер не знал, как он докатился до такого. Ещё год назад он грыз гранит науки в Калифорнийском университете, а сейчас работал на совершенно никчёмной должности, снимал квартиру на большую часть зарплаты и трахался с парнем уже четвёртый месяц, даже не зная его имени. И не только имени: он не знал ничего, кроме того, что у него был большой член и куча денег на посуточное жилье с видом на центральный парк, чтобы ?всё было красиво?.Сейчас часы на тумбочке показывали 3:22, но Питер не спал, поскольку на всю комнату раздавалось сонное сопение незнакомца. Называть так его было неправильно, наверное, учитывая то, что они всего часа два назад отлипли друг от друга, кончив по паре раз. Но имён они все ещё не знали. Питер обычно ограничивался словом ?эй?, а парень звал его малышом, что, вообще-то, в первое время его дико бесило. А потом пришлось смириться и шутить каждый раз, что папочкой в ответ звать не станет.Да, Питер не спал и смотрел в окно. Нью-Йорк тоже не спал, он никогда не спал, поэтому вид открывался прекрасный: фонари ночного центрального парка и огни близлежащих домов. Это всё завораживало и давало благотворную почву подумать. Подумать, на что он тратит свою жизнь. Почему он проебывает её с такой молниеносной скоростью. Почему не мирится с родителями, почему не пошлёт нахрен начальника, почему не ответит ЭмДжей на её многочисленные предложения попить кофе или чего покрепче и почему до сих пор ебётся с парнем, лежащим сейчас прямо рядом с ним. Глаза Питера неосознанно перебрались на его подбородок и скулу, украшенные немного отросшей щетиной, и задержались на них.—?Пытаешься дырку во мне взглядом проделать?Глаз парень не открыл, а сопение прекратилось настолько незаметно, что эта реплика заставила Питера вздрогнуть.—?Нет, я… Просто не спится.—?Понятно. Из-за полнолуния, может.Вот. Вот что дополняло город так, что он казался идеальным, хотя и луна, по-хорошему, совсем не вписывалась в урбанистическую картину мира. Город чудесно справился бы и без неё, электричества ведь предостаточно, значит, и света тоже, так зачем? Это очень напоминало то, что происходило с Питером. Устаканившаяся жизнь, пусть и дерьмовая, и луна, разговаривающая с ним прямо сейчас, даже не открывая глаз. Чтобы оказаться с ним на равных, Питер тоже закрыл глаза. И пока не было времени передумать…—?Меня Питер зовут. Питер Паркер. Мне двадцать два, я работаю на Двадцатый Век Фокс хер знает в каком отделе и хер знает, зачем вообще. Живу в студии в Квинсе, потому что разругался с родителями из-за универа, а на мою зарплату такую квартиру, как эта, не купишь. И не снимешь даже. И я не должен был этого говорить, потому что мы договорились ещё на берегу, но я вот сказал. Тебе… Тебе не обязательно отвечать тем же.Тишина повисла не из приятных. Такая тяжёлая, густая, обволакивающая, словно вязкий туман. Долгая по ощущениям, хотя по времени длилась не больше минуты.—?Уэйд. Большего не жди.Он перевернулся на бок, матрас под ним тихо заскрипел, а Питеру казалось, что это звук работы его мозга.—?Красивое имя, Уэйд.—?Мама мне тоже так говорила.Голос его теперь казался тише, потому что он лежал к Питеру спиной. Мышцы были напряжены поначалу, а натянутая кожа позволяла видеть небольшие белесые шрамы на ней до того места, где начиналось тонкое одеяло, которым Уэйд?(имя в голове Питера пока казалось инородным) укрывался. Это приковывало к себе внимание слишком сильно и хотелось узнать, откуда они. Откуда каждый. Но пока было достаточно и имени, чтобы душа немного успокоилась и Питер, в конце концов, уснул.Когда он проснулся, Уэйда рядом не было. Это было неудивительно, на самом деле, но очень Питера расстраивало. Обычно они просыпались вместе, заказывали завтрак и расходились только потом. А сейчас он лежал один в совершенно холодной постели, и никаких следов пребывания второго человека вокруг не наблюдалось.По комнате разнесся тихий скулеж безысходности. Всё испортил, конечно. Питер иначе ведь не умел. Он смотрел в белоснежный потолок несколько минут, а потом встал с постели и пошёл в ванную. Нужно было прийти в себя.Он вымылся и устроил на пару минут контрастный душ. Это помогло проснуться, но не перестать думать о том, что он теряет даже то немногое хорошее, что у него есть. По инерции вытеревшись и повязав полотенце на бедра, он пошёл на кухню. Там не было завтрака, сегодня Уэйд этим не заморочился, зато лежала записка, прижатая к скатерти пустым стаканом.?Утречко, малышПонимаю как это выглядит в твоих глазах, но я сбежал не из-за того что было ночью. Нужно было срочно уехать. Оставь квартиру в нормальном виде и занеси ключи соседке напротив, а то мне не вернут залогНасчет имен и всякого поговорим при встрече. Напиши мне вечером или когда созреешь для этогоУэйд?Отсутствие знаков препинания слегка резало глаза, но Питеру было уж явно не до этого. Все оказалось… Замечательно? Потому что уж он-то успел поверить, что всё кончено, что Уэйд закинет его в ЧС в Тиндере, сменит номер телефона, и Питер никогда больше не сможет с ним связаться. Но нет. Кажется, пронесло.Он выпил растворимого кофе, сполоснул кружку и пошёл обратно в комнату. Снял постельное белье и отнёс его в корзину в ванной, покрывало застелил, не оставляя ни единой складки.Одежда комом лежала на полу возле кровати, так что он этот ком поднял и начал приводить вещи в более-менее приемлемое состояние. Вывернул джинсы, вытащил носки из узких штанин, кое-как расправил рубашку. На работу в таком виде он, конечно, не пошёл бы, но сегодня была суббота.Питер утешал себя тем, что мятая рубашка выглядела, как будто так и задумано. Он пригладил волосы пальцами, закинул часы в рюкзак, потому что не хотел надевать их сейчас, и в последний раз оглядел квартиру. Вроде бы, нормально. Выключив свет во всех помещениях, он направился в прихожую, где одиноко стояли его конверсы. Он натянул их и лениво присел на корточки, чтобы завязать шнурки. И только в этот момент заметил лежащий на ковре телефон. Не свой. Видимо, Уэйда.Питер, забывая о шнурках, взял его в руки. На самом деле, ему жуть как хотелось разблокировать его и прочесть все, до чего он сможет добраться. Но он порыв поборол и сунул телефон в задний карман. Он завибрировал, как при звонке, но Питер не стал его трогать. Закончив со шнурками, снова попытался расправить рубашку. Закинул на левое плечо рюкзак, взял ключи, висевшие на специально для этого отведенном крючке, и вышел в подъезд. Расправившись с замком, постучал в дверь к соседке и отдал ей ключи, объяснив ситуацию. Она улыбнулась и поблагодарила, а затем закрыла дверь у него перед лицом. Наверное, стоило бы постучать снова и отдать ей ещё и телефон, чтобы она передала его Уэйду при встрече, но что-то его остановило, и Питер этого не сделал. Он просто спустился по лестнице с двадцать четвёртого этажа, чтобы привести мозг в порядок. А сам задницей ощущал, что телефон вибрирует снова. Снова и снова. Два раза, пока он спускался. Ещё раз по дороге до метро. В самом метро связи не было, но потом пришло две смски. И ещё четыре следом. И телефон затих.Зайдя домой, Питер первым делом достал из кармана чужой телефон и положил его на свой письменный стол, садясь напротив и прожигая его взглядом. Экран не горел, и в нем Питер видел свое отражение. Так хотелось нажать на кнопку и узнать, есть ли на нём пароль. И если есть, хотя бы посмотреть, кто так настойчиво названивал. А если нет, узнать то же самое, но ещё залезть внутрь и пролистать, например, ленту в твиттере. И пока его мозг был занят размышлениями на эту тему, желудок требовательно заурчал, напоминая, что он не ел уже почти сутки.Питер съел яичницу из пяти яиц, хотя обычно ему хватало и трех. Просто он нервничал, а когда он нервничал, он либо ел, либо курил. Сигарет под рукой, к сожалению или к счастью, не было, а вот еды?— предостаточно. Яичницу он дополнил горстью орехов и двумя конфетами. А потом все же пошёл и взял телефон. Пароля не оказалось.