The soul select her own Society (1/1)

Ей снова снился тот же сон. Как будто она окликнула его тогда, на пороге. Обернулся и она, сделав шаг и пристав на цыпочки, прижалась губами к жесткому рту. Положила руку на горячую смуглую кожу шеи, медленно провела вниз, в вырез рубашки. К ровно, мерно стучащему сердцу. Он положил ладонь ей на талию, привлекая к себе… И тут Настя проснулась. Снова. Слегка заворочалась в кровати, пытаясь вернуться к реальности, где она была одна в пустой квартире. Как и прежде, сон оставил песле себя ощущения настолько приятные, что это было даже больно. Медленно выдохнув, поднялась. За окном медленно светало. Она пару часов просидела на кухне за книгой, потом собралась прогуляться?— до гаражей, проведать Джека, проверить стволы. Вчера шел дождь и она хотела убедиться, что в тайник не просочилась влага. Машин перед домом было совсем мало и поэтому она сразу заметила свой ?каблук?, стоящий слева от фонаря.?— Ха! —?Постояла, засунув руки в карманы шорт и перекатываясь с носок на пятки и обратно, решая, не вернуться ли проверить почтовый ящик. Потом подошла к автомобилю, сунула руку за колесо. Вытащила ключи, повторила:?— Ха! Села за руль. Потом встала, подошла к капоту, открыла его и сказала ?Ха? в третий раз: среди покрытых слоем пыли внутренностей машины выделялся новенький, закрепленный блестящими хромированными деталями аккумулятор. Закрыла капот, вернулась за руль, села боком, прислонившись виском к подголовнику. Просидела так какое-то время, бездумно улыбаясь. Потом встала, закрыла автомобиль и отправилась по своим делам. *** Потом было лето, пора затишья, когда люди Гуся осваивали новую территорию, доставшуюся им после выкоски конкурентной банды. Настя даже выпросила отпуск и съездила на дачу к дедушке, отвезла ему наконец перебродившее варенье. Там, на природе, отлично потренировалась со старым револьвером, что дед выменял у кого-то на свежий первач. Забралась поглубже в лес, отыскала давно облюбованное сухое дерево?— старый бук. Уперла кисть с зажатым оружием о бедро и последовательно разрядила барабан, взводя курок большим пальцем и представляя себя героем вестерна. Она пыталась выбить на широком стволе сердечко, но получился неровный круг. Когда патроны закончились, подошла, потрогала нагретую солнцем трухлявую древесину, рассеяно запела: А поцелуй ты меня, Перепетуля! А я тебя больше жизни люблю-уу. А для чем угодно рискну я?— Сачковал, сачкану, сачкаю! Лес был большой, но, закончив, она поспешила убраться от бука подальше, а то мало ли. Вернувшись через две недели в город узнала, что Гуслятский нанимал его еще раз. А только зайдя в свою квартиру, поняла, что Чигур побывал и здесь. На кухне, несмотря на то, что, уезжая, она как обычно оставила грязную посуду, было все вымыто и убрано. В комнате на кровати было аккуратно расстелено чистое белье,?— хотя перед отъездом она ее и заправлять не стала. Некоторые книги стояли не на своих местах. Плитка шоколада в прикроватной тумбочке не иначе как чудесным образом сменила дату выпуска. Гляди на все эти безобразия, Настя издала носом беспомощный рычащий звук. Метнулась к правому углу к окна, рядом с батареей, проверить. Там у нее был тайник, что еще подростком сделал себе отчим. Подняла две планки паркета, вытащила тяжелую пластиковую коробочку, металлически загрохотавшую своим содержимым, затем?— пухлую общую тетрадь в темно-синей обложке под кожу. Села, пролистала дневник, озабоченно приподняв правую бровь. Потом убрала свои сокровища на место и долго искала от него записку, ну хотя бы пару строк. Ничего. ***?— Ну вот, перед выходом же заклеила медицинским клеем, а он взял и отстал,?— посасывая большой палец правой руки раздосадованно проворчала она.?— Боишься боли? —?не сводя внимательного взгляда с подъезда напротив спросил Антон.?— А кто ее не боится? —?хмыкнула и повела плечами, повыше поднимая воротник своего черного плаща. Они оба стояли у стены под козырьком подъезда, в темноте. Холодный сентябрьский дождь медленно падал с низкого, затянутого сплошным пологом туч неба, тонкими ручейками стекал с крыши. —?Вернее, не самой боли, а… нарушения границ тела, что ли. Тела ли, личности. Мое! Мои мысли, мои чувства, пшли все вон отсюда! —?Она тихо рассмеялась.?— Я читал твой дневник.?— Я знаю,?— отозвалась нарочито беззаботно. —?Те двадцать лей… Их дедушка в Румынии нашел, когда с бригадой детский сад в молодости строил. Я никогда ее вместе с остальными монетами не ложила. Ты из-за тайника в гараже догадался, да? —?Он кивнул?— высокий темный силуэт на фоне освещенной фонарями улицы. —?Надо было головой думать, прежде чем тебе его показывать,?— вздохнула и снова сунула палец в рот. —?Меня как-то дядина кошка цапнула. Не сильно, но обидно, я не ожидала. Так резко ударила когтями! Мне потом кошмар приснился, будто я?— пожилой профессор, вроде Ван Хелсинга из того фильма, и меня распили двое вампиров. Бр-ррр. —?По всему телу девушки пробежала крупная дрожь. Засунула руки в карманы и переступила с ноги на ногу, пытаясь согреться. —?Очень реалистичные ощущение вспарывания кожи острыми клыками… Я потом, проснувшись, долго в себя прийти не могла. В доме через дорогу проходили переговоры Гуслятского с один его возможным деловым парнером. Убийцы ждали результатов переговоров?— если бы тот бизнесмен сотрудничать отказался, им было велено пойти туда и всех убрать.?— И часто тебе снится, что ты мужчина? —?после паузы спросил Чигур.?— Ну, бывает. Бывает снится, что я?— это я. Бывает просто какая-то девушка. Бывает, что непонятно кто, просто какие-то погони, или незапоминается… —?Он сделал короткий жест рукой, она поняла и умолкла. Потом спросил:?— Снилось когда-нибудь, что ты мужчина и занимаешься любовью? Ответом было ошарашенное молчание, затем долгое раздумчивое сопение. Потом она неохотно протянула:?— Ну, было пару раз…?— Расскажи. Снова полное раздумий сопение.?— Давай не сегодня. Может, завтра? Впервые за долгое время ожидания сигнала от Гуслятского он обернулся и посмотрел на нее. Спокойно сказал:?— С нашей работой нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Завтра может быть поздно. Неуверенно растянула губы в улыбке, тихо, сипло пропела, отбивая ногой в сапожке ритм: Завтра может быть поздно,?— Ты еще не разучился люби-ить! Завтра может быть поздно жить!?— Ну ладно. Сейчас, с мыслями только дай соберусь… —?Постояла, закрыв глаза и кусая губы. Потом начала, едва выдавливая из себя слова:?— Снилось, что я… вроде вампира. Такой, по виду больше горгулья. С наростами по всему телу, большими ушами летучей мыши, вывернутыми ноздрями… Перепонками-крыльями между телом и руками. И весь красный. Ну, кровь же… И я в мотеле. Как в фильмах показывают. И там же… Моя невеста. Красивая миниатюрная блондинка, такая, вроде Шерон Стоун. —?Остановилась, яростно прикусывая кожу на губах, пытаясь совладать со смущением. —?Или это мы вроде как только поженились… Она ждет меня на кровати, кровать застелена темно-багровым покрывалом. Я выхожу из душа. В халате. В тапочках. Пушистых таких. —?Она издала тихий смешок и снова вздрогнула всем телом, покачиваясь с носков на пятки. —?Она развязывает мой пояс… А я, а я думаю?— и как ей не противно?! Такая красивая… Как не противно прикасаться к такому вот?.. Это ж, ну. —?Снова сосредоточенно засопела. —?Как гребень индюшки…?— В общем-то все! —?совсем другим голосом закончила она. —?Уф. Странное чувство?— как будто камень с плеч свалился. Легче отчего-то стало… И что скажите, доктор Фрейд??— Ничего не скажу,?— он покачал головой. —?Ты сказала: пару раз. Какой второй??— Как-нибудь в другой раз,?— повеселевшая Настя улыбнулась уже вполне искренне. Слегка двинул плечом и снова тишину под козырьком нарушали лишь звуки падающих капель. Дверь подъезда напротив распахнулась, выпуская на улицу столб света и троих мужчин. Двое сразу же направились к стоянке автомобилей, третий направился к ним. Остановился на тротуаре, пропуская фуру. Закурил. Быстрым шагом подошел к козырьку, тихо сказал ?Отбой, ребята?, швырнул в урну окурок и двинул к своим. *** В начале ноября у Вадима был день рождения. Как и прошлые разы, Настя приехала к родителям, посидела, строго контролируя наличие на столе и в квартире вообще спиртного, а потом, когда стало темнеть, засобиралась к себе. Мама уговорила побыть еще немного, так что на улицу она вышла уже в девятом часу. Неспешным шагом пересекла двор, прошла мимо ряда припаркованных автомобилей. Остановилась. Обернулась. Вернулась. Сперва подумала, что показалось. Но нет. Последней стояли серые ?жигули? Сергея, она помнила номер, просто потому, что за последнее время видела его машину слишком часто. Осторожно оглядевшись по сторонам, Настя, пригнувшись, попыталась рассмотреть, есть ли кто в салоне. Сердце билось медленно, слишком медленно. Она не могла решить, как поступить. Вернуться в квартиру? Бежать? Убедившись, что если только внутри не устроили засаду на полу, то все чисто, крадучись приблизилась к автомобилю. Прикоснулась к ручке двери со стороны водителя, отдернула. На пальцах осталось что-то неприятно-липкое и еще до того, как поднести ладонь к лицу, она знала, что это. Подсохшая кровь. Отойдя назад, заметила такие же следы на асфальте. Они вели к ее ?каблуку?. Настя машинально сунула руку под мышку, чертыхнулась про себя. Пистолет осталось дома. Достав из кармана куртки ключи на цепочке, она намотала их на кулак наподобие кастета и больше не колебалась. Стараясь ступать неслышно, подошла к машине, обошла ее, следуя черным в свете фонарей отметинам, тихо вдохнула и резко распахнула дверцу кузова.?— Что же ты так долго,?— выдохнул полусидящий, полулежащий там Сергей. Фонари сюда недоставали, но, бросившись к нему, Настя услышала, как влажно зачавкало под ногами. Запах мясного ряда на рынке почти оглушил ее. Протянув руки к смутно белеющему лицу мужчины она приподняла голову несостоявшегося ликвидатора. Серега попытался сказать что-то еще, но не смог. Изо рта его полилась теплая кровь, заливая и так насквозь мокрую одежду. Потом он попытался вдохнуть и в груди его захрипело. Голова в ее руках вдруг отяжелела так, что она больше не могла держать ее. Тогда Настя опустила руки и наклонилась. Хрипов больше не было. Она поняла, что это все. Медленно выпрямилась, глубоко вдохнула пряный осенний воздух. До этого ей не было холодно, но сейчас по телу пробежал внезапный озноб. Осторожно закрыв дверцу кузова, Настя оглянулась по сторонам, шагнула за штакетник, в глубокие заросли пожухлого бурьяна, тщательно вытерла подошвы. Сделала пару шагов к его автомобилю, вернулась, снова открыла кузов, отвернув лицо, обшарила карманы мертвеца, нашла ключи в правой боковом. Закрыла кузов, вернулась к его машине, вытерла ручку дверцы платком, им же обтерла ключи и, держа их через ткань, вставила в замок зажигания. На пару секунд включила светильник, внимательный взглядом окинула салон. Крови было много, но почти вся стекла на пол. Больше ничего подозрительного видно не было. Оставив дверцу со стороны водителя открытой,?— если повезет, к утру ?жигулей? здесь уже не будет,?— вернулась к своему ?каблуку?. Достала из-под ног с пассажирской стороны пластиковую бутылку с водой, пролила свои следы у дверцы кузова, затерла листями лопуха. Ими же вытерла нижний край автомобиля, потом набрала в горсть земли и посыпала ею подозрительно чистые места. После вернулась к машине Сергея и платком сняла с кольца ключ от своей. Сунула его в карман, еще раз осмотрелась, села за руль ?каблука? и поехала в сторону области. Через час, свернув и попетляв по проселочной дороге, заехала в лес. Проехала метров десять, развернулась на поляне, сдала задом, вписавшись между двух берез. Где-то здесь был знакомый выворотень?— старая сосна не выдержала, упала в овраг. Она надеялась, что яма не успела осыпаться. Уткнувшись бампером в высокий куст орешника Настя остановилась, подняла ручник, выключила мотор. Вышла и прислушалась, закрыв глаза. Ночная лесная живность, потревоженная шумом ее автомобиля, постепенно снова зашевелилась, закопошилась внизу, вверху, везде. Взяв из бардачка фонарь, она, направляя луч в землю, пошла вперед. Поднятый ком толстых корней и яма под ним обнаружились почти сразу. Выключив фонарь и постояв еще, Настя двинулась обратно в темноте. Отсветы уличного освещения сюда не доставали, и затянутое плотными облаками небо над ней было непроницаемо-черным. Слева в подлеске что-то громко зашуршало, она вздрогнула, остановилась. Подождала, пока перестанет колотиться сердце, покачала головой и включила фонарь. Открыла дверцу кузова, стараясь не касаться мертвеца, потянулась вглубь, взяла лопату, закрыла дверцу, вернулась к упавшему дереву. Там сунула фонарь между корней, так, чтобы его свет был направлен вниз и стала копать. Лопата, судя по ее виду, была совсем новая, но довольно скоро копать стало тяжелее. Настя вспомнила своего деда, всегда ругавшего заводскую заточку что ножей, что лопат. Да, у него лопаты были всегда наточены так, что сияли на солнце. Остановившись передохнуть, досадливо подула на ладони и очень пожалела, что не положила в машину хозяйсвенные перчатки. Вадим всегда возил такие с собой. Углубив яму до полутора метров, неловко вылезла, села на куче земли. Посидела так, слушая шорохи ночного леса. Потом встала, вернулась к машине. Открыла дверцу. Вытащила из глубины кусок брезента, расстелила его на траве. Поднатужившись, вытянула Сергея. Тело тяжело брякнулось на землю. Схватила два конца брезента и потащила к яме. Короткий в общем-то путь занял у нее около получасу. Подтащив его к яме, она остановилась, подумала и потратила еще минут десять на то, чтобы устелить дно могилы ветками. Потом сбросила тело вниз. Уложила аккуратнее и укрыла сверху брезентом. Вылезла из ямы, стала забрасывать ее землей. Закончив, сровняла холмик с землей и лопатой порубила торчащие корни выворотня, присыпала место опавшей листвой. Встала, сжимая лопату в руках, задумалась.?— Ну… Бывай. Судорожно выдохнула, сильно вздрогнув всем телом, махнула рукой и, не оборачиваясь, вернулась к машине.?*** Когда Настя открыла дверь, из освещенной светом настольной лампы кухни ей навстречу вышел Чигур.?— Привет,?— кивнула она, наклонилась расстегнуть сапоги.?— Ты ушла от родителей больше трех часов назад. —?Не вопрос?— констатация факта. Сняла сапоги, повесила на крючок куртку.?— Где ты была? —?все же спросил он, не дождавшись никакой реакции. Она бросила взгляд через плечо, отвернулась, сильно закусив губу. Потом медленно, неловко развернулась, шагнула к нему, не поднимая головы, пряча искривленное мукой лицо, стукнула кулачками по его груди, громко, судорожно всхлипнула и выдала все случившееся одной спутанной тирадой.?— Если бы я! Если я… не задержалась. Он мог бы… остаться жив! —?слезы текли по ее лицу, падая на его рубашку. Осторожно взяв девушку за плечи, Чигур заставил ее выпрямиться, поднять на него глаза.?— Ты все равно бы ничего не смогла бы сделать. У него была прострелена печень. Странно, что он вообще смог уехать.?— Ты!.. - в голубых глазах мелькнуло понимание и чистый, животный ужас. За ним?— восхищение, и тут же в ее глазах словно захлопнулась дверца. Он больше ничего не смог по ним прочитать. Утерев лицо ладонью, она оступила на шаг,?— он отпустил ее. Прошла на кухню, там достала кастрюлю с компотом, чашку, налила. Постояла, уперев руки в столешницу. Меланхолично пропела, глядя на алые пятна пролитого: Darlin', darlin', darlin', I got blood on my hands. I hope it ain't from you, I hope it ain't from you… Встряхнула головой:?— Бр-р, больше не буду петь эту мерзость, все ведь сбывается, а! Лучше уж Пугачеву. А знаешь, все еще будет! Теплый ветер еще подует. И весну еще наколдует, И память перелистает. И встретиться нас заставит! И встретиться нас заставит! Знаешь, как обрадует встреча? Тихо рассмеялась, подняла чашку к губам.?— Полетишь со мной в Америку??— Что, с заказчиком повздорил? —?скосила взгляд, а потом поперхнулась, облившись компотом:?— Ты что?! Гуслятского убил, потому что он тебе меня заказал?.. И Серегу заодно… всех? Компот с ее одежды падал на пол, а Настя все смотрела Чигуру в глаза. Он первый отвел взгляд?— это не было проявлением слабости или признаком страха. Просто ее зрачки и, следовательно, мысли, все еще были закрыты от него.?— Думай, как хочешь,?— ответил он. —?Полетишь со мной??— В качестве кого? —?поставив чашку и отряхиваясь, спросила она. —?Объекта для ментального насилия??— В качестве компаньона. —?Он склонил голову на бок. —?Ментальное насилие. Ты так это воспринимаешь??— Не, это была шутка,?— промакивая кофту салфеткой, откликнулась Настя. —?Впрочем, в каждой шутке есть доля шутки… а все остальное?— правда. Когда самолет? Чигур кинул взгляд на часы.?— Через два часа.?— Ох. Тогда мне надо позвонить маме и занести ключи тете Розе! Собираться долго не пришлось, давно уже был подготовлен на всякий пожарный ?тревожный чемоданчик?. Хотя, конечно, бестолково побегать по квартире хватая повседневные и любымые вещи — это ее не миновало. Настя справилась за час, включая довольно тяжелый разговор с матерью (?Нет, со мной все в порядке, по крайней мере сейчас. Нет, остаться не могу. Как смогу, позвоню. Мама, ну прекрати, ну послушай меня!.. Папе скажи?— как у него в комнате, так у меня в гараже. Он поймет. Мама! Машину на стоянке пусть заберет… и тоже пусть позаботится. Запомнишь? Обещаю. И тебя! А квартира пусть Ксюше будет!?) и пятиминутная попытка достучаться до соседки, чтобы оставить ключи. Потом, вернувшись в квартиру, она обошла все еще раз, последний раз по-хозяйски осмотрела книжные полки, письменный стол, любимый стул. Вздохнула. Жаль было покидать насиженное место. Но ехать нужно было. И не только и не столько потому, что, оставшись одна, она бы скорее всего не протянула и недели. А потому, что она его любила.?— А тебе не нужно знать, где я его закопала? —?повернулась к прилягшему на время ее сборов на кровати мужчине.?— Нет.?— Хорошо. Я готова. Поехали! Он легко поднялся, захватил свою сумку, она взяла свой чемодан и вместе спустились вниз. Настя бросила ключи соседке в почтовый ящик, еще раз оглядела такой родной подъезд, вдохнула его запах. Сели в автомобиль, она за рулем.?— Что, будем с тобой, как два ковбоя? Настя Неуловимая! Как Неуловимый Джо, который нахрен никому не нужен.?— Ана.?— Что??— Сокращение от имени Анастейша. Ана. Или Стейси.?— Ну, Стейси мне не нравится, звучит как имя подружки Барби. —?Настя надула губы, потом завела мотор, повернула к выезду из двора. Когда они выехали на дорогу, Чигур протянул руку и опустил ручной тормоз.?— Спасибо. Я обычно не забываю… —?Он только кивнул в ответ. До аэропорта добрались быстро. Там выяснилось, что лететь они должны были разными рейсами, ее самолет?— позже. Сидя в зале ожидания, она размышляла над его мотивами. Оставлял ей последнюю лазейку сбежать, начать новую жизнь одной? Или просто билетов не было? Или готовился к карьере за океаном и не хотел, чтобы их двоих было так легко связать? На ладонях девушки уже вздулись и налились кровью волдыри, она несколько ходила в дамскую комнату и лила на них холодную воду, потом все же разыскала медпункт, где ей их обработали и перебинтовали. До отлета был еще целый час. Вернувший в зал ожидания, она села, откинулась на спинку и вытянула ноги. Ладони зудели страшно. Ха! А он пусть и не надеется, что она сбежит! Ведь сделала уже выбор. Еще тогда, при первой их встрече, пожалуй. Я лечу, не разбирая Кто от Ада, кто от Рая. Если некого любить?— Полетай в Антверпен…