Джереми как твой лучший друг (1/1) (1/1)

Он всегда отличался от остальных. Нет, дело далеко не во внешнем виде, за который он порой так ненавидит самого себя. Просто Джереми другой: он не подшучивает над девчонками, не прогуливает уроки, не таскается по вечеринкам, пусть даже это вечеринки его лучших друзей, и не курит за школой, наплевав на все правила и на собственное здоровье заодно. Джереми любит музыку в наушниках и смотреть в окно на переменах, наблюдая за прохожими и воображая, о чем каждый из них может думать. Джереми любит долгие разговоры о важном и существенном. Джереми любит философские фильмы, проливные дожди, и фото, сделанные на полароид.А еще Джереми любит, когда ты улыбаешься, особенно если причина твоей улыбки?— он сам.—?И чего ты с ним водишься? —?не упустит шанса фыркнуть любая из твоих одноклассниц. Ты, разумеется, промолчишь, пока внутри все полыхает огнем, а в горле комом встают слезы. Обидно. Не за себя, за него. Обидно так, что однажды ты точно выскажешь в лицо каждой из этих фальшивых разукрашенных кукол все, что ты о ней думаешь.—?Что ни говори, Т/И, а они правы,?— хмыкает юноша, вертя в руках провод от наушников. Ты закатываешь глаза, тяжело вздыхая.—?Я тебе что говорила насчет этого, а? —?куксишься, окидывая его укоризненным взглядом,?— Прекрати слушать их и начни уже верить мне.—?Я тебе верю.—?Тогда я не понимаю, в чем дело.—?Посмотри на меня внимательно,?— он поджимает губы и разводит руками,?— Посмотрела? Вот, в чем дело.Он злится, и ты это прекрасно понимаешь, но злишься не меньше него, поэтому вскакиваешь с насиженного места, начиная нарезать круги по пустующему классу.—?Джереми Рэй Тейлор…—?О, нет, не называй меня так, я знаю, что за этим послед… —?собирается было взмолиться он, но ты резко повышаешь голос:—?Нет, я буду тебя так называть, и да, я буду продолжать компостировать тебе мозги ровно до того момента, пока ты, наконец, не перестанешь страдать ерундой! —?еле сдерживаешься, чтобы не ударить ладонью по ближайшей парте, дабы не усугублять ситуацию еще больше,?— Спрашиваешь, почему я общаюсь с тобой? Почему плевать хотела на всех этих ?плохих парней? и размалеванных девиц? Потому что они?— искусственные. Они пустые. Пустые!Останавливаешься, присаживаясь обратно к нему и запускаешь ладонь в спутавшиеся волосы, стараясь хоть как-то их пригладить.—?Ты говоришь, что я достойна лучшего. Это, по-твоему, лучшее? Они ведь не видят ничего дальше собственного носа. Никто из них не видит,?— говоришь тише, потому что чувствуешь, как горло сдавливают уже знакомые тиски,?— А ты помнишь мою депрессию пару месяцев назад? Ты тогда названивал мне каждые полчаса и спрашивал, все ли хорошо. Я отвечала, что да, но хорошо не было. Ты это знал, и поэтому продолжал звонить. Помнишь, как я заболела, а родители как раз уехали в командировку? Ты тогда принес мне целый пакет апельсинов и мед, который я терпеть не могу, а ты меня все кормил и кормил им, говоря, что он поможет. И мне действительно стало легче, но я сомневаюсь, что благодаря меду. А помнишь, как я пропустила кучу уроков математики из-за проблем с учителем? Помнишь, как вступился за меня перед этой ведьмой? А помнишь…И ты говоришь, говоришь, говоришь, и готова говорить об этом вечно, до тех пор, пока он полностью не поверит в то, что ты говоришь, в то, что ты чувствуешь.—?Именно поэтому, Джерри, ты?— и есть лучшее для меня. Только вот я этого совершенно не заслуживаю, раз даже не в состоянии убедить тебя,?— сокрушенно качаешь головой, смахивая непрошенную влагу с пушистых ресниц.—?Прости меня,?— у Джереми в глазах столько вины и внезапного осознания, что вся твоя злость, даже малая толика, испаряется моментально. Поэтому ты улыбаешься, взъерошивая его светлую шевелюру, и слушаешь, как он ворчит, посмеиваясь.—?Я просто в следующий раз сразу начну тебя бить.—?Какая же ты у меня все-таки добрая, я не могу.Ты больше не позволишь ни одной из этих пустышек вымолвить хоть слово о нем. Ты больше не позволишь ему поверить этому слову хоть на секунду. Джереми слишком много отдавал тебе все это время, теперь настала твоя очередь отдавать, и ни одна живая душа теперь не посмеет и пальцем тронуть того, кто настолько дорог твоему сердцу.