Печаль (1/1)

Иногда у Саши бывают плохие дни. Возможно, даже слишком часто. Возможно, излишне плохие. Возможно, эти дни затягиваются на недели, недели?— на месяца, но Рома об этом не знает. Не знал. Сейчас, после такого яркого и насыщенного лета, полностью изменившего его жизнь?— он наконец-то смог быть вместе с любовью своей жизни, с которой они проводили вместе всё время и даже съездили в Ленинград только вдвоём. Всё лето он был с человеком, с которым хотел бы дожить до самой старости, воспитать детей и внуков, если такое будет возможным, а сейчас чувствует полнейшую Потому что смыслу жизни самому его не потерять. Конечно же, Рома догадывался, что у Саши есть что-то такое. Что-то, что заставляет его чувствовать грусть, никчёмность и опустошение, заставлять опускать руки и постоянно спать, прячась от реальности. Айзерманс осознавал, что причина не в нём, но винил во всём всё равно себя и только себя. ?Ты живёшь с ним, Рома, и если ему плохо, значит, виноват ты?. Пока он не знает, что в Сашином мозгу всё немного сложнее.Дом стоит, свет горитИз окна видна дальТак откуда взялась печаль?И, вроде, жив и здоровИ, вроде, жить не тужитьТак откуда взялась печаль? Они вернулись из Ленинграда двадцать первого, под ночь уже были дома. Он уже тогда выглядел немного… не так, как обычно. Он всегда улыбается и лезет целоваться, но сейчас он сидел молча, лишь крепче прижимая к себе своего парня, и смотрел в одну точку. Роме казалось, что он сейчас заплачет. —?Саш… всё хорошо? —?Всё хорошо, пока ты рядом. Прости, если дальше будет что-то, что тебя разочарует, я не могу контролировать это, —?он бубнит, уткнувшись носом в чужой висок и вдыхая запах любимого ягодного шампуня, —?прошу, просто будь рядом, но не нагнетай. Ты?— моё главное лекарство, помни об этом, прошу, чтобы я не делал,?— Дризен всё же смаргивает слёзы, шмыгая носом и крепче прижимаясь к любимому телу,?— пожалуйста, давай ляжем спать. Они легли спать. Саша прижимался к Роме, как к спасательному кругу. Айзерманс чувствовал, что иногда парень просто смаргивает слёзы во сне и прижимает к себе поближе, изредка дрожит и сжимает руками его футболку. Рома не сомкнул и глаза, переживая за любимого. Тот же проспал почти шестнадцать часов. Он осознавал, что возможно, им нужно будет поговорить о психологе?— сейчас это стало более распространённым, хоть кудрявый и понимает, что это возможный билет в психушку. Но с этим ведь надо что-то делать? Роме так страшно за него, он спит, смотрит в потолок и совсем не ест уже второй день, это тянется бесконечно. Саша хоть и просил его ничего не делать, бледный, как смерть, он всё равно всегда готовил для него, напевал Цоя на ухо и гладил по волосам, тоже плача. Он боится. Наплевав на запреты Саши, он всё равно звонит его маме, которая уже наверняка давно обо всем догадалась, но она у него была прогрессивной. Кареглазый всеми силами старался не заплакать в трубку, рассказывая, как Александер сейчас выглядит и чем занимается целыми днями (целым ничем, словно совсем утратил смысл к существованию, и это так его пугало). Светлана, так звали его маму, молчала около пары минут. —?Рома,?— она начала тихо, спокойно, в голосе чувствовалась небольшая дрожь,?— он всегда был склонен к такому. Ты же понимаешь, что это не делает его ненормальным? —?Вы думаете, я так считаю? Никогда в жизни, Саша, он же… такой хороший, и… —?Иногда он просто слишком устаёт от того, чтобы просто быть. И всё, что я могла сделать, всё, что мог сделать папа?— это просто быть рядом при необходимости, когда он сам этого просил. Он мог не выходить из комнаты несколько дней, а потом просто позвать меня и крепко обнять, расплакавшись у меня на плече. Он выгорает. Я пыталась сделать так, чтобы он попал ко врачу, но там либо уйма денег, либо психбольница, а он не должен находиться там. Я знаю, что ты любишь его,?— она выделяет это слово, и у Ромы заходится сердце,?— и я знаю, что ты поймёшь его. Просто находись рядом, и ему станет легче спустя какое-то время. Он наверняка плакал перед тем, как впал в это, да? —?Да, и говорил, чтобы я не злился на него,?— он шмыгает носом, сжимая край футболки в руках, и практически не моргает. —?Хорошее всегда перекрывает плохое, хорошо, Рома? Просто будь начеку, рядом, и он станет чувствовать себя лучше спустя какое-то время. Быть на вытянутой руке?— лучший способ терапии для него. День за днём, если всё будет налаживаться. Час за часом, если будет казаться, что всё совсем плохо. Если придётся, даже минуту за минутой. —?Я постараюсь. —?Я знаю.*** Ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое августа выдалась весьма приятной. Рома чувствовал, что Саша проснулся и встал куда-то. За эти чуть больше недели сон Айзерманса стал слишком чутким, так что проснулся он почти сразу. Он медленно и тихо встал, идя к кухне, на которой был включён свет. Его парень стоял у холодильника и уже доедал сосиску. —?Ты наконец-то проголодался? —?Рома шепчет, тихо, подходя ближе, словно боясь спугнуть. Саша медленно моргает и кивает, дожёвывая. —?Обними меня, пожалуйста, детка,?— его голос хриплый?— он не говорил почти сутки. Рома не имеет права отказать. Он крепко обнимает, утыкаясь носом в обнажённое плечо, шмыгает носом и смаргивает слёзы. —?Тебе пришлось помучаться, прости. —?Я люблю тебя, Саша, так сильно люблю… я так скучал по твоим рукам,?— он шмыгает носом и прижимается губами к плечу. —?Я тебя тоже люблю, ты себе даже представить не можешь, как сильно, мой свет. Ты не отвернулся от меня, хотя от нас из-за этого от нас ушёл даже отец. —?Мы просто… —?Рома сглатывает, наконец, поднимая взгляд на Сашу. Хоть он и спал без конца, мешки под его глазами не уменьшились, круги только посинели. Он ведь ел всего один раз и то, всего половину тарелки, завтра же они сделают пиццу, если Саше будет лучше.?— Мы должны не заострять внимание на плохом,?— он берёт руки Саши в свои, переплетая пальцы. —?Знаешь, мы должны просто любить друг друга, день за днём, час за часом… Минуту за минутой. —?Минуту за минутой? —?беловолосый приподнимает брови, покрепче прижимая к себе парня. Он впервые за долгое время улыбается, и Рома клянётся, он готов отдать за эту улыбку всё. —?Да,?— Рома берёт любимое лицо в руки, поглаживая большими пальцами щёки,?— и секунду за секундой, если ты будешь чувствовать, что всё совсем уходит из-под ног. —?Ты знаешь, как мне с тобой повезло? —?Ммм… догадываюсь. Чем бы ты хотел заняться в следующую минуту? —?Я думаю, нам нужно поцеловаться, мы так соскучились по этому. Рома встает на носочки, обвивает любимую шею и целует в любимые, пухлые, немного сухие губы. Они не углубляются, просто касаются губами, растворяясь в этой минуте. Дальше будет лучше. Они знают.А вокруг благодать?— ни черта не видатьА вокруг красота?— не видать ни чертаИ все кричат

?Ура!?и все бегут впередИ над этим всем новый день встает