Я понимаю (1/1)

- Так Вы любите гулять под дождём, верно, мистер Грэй? – грустно улыбнулась клоуну Кэрри.Странное дело, но новый знакомый начинал нравится Кэрриетте. Безобидный, немного чудаковатый простак. К такому быстро привыкаешь и начинаешь воспринимать его чудачества как должное.- Оох, нет! – драматично вздохнул Роберт, и Кэрри подвинулась, уступая ему место. Танцующий клоун тут же уселся на скамейку, вальяжно закинув ногу на ногу и привалившись спиной к деревянной перегородке. - Однако сегодня – исключение. Я шёл домой, увидел тебя и тут же подумал – какой непорядок! Вот ты сидишь здесь одна, грустишь. А когда люди грустят, мне тоже становится грустно. Я ведь клоун, а клоуны должны веселить людей, разве нет? Боб перевёл взгляд на Кэрри, словно ожидая, что она согласится с его словами.- И Вам совсем не жалко своего костюма? Моё платье испорчено, поэтому мне, конечно, на него уже всё равно. Но Ваша одежда… Она же вся промокнет, - искренне посочувствовала ему Кэрриетта. Любовь к шитью и бережное отношение к вещам не оставили её равнодушной.- Такие мелочи! – махнув рукой, рассмеялся Пеннивайз, - Бывало и похуже. Вот, например, однажды на ярмарке меня забросали тухлыми помидорами. И это в то время, как я мирно раздавал горожанам шарики! Я всегда раздаю всем шарики, потому что я добрый Танцующий клоун. Но нашлись же всё-таки мальчишки и девчонки, которым я не понравился. Дети могут быть такими злыми, ты не находишь? - Да… - тихо ответила Кэрри. Кому, как ни ей, пережившей двенадцать лет школьных издевательств, это знать. И ?вишенкой на торте? стало происшествие на выпускном вечере. Неожиданно настроение Боба Грея заметно переменилось. Улыбка исчезла с его лица. Он выпрямился и посмотрел Кэрри прямо в глаза. Его взгляд стал каким-то неосмысленным, стеклянным. И Кэрри в эту минуту стало по-настоящему страшно.- Ты ведь ненавидишь их за то, как они поступали с тобой. За их издёвки и насмешки.Весёлый и беззаботный голос Роберта словно подменили. Он стал холодным и серьёзным, пробирающим до самых костей.- Что? О чём Вы говорите?- Успокойся, Кэрри. Я не причиню тебе никакого вреда. Кэрриетте пришлось зажмуриться, когда Пеннивайз поднёс свои пальцы к её лицу. Он аккуратно вытер дорожку крови, скользящую по влажному лбу, и смахнул прилипшую к нему прядь светлых волос.- Другие дети не любят тебя, потому что ты особенная. Ты не такая как они, ты лучше них. Они чувствуют это. И я это чувствую.На глазах у Кэрри вновь выступили слёзы. Она пыталась сдержать их, чтобы больше не показывать свою слабость. Но слова Роберта задели за живое, и Кэрриетта не смогла справиться с нахлынувшими эмоциями. - Я сразу понял, что случилось, когда увидел тебя. Облить человека грязью, замарать его в такой торжественный день… Они ведь сделали это в самый разгар выпускного бала, верно?Кэрри слабо кивнула. Её колотила дрожь, и она больше не могла себя сдерживать. Уткнувшись в плечо клоуна, девушка зарыдала.- Ну, тише-тише, - ободряюще похлопывая её по спине, говорил Пеннивайз, - Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Когда я учился в школе, на мне тоже частенько вымещали свою злобу другие дети. И не только тогда. Но я научился с этим бороться.- П-правда? – Кэрри отстранилась, и стало заметно, что на рукаве-фонарике Боба отпечаталось большое алое пятно. Но на Роберте оно не выглядело чем-то отталкивающим, инородным. Напротив, кровь подходила под цвет носа, красных губ, и ярких вертикальных полос, пересекавших оба глаза клоуна. Она идеально дополняла его образ. - Правда! – в голосе Пеннивайза снова слышалась привычная весёлость. - Я расскажу тебе, как именно. И тогда твоим ?друзьям? будет совсем не до смеха.