История Ралтау (1/1)

Перепрыгивая с ветви на ветвь, с лианы на лиану, я мчусь сквозь прохладные после жаркого дня сумеречные леса Эйва'эвенг. Всё вокруг начинает приобретать биолюминисцентные краски. Коса резво хлещет по спине, как и тогда… Я уже проглядываю розовые отблески Дерева Голосов. Сейчас я услышу тебя… Моему приземлению следует яркая вспышка света на земле. Я тут же хватаюсь за первые попавшиеся ивовые ветки и запускаю в них свою косу. Нервные окончания медленно обвивают светящуюся приятным сиренево-розовым цветом ветвь. И вот я уже слышу её голос. По началу он приносил мне лишь горечь. В мыслях возникал до боли знакомый и такой родной силуэт. Я вспоминал последний её крик. Но сейчас лишь с этим голосом я слышу счастье. Моя бедная Сириса. Моя невеста… Мы с детства были неразлучны, и всю жизнь были уверены в том, что будем вместе навсегда. У нас были общие интересы, мечты и планы. Когда я увидел её впервые, такую же маленькую и робкую, как и я сам, между нами сразу возникла симпатия. Такое случается крайне редко, но дикая семья на’ви, из которой и была родом Сириса, решила вернуться в свой когда-то покинутый клан. И эта маленькая девчушка с рождения была готова к опасности. Я был заворожен тем, как хрупкая девочка перепрыгивает с ветви на ветвь с ловкостью пролемура. Затем я стал учиться всему вместе с ней, с тех пор мы стали близки и неразлучны. Её широкие жёлто-зелёные глаза с прищуром, нехарактерным многим моим братьям и сёстрам, что выделяло её глаза из толпы, гладкие скулы, пухлые изящные губы, верхняя чуть полнее нижней, запутанную во множестве ожерельев длинную шею, тонкую, как тростинка, талию, и всю её?— лёгкую и свободную?— я не забуду её никогда. Я до сих пор помню день, когда потерял её. Он был будто вчера. Только уже слабее чувствую боль и ускользающий в никуда родной запах… Мы летали среди парящих скал. Было раннее утро. Едва брезжил рассвет. Нам отчего-то не спалось так рано, и мы решили полетать на наших икранах. Сириса летала так, словно родилась в воздухе. Любой поток ветра она подхватывала также ловко, как пёрышко. Плечи и лицо Сирисы озарялись утренним прохладным солнцем. В густом предрассветном тумане я совсем ненадолго потерял её из виду. Решил спуститься пониже, чтобы выйти из пара облаков, и увидел это. Большой небесный кунсип, который будто бы нарочно ждал моего появления, чтобы открыть гулкий залп огня по моей невесте. Икран Сирисы не успел уйти от пуль. Я знал, что мою невесту ещё можно было спасти. Мой икран начал пикировать, преследуя Сирису. Я тянул к ней свои трясущиеся руки и смотрел в её испуганные глаза. Тонкий силуэт моей любимой, задыхающейся от страха и предчувствия неминуемого, огромные золотые глаза, полные градин слёз, отрывающихся от век и попадающих мне на лицо, она кричала от боли своего животного и умоляла меня… Вот какой я запомнил её в тот короткий миг. Затем её последний зов, последний раз она произнесла моё имя, почти шёпотом, будто чего-то боялась, а затем последовал удар о землю. Не понимаю, как я не успел. Я не смог дотянуться до неё, хотя её пальцы практически касались моих. Икран придавил свою хозяйку мощным телом. Повсюду кровь. Мой зверь вовремя остановился практически над самой землёй и плавно опустился к телу мой невесты. Глаза Сирисы закатились вверх. Я вытащил из-под икрана и обнял руками её ослабшее переломанное тело, прижал к себе и почувствовал на щеках её уходящее навсегда тепло. С тяжелейшими чувствами и мёртвой невестой в руках мне пришлось лететь домой, ведь мстить уже было некому: кунсип всё равно что растворился в небе. Я держал тело Сирисы, которое всё также ловило каждый воздушный поток, словно невесомое пёрышко… Я не знаю, зачем татьют сделали это. Нас пытались убедить, что произошла непоправимая ошибка, но никто не поверил в такую гнусную ложь. Война началась. Мне пришлось стать вождём своего клана?— ?Тау Менари?. Я много слышал о тех кланах, что доверились людям и потом поплатились за это. Я не намерен больше терять свой народ. В моем сердце закралась вечная ненависть к людям. Привычный вечер в обнимку с ивой. Я долго не мог расстаться с поющим голосом Сирисы. Спасибо, Эйва, что я могу слышать её. Но время было позднее. Моя мать-тсахик уже наверняка ждала меня дома. Я решительно поднялся и попрощался с загробным голосом моей невесты. Невесты, которая так и не стала моей женой. Мой народ уже доедал ужин. Я поклонился, приветствуя их. Сам я ужинать не стал, вовсе не чувствовал себя голодным. Да и вообще я перестал замечать за собой хоть какие-то чувства. —?Славная охота выдалась сегодня,?— послышался бодрый голос Хукато за спиной. —?Ты снова был у Дерева Голосов? Хукато я также знал с детства, и мы всегда были друзьями-соперниками, которые пытались превзойти друг друга. Мы дарили друг другу силы и упорство на преодоление трудностей, и это делало нашу дружбу только крепче. Хукато всегда был шире и мощнее меня?— он выглядел достаточно суровым и сильным. И, хоть я и не был таким внушительным по сравнению с ним, никогда не отставал, и, должен признать, крошить черепа татьют мы способны на равных. —?Не знаю, зачем ты хочешь завести этот разговор, Хукато,?— отмахнулся я. Потому что всё-таки я догадался, о чём может пойти речь. Но моя реплика пролетела мимо ушей друга. —?Она не вернется, Ралтау,?— Хукато отвел меня в сторону. —?И ты знаешь это. И ещё ты знаешь, что ни в чём не виноват. Я не могу смотреть на твои страдания. Мучения, на которые ты сам обрекаешь себя день за днём, абсолютно бессмысленны. Всё, что мы можем сделать и должны сделать сейчас,?— защитить тех, кто остался с нами. Теперь ты наш вождь. Ты должен вести войну, но что видит народ в тебе? Скорбь. И они скорбят вместе с тобой,?— Хукато закончил свою речь многозначительным взглядом. —?Я слышал уже это много раз. Спасибо, друг, но мне нужно отдохнуть,?— сказал я вслух и добавил про себя:?— И никого больше не встретить на пути. Но, как назло, мне встретилась ещё одна очень заботливая особа?— Кьюни. Она самая талантливая девушка в нашем клане. Хорошо поёт, хорошо шьёт, хорошо охотится. И выглядит она тоже очень хорошо. Умеючи правильно подчеркивать свои внешние достоинства, она покоряла сердца многих моих братьев, но не моё. Несмотря на всю красоту Кьюни?— утонченный нос, широкие глаза и губы в форме бантика?— характер был у нее скверный. Вот, что больше всего меня в ней отталкивало. Хотя, несмотря на это, между нами с Кьюни довольно тёплые отношения. И вот я прохожу мимо неё. Её большие яркие глаза жадно смотрят на меня. Я знаю, больше всего на свете именно она жалеет о том, что я всё ещё страдаю. Я удивился, что Кьюни ничего мне не сказала. Может быть, она слышала наш разговор с Хукато? В таком случае, решила, что с меня уже достаточно, и я не в духе выслушивать их каждодневные наставления. Девушка прошла мимо, провела по моей руке пальцами, на что я обернулся. И она тоже посмотрела на меня. Затем, отняв руку, она печально опустила глаза, которые всё тем же ярким светом проглядывали через ресницы, несмотря на окружающую нас темноту, и ушла прочь. Можно решить с первого взгляда, что мои близкие негативно относятся к моей памяти о Сирисе. На самом деле нет. Это нелегко объяснить. Хукато на протяжении всей моей жизни был мне другом, и поэтому ему больше всех известно обо всём, что я испытывал когда-либо к Сирисе. Поэтому он никогда не пытался внушить мне ненависть к моей погибшей невесте. Он уважал мою память о ней и сам с почтением вспоминал её. Но вот Кьюни… Мне ценны её поддержка и её присутствие в моей жизни, но только не в те моменты, когда она начинает говорить о Сирисе. ?Забудь, забудь, забудь…??— бесконечно повторяет она. Зато моя мать… Ну вот, встретил и её. —?Славная добыча, сын,?— загадочно улыбнулась мать. —?Вижу, ты уже пообщался с Сирисой. —?Да, у неё всё хорошо. —?Там всегда всем хорошо. Эйва любит своих детей. И сегодня она послала мне знак. —?Нас ждет ещё одна хорошая охота? —?усмехнулся я. —?Можно сказать и так, смотря с какой стороны на это посмотреть… —?начала философствовать мать. —?Но на самом деле, это больше, чем просто охота. Эйва говорит, что наш клан, клан ?Тау Менари?, ждут большие перемены к лучшему! —?торжественно закончила мать. В её глазах, окружённых глубокими лучистыми морщинками, зажглась искра. Сириса всегда говорила мне, что мне достались глаза матери?— похожие на полукруг солнца, которое вот-вот скроется за горизонтом. Я не знал, как воспринять эту новость. Я ничего не понимал. Было много хороших знаков от Эйвы. И каждый из них можно было по-разному толковать. Мать редко ошибалась, но я боялся поверить ей. Может, боялся перемен. Но ответил лишь: —?Наверное, это хорошо,?— и отправился в спальню. Моя мать сама всегда любила вспоминать о Сирисе. Кроме нас о ней вспомнить было больше некому. Её родители погибли в схватке с людьми, желавшие отомстить за свою дочь. Удивительно, как я умудрился остаться живым. Но также мать верила, что Эйва меня так не оставит и обязательно даст мне второй шанс. И хотя я знал, что этот так называемый ?шанс? находится совсем рядом, он мне вовсе не был нужен. Я вообще не знал, что мне больше нужно от жизни. Шелест прохладного кокона. Я закрываю глаза, и кокон медленно закутывает меня в свои объятия. Сквозь веки играют синеватые блики светильников с червями. Нужно поскорее заснуть, чтобы хорошо выспаться. Завтра мне и моему клану предстоит важный день. О, нет, я же совсем забыл сказать об этом Сирисе! Завтра нам предстоит военный поход на базу татьют!