о глинтвейне и любви (1/1)

— я тебя не люблю, даже не мечтай, - виллем облизывает покрасневшие от горячего напитка губы, дьявольски-прекрасно улыбаясь, покачивая головой в такт музыки, вдыхая любимый запах.табак и ваниль*, что кружит голову.

— ты можешь, - виллем глотает недовольство, запуская пальцы в каштановые кудри, — хотя бы в сочельник побыть большим хорошим мальчиком?или подарки от санты большим хорошим мальчикам уже не нужны?

и так лениво и так хорошо валяться вдвоём на ковре, пьяно хихикая в тихом полумраке их маленькой квартиры.

полумраке, ласкающем кожу лукаво подмигивающими огоньками гирлянд, чувствуя, как оковы беспокойства уходящего года рушатся.— ещё как нужны, но большие хорошие мальчики добиваются подарков сами, - он в своём дурацком растянутом свитере как нимфетка, и его хочется от макушки до кончиков пальцев, — но я тебя не люблю, помнишь? я тебя просто...

провести языком по выступающей косточек ключицы, заставить жалобно всхлипнуть и вжаться своим пахом в его...

— я тоже тебя просто, угомонись уже. хочешь, - пальцами под кромку узких джинс, поглаживая ямочки поясницы, — я расскажу тебе сказку о мальчике, который не умел держать язык за зубами и постоянно находил приключений на свою красивую задницу?

в их квартире все точь-в-точь, как в старой голливудской сказке: маленькая, но пушистая елка, гора подарков от родителей и друзей, свечи.

— хочу.

у виллема губы сладкие, отдающие апельсином и винной терпкостью, и сердце бьётся так быстро, словно готово выпрыгнуть из груди, и так хочется влезть к нему под кожу, рассыпавшись на атомы и молекулы звёздным небом родинок на лопатках, остаться навсегда, и чтобы ни одна собака даже смотреть не смела.и когда ты стал таким собственником, де схривер?

я в тебя по уши просто, херботс.