Выше неба (1/1)

Океан Ельзи?— Вище неба—?Мамочка, ещё нужно будет обязательно где-нибудь купить красивую резинку для пучка на выступление. —?Щебет взволнованной гимнастки в десять вечера уже не удивлял. Мамочка привыкла, но ей остаётся только молча завидовать такому избытку энергии в такое время.—?Купим,?— ответ прозвучал спокойно и уверенно, но ей страшно хочется спать, отчего убедительностью и не пахло. Чтобы спасти ситуацию, женщине оставалось только уверенно кивнуть.Хочется спать, позади насыщенные сутки, но следующие обещают быть не лучше. Ещё и выступление у Маши по гимнастике. Проще самому его отбыть, чем подготовиться, честное слово.—?А ещё на выступление я хочу надеть те белые колготки с сердечками. —?Вот, пожалуйста.Если что, до заветного выступления ещё четыре дня.Но видит Бог, Марина Олеговна сама вызвала своего личного шеф-повара. А ещё она часто стала задумываться, что вкрай обнаглела. Все их встречи начинались с того, подходит ли выбранное время для неё, а Баринов в свою очередь ведь срывался, оставляя обезглавленную кухню, новое меню, а также инвалидов в красной форме без ярой поддержки. И сейчас её личный шеф-повар примчался. Женщина сделала только один звонок, а он уже тут, даже оплатил номер на трое суток в том же отеле, где обитает Марина Олеговна.В этот раз их разделяет только два этажа. Ну и Маша.Когда халат, который с трудом прикрывал голое тело, был отброшен в сторону, обязательно кто-нибудь звонил. Либо Мария, которую уже надо откуда-то забирать, либо с работы, чтобы уточнить какие-то мелочные детали, либо, какой сюрприз, мама, да ещё и по видеосвязи. Честное слово, уже надоело. Неужели так сложно немного потерпеть и не трогать бедную Марину Олеговну?Зато она увидела, каким Витя бывает в гневе. Обошлось, конечно, без демонстративного битья посуды, но женщине всё равно хотелось улыбаться. У маленького мальчика отобрали большой игрушечный грузовик, и всё, что ему остаётся, это недовольно шевелить усами и хвастаться мимикой.—?Мамочка, ты помнишь какой я хочу пучок на выступление? С косичкой и той резинкой, помнишь?Дети?— цветы жизни.Но голова уже квадратная. Не от Маши, нет. Ни в коем случае. Точнее говоря, не только от Маши.Ладно, житейское ведь дело.***В день Икс, когда было необходимо надеть белые колготки с сердечками, сделать правильный пучок и закрепить всё нужной резинкой, на выступление юной гимнастки приехала даже крёстная Аня прямым рейсом из Москвы. Да и вообще погостить хотелось, увидеть, как обжились в номере отеля, а также познакомиться с малой частью друзей Маши. Планы, в общем-то, грандиозные.У Марины Олеговны были не хуже. Спонтанный отпуск её личного шеф-повара подходил к концу, нужно было что-то делать, но, как всегда, все её проблемы испарились сами по себе.Женщина успела предупредить Машу и Аню о том, что наглый режиссёр вдруг надумался что-то переснимать, поэтому она немного опоздает.Если бы. Режиссёр её на больничном с жутким насморком, поэтому съёмки вообще приостановились.На самом деле, Марина не собиралась снимать перед ним рубашку, потому что это успело превратиться в плохую примету. Ещё мама по видеосвязи позвонит, как было в позапрошлый раз.Да, она не собиралась, но опять всё случается само по себе, без её чуткого контроля. Оставалось только поддаваться его рукам и своим желаниям.Тем временем прошла уже добрая половина концерта, а юная гимнастка всё никак не может отыскать в толпе ту, которая обещала всего лишь немного опоздать.На тот момент от Марины Олеговны остался лишь громкий шёпот ?Боже мой?, голубые глаза, которые буквально горели, а ещё изгибы её собственного тела.Всё остальное было выше неба.Не то что о работе, она уже даже не думает, что до конца концерта осталось десять, максимум пятнадцать минут.—?Рассказать тебе что-то хочу… — Пальцы небрежно утопали в её густых волосах, пока сама Марина медленно приходила в себя, променяв подушку на его грудь.Эта фраза заставила открыть глаза. Плевать на концерт, который уже закончился. Маша переживёт, хоть и чувство подавляющей толпы, что накатывает на неё прямо сейчас, безбожно давит. Наконец-то она находит Аню, уже легче, но где мама?—?Иду на звезду. Мишленовскую. —?Это заставило не то, чтобы открыть глаза, это сподвигло женщину на то, чтобы поднять голову и смотреть теперь на него. Она, конечно, далеко от высокой кухни, но не настолько, чтобы не знать, что такое звезда Мишлен. —?Мало того, что повара инвалиды, так ещё и Нагиев как с цепи сорвался, денег ему, мол, мало. Сил уже нет, а желания быть там тем более. —?Мужская слабость была постыдной, поэтому Виктор Петрович отвёл глаза куда-то в сторону, подальше от её внимательного взгляда.—?А где мама? —?Вполне логичный вопрос, хотела бы Анна знать на него ответ. Совсем не похоже на Марину. Может, случилось чего?—?Ну правильно,?— ещё чуть-чуть и её бы начала грызть совесть, но это вовремя ушло на второй план. —?Получишь звезду, станешь известным, и открыть свой собственный ресторан уже не будет проблемой. Это не будет с нуля, у тебя будет база. —?Её глаза загорелись, будто она на сцене театра в своём красном платье Клэр Ганц.Телефон подал признаки жизни где-то под подушкой. Ах да, она ужасная мать, как она могла про это забыть.—?Извини. —?Ладонь легла на его грудь, а палец смело принял вызов от Ани.Это была Маша. Кажется, она готова плакать, но сначала ей нужно закончить свою пламенную речь о том, что мама не пришла.Контрольным в голову был серьёзный вопрос от Ани, которая интересовалась, в чём же всё-таки дело.?Я плохая мать.?Отговорка, что это всё из-за режиссёра, что она хотела, но ничего не получилось, была неубедительной, потому что Мариной Олеговной перестали владеть мысли о расстроенном ребёнке. Женщина превратилась в его рабыни от ощущения его губ на своих бёдрах.Когда разговор был окончен, Марине оставалось только откинуться на подушку и рассматривать потолок.—?Я плохая мать.Виктор Петрович же в свою очередь, не сказав ни слова, медленно начал соскальзывать с кровати, параллельно натаскивая штаны.—?Ты куда? —?Не такой реакции она ожидала, если честно, посему её голос полон возмущения, а мысли о Маше снова испарились. Всё? Сказка закончилась? Привет, суровая реальность?Глядя на то, с какой ловкостью её личный шеф-повар одевается, складывается впечатление, что принцев уже действительно больше не делают.—?Иду вымаливать за тебя прощения у твоей дочери. —?С пуговицами на рубашке было покончено, а Марина Олеговна до сих пор не понимает, что происходит. —?Минут через двадцать вернусь, а ты приберись тут и сделай вид, что ты действительно недовольна поведением своего режиссёра.Поцелуй в щёку никак не спас положение. Может, она и не поняла, что это было, но, в любом случае, Виктор Петрович прав. Прибраться действительно надо.Минским пробкам до московских ещё расти и расти, поэтому на дорогу к блудной маме у Ани с Машей ушло минут двадцать от силы. Отельный лифт был просторным, с большим зеркалом, в котором Мария наконец увидела, что её пучок начинает медленно расползаться в бесформенную копну волос с цветком сбоку. Прекрасно.Когда лифт приехал на нужный им этаж, оказалось, что их уже поджидал мужчина с красивыми усами, словно гусар из девятнадцатого века. Ему нужно было ехать на первый, а Анне с Машей как раз пора было выходить.Мужчина догадался, кто это, но предпочёл вовсе проигнорировать очаровательных дам. Да и у них сейчас есть дела куда поважнее, чем любезности с незнакомцем, которого они видят в первый и в последний раз. Наверное.—?Мама, ну как ты могла! —?Риторический вопрос от ребёнка загонял в угол куда сильнее, чем от философов всех времён и народов. Помогите. —?Я же ждала тебя! Ты же обещала, что приедешь! —?И это Мария ещё даже ботинки не сняла. Страшно представить, что будет дальше. В угол, по всей видимости, поставит.—?Действительно, Марин, могла уже сразу сказать, а то… —?Аня прекрасно понимала ситуацию с режиссёром. Работа такая, и никуда от этого не деться, но почему-то в этот момент верная подруга предпочла сторону нападающего.—?Спокойно. —?Да, женщина смогла не растеряться, хотя это на неё так поцелуй в губы от личного шеф-повара действует. Он как раз только что отъехал от отеля, но сперва зашёл попрощаться. —?Я готова загладить свою вину. Смотри.На кровати юную гимнастку ожидали извинения от мамы. В длинном прозрачном судочке. Что-то съестное. Оказавшись ближе, Маша поняла, что это пирожные.—?Это те самые. —?Уже совсем спокойно добавила Марина Олеговна, наблюдая за ребёнком, который был счастлив.Да, это действительно были те самые, только не хватало красивой коробочки с ленточкой.Ребёнок счастлив, все обиды были забыты до вечера как минимум. Маме оставалось расслабиться, а вот Аня лишь вежливо улыбнулась, внимательно рассматривая большие мужские часы на прикроватной тумбочке.