8YB!Вария. AU! Малолетние преступники в одной камере. Жестокий надзиратель, побои за мелкие оплошности и непослушание, попытки совершить побег (удачные или нет - на усмотрение автора) (1/1)

В тюрьме пахнет гнилью и плесенью, а также немного тянет холодом. Бельфегор решает, что так пахнет смерть, и почему-то от этого становится легче.Он занимает верхнюю койку на двухъярусной кровати, чтобы иметь возможность время от времени сдвигать челку с глаз и видеть серый потолок более четко без опасения, что кто-нибудь заметит.Он коротает время, мечтая выпустить кишки тому несчастному, что посмел забрать его прекрасные ножи и обречь его Высочество на невыносимую скуку, и время от времени тихо, немного шипяще посмеивается.Он не собирается подыхать в этой тюрьме.На нижней койке Скуало что-то нашептывает боссу. Его голос сейчас звучит на удивление приглушенно – и не скажешь, что этот ходячий громкоговоритель на подобное способен. Бельфегор пробует прислушаться к разговору, но быстро теряет к этому интерес: что может быть интересного в выхваченных из контекста обрывках фраз, долетающих до ушей юного Потрошителя?Чем занимаются остальные двое, он даже знать не желает. Главное, что к Принцу не лезут и свое общество не навязывают, а большей свободы Белу пока и не требуется.Чужие шаги гулким эхом раздаются по коридору. Разговоры на нижней койке стихают, впрочем, как и на другой половине камеры, а сам мальчик со вздохом поправляет челку, прикрывая залегшие под глазами тени, и переворачивается на живот, подпирая рукой подбородок.Дробный стук палки по прутьям решетки невольно заставляет вздрогнуть. В замке поворачивается ключ и высокий, грузный охранник командует:— Заключенный номер тысяча двести сорок четыре, на выход.Бел чуть съезжает в бок, с любопытством заглядывая вниз, наблюдая, как нехотя поднимается Скуало, и на мальчишеском лице расползается довольная ухмылка.Мысленно же он облегченно выдыхает, радуясь, что вызвали не его.В следующий раз мальчик видит Скуало лишь наутро. Синяки и кровоподтеки на руках, рассеченная бровь и слегка припухшая щека – никто никогда не интересуется, что же происходит там, за дверями, ведущими в закрытую секцию.Никто не желает прощаться с остатками гордости.Скуало молча пинает Занзаса в колено и осторожно ложится на неохотно освобожденный для него край койки. У него, наверняка, и все тело в подобных синяках – Бельфегор по себе знает и почти сочувствует сокамернику, да только тот факт, что завтра могут прийти за самим Потрошителем, беспокоит его куда больше, чем чье-то самочувствие.Бел прислушивается к тихому шипению мечника, когда тот задирает серую рубашку и аккуратно прикасается к синякам, словно желает проверить, насколько они болезненны, — уже ритуал, — и прикрывает глаза.Если повезет, сегодня двери камеры не откроются.На следующее утро, возвращаясь в камеру нетвердой походкой и машинально, раз за разом стирая рукавом выступающую на разбитой губе кровь, Бельфегор думает, что хватит уже с него этого сомнительного курорта.Пожалуй, впервые за время пребывания здесь он заговаривает с собратьями по несчастью первым: диалог получается несколько вялым и недоверчивым поначалу. Кто будет слушать восьмилетнего ребенка? Но Бельфегор – мальчик умный, не по возрасту серьезный и вдумчивый. И с каждым словом уверенности в его шелестящем голосе все больше, и улыбка не сползает с перемазанного в крови детского лица.Их судьба только в их руках и тот факт, что с острова Изола дель Дьяволо, где находится тюрьма строго режима для малолетних преступников, еще никому и никогда не удавалось сбежать, никого не волнует.