chapter 8: soft talks (1/2)

Голос парня рядом с ним был смутно различим сквозь шум толпы перед ними. Эвен прищурился, глядя в его темные, почти черные глаза. Якоб. Он был уверен, что его зовут Якоб.

В любом случае, это не имело значения. Никогда не имело.Подростки высыпали в гостиную и начали танцевать в дымке сигаретного дыма. Вокруг стояла вонь из смеси крепкого алкоголя, пота и блевотины, но мысли Эвена витали за пределами шумного столпотворения. Все, что он видел перед глазами – светловолосый херувим, стоящий в другом конце комнаты, и рядом с ним парень, которого он считал лучшим другом, непозволительно близко наклонившийся, да так низко, что его губы буквально касались уха Исака. Даже сквозь яркие гирлянды и сигаретный дым можно было разглядеть, как сильно порозовели щеки Вальтерсена, пока Крис флиртовал с ним. Его крепкая грудь тесно прижималась к плечу первокурсника, пока они оба стояли, прислонившись спинами к стене. Исак то и дело хихикал над шуточками Шистада – и Эвен видел, как губы Криса растягивались каждый раз в торжествующей улыбке от от этой реакции.Эвен отвернулся, пытаясь сфокусироваться на третьекурснике, с которым разговаривал уже довольно давно. Он невидяще смотрел, как губы Якоба шевелятся, понимал, что из них вырываются наружу какие-то слова, но не слышал ничего из того, что ему говорили. Единственное, что он слышал в своем приглушенном алкоголем сознании был смех Исака, его хихиканье в честь Криса, ради Криса. Его разум, будто издеваясь над ним, ярко воссоздавал их образ перед глазами: кожа, впечатанная в другую кожу; руки, запутавшиеся в волосах; пот, скользящий вниз по их сплетенным телам, когда Крис входит в мальчика. Эвен почувствовал, как все его тело напряглось от одной только мысли о Крисе и Исаке вместе. Щеки тут же полыхнуло разъедающей ревностью, но все это довольно быстро оборвалось резким напоминанием: Исак назвал его мудаком. Исак выплевывал из себя ядовитые, жалящие слова, ничуть не заботясь о его состоянии.Беспокойство, которое он испытывал последние полчаса, незамедлительно сменилось оскорбленной яростью и обидой. Гнев, переросший с того памятного разговора в туалете, в управляемую злость, которую Эвен на время затаил против Вальтерсена, вновь напомнил о себе. В глубине души он знал, что это не столько гнев, сколько боль, и причиной был не кто иной как Исак. Исак, думающий в подобном ключе о нем, считающий его мудаком. И да, это волновало его больше, чем он хотел бы признаться в этом даже самому себе.

Он знал, что Исак просто сорвался, видел, насколько ему было больно, пока он говорил. И эта боль, казалось, преследовала его всю неделю, Эвен не единожды ловил на себе его взгляды, и что-то похожее на сожаление и вину вспыхивало в его глубоких зеленых глазах, прежде чем он отводил их, заметив, что Эвен за ним наблюдает. И Эвен был счастлив, видя его раскаяние, но по какой-то причине не мог позволить Исаку испытывать эти эмоции, не потому что был зол, а потому что все, что он хотел сделать все это время - подойти к нему и убедиться, что с ним все в порядке.

И это совсем не то, что он должен был чувствовать.Поэтому вместо того, чтобы делать то, что услужливо подсказывало ему подсознание, он делал то, что привык делать всегда. А именно – бежать от реальности через временное и мимолетное удовольствие. В данном случае благодаря алкоголю. И довольно скоро, если парень рядом с ним будет готов к этому – а судя по руке, которую тот положил слишком высоко на бедро Эвена, он определенно был готов – Эвен сбежит в мир стонов и экстаза.Подняв руку, он сделал большой глоток пива и с силой отставил бутылку на столик рядом с диваном, поверхность которого задрожала от столько резкого обращения. Оглянувшись на Якоба, он выжидательно поднял брови и, наклонившись вперед, заговорил ему прямо на ухо.

– Так ты поднимешься со мной наверх или как?Якоб моргнул своими темно-карими глазами, его пухлые губы мгновенно растянулись в грязной ухмылке. Он кивнул чересчур энергично, заставив Эвена отвернуться, чтобы не закатить глаза.Они встали с дивана, на котором сидели последние полчаса, и начали пробираться сквозь толпу.

Странное желание охватило его, и будто по мановению чьей-то умелой руки, Эвен повернул голову туда, где, как он знал, находился Исак. И то, что он увидел, заставило его резко выдохнуть, сжав кулаки от злости. Крис стоял еще ближе, чем раньше, с самой очаровательной улыбкой на лице из своего арсенала, в то время как Исак, подняв кудрявую голову, глядел на него с некоторым восхищением. Эвен даже со своего места видел, как он был взволнован, польщен и явно заинтересован Шистадом. Точно также Исак когда-то смотрел и на него самого, еще тогда, когда Эвен впервые заговорил с ним, задолго до того, как они впервые занялись сексом. Полуприкрытые веки, розовые, слегка приоткрытые губы, по которым то и дело проходился кончик языка. Прядь, выбившаяся из-за уха, которую он аккуратно заправил. Руки Эвена зачесались от желания подойти и сделать это за него, подойти, провести рукой по его густым волосам и притянуть ближе, позволив их губам встретиться. А потом послать Криса и Якоба нахуй.

Однако слова, произнесенные Исаком неделю назад в замызганном школьном туалете, вернули его к реальности, заставив повернуть голову в противоположную сторону и продолжить осторожно проталкиваться через толпу. По пути Эвен ругал себя последними словами за все те идиотские мысли, что принесло с собой опьянение. Потому что именно так все и было. Он был пьян, возбужден, а Исак стоял совсем рядом – только руку протяни, и Эвен знал, каким открытым и податливым мальчик становится, как он умеет дрожать под ним, когда стонет. Он знал, что все чувства к Исаку были ничем иным, как сексуальным влечением, да таким сильным, что он постоянно испытывал жажду и хотел бы трахать мальчика ежедневно, невзирая на то, насколько забавным или милым его находил, независимо от того, как отчаянно хотел защитить его и убедиться, что с ним все в порядке. Он знал, что все эти мысли не имеют значения, и сейчас он шел, на полпути к тому, чтобы трахнуться с парнем, идущим слишком близко позади него так, что его стояк давил на заднюю часть бедра Эвена. Так что Исак ничего не значит. И Эвен наверняка перестанет думать о нем – и о извинениях, которые втайне мечтал получить – как только достигнет оргазма. Как только он будет снова удовлетворен и перестанет чувствовать необходимость прижать Исака к стене, стягивая смехотворно узкие джинсы по его великолепной заднице, все снова станет нормально.

Сделав последний шаг, он добрался до лестницы и пулей помчался наверх, даже не оглядываясь, но зная, что Якоб следует за ним по пятам.

* Он быстро подошел к двери, которая вела в спальню для гостей, открыл ее и, весьма бесцеремонно схватив Якоба за черную футболку, втащил их обоих внутрь. Прежде чем кто-либо из них успел что-либо сказать, Эвен притянул к себе парня, страстно целуя его в губы. Их зубы столкнулись, а языки сплелись во влажном чмокающем звуке, который умудрился перекрыть приглушенный шум, доносившийся с первого этажа. Это было грязно, нетерпеливо и немного отчаянно, именно то, что было нужно Эвену в тот самый момент.Сделав несколько шагов назад, Якоб упал на кровать. Перекинув через него ногу, Эвен сразу же оседлал его бедра, потираясь об его эрекцию. Якоб застонал, водя руками по его спине, вверх-вниз, пока они не опустились на задницу, сминая ее прямо через джинсы, помогая Эвену двигать бедрами и устанавливая ритм, который был бы приятен для них обоих.

– У тебя есть смазка? – спросил Эвен между поцелуями, прижимаясь губами к шее Якоба, покусывая тонкую кожу. – И презерватив?Послышался прерывистый вздох, и он почувствовал, как Якоб быстро кивнул, громко сглатывая.– Да, есть.Эвен ухмыльнулся, прежде чем оторваться от его шеи и повалиться на спину, позволяя парню засунуть пальцы в передний карман джинсов, чтобы вытащить пакетик смазки и красный презерватив в фольге. Все это время Эвен торопливо стаскивал с себя одежду: сначала снял футболку через голову, затем расстегнул пуговицу на джинсах, стянув их и бросив на пол. Якоб последовал его примеру, избавившись от своей рубашки, а затем снова притянул Эвена к себе для еще одного поцелуя, пока его настойчивая рука поглаживала его затылок. Эвен стащил боксеры и бросил их к джинсам, чувствуя, как пальцы Якоба заскользили по его соскам.

– Актив или пассив?

Понадобилось несколько секунд, чтобы эти слова окончательно отпечатались в сознании Эвена, и к этому моменту он уже точно знал, чего хочет, в чем нуждается этой ночью.

– Трахни меня, – прошептал он в губы парня, заставив того застонать и прижаться стоящим членом к бедру Эвена.

Якоб отстранился от него, чтобы снять остальную одежду и переместился, устраиваясь между раздвинутых ног Эвена. Сильные руки пробежали по ним, а затем скользнули пальцами вверх, туда, где он желал их почувствовать больше всего на свете.Эвену не потребовалось много времени, чтобы подготовиться. Длинные пальцы третьекурсника уверенно двигались внутри него, надавливая на нужное место с такой интенсивностью, что он видел звезды под веками. Хлюпанье смазки слышалось повсюду вокруг него, но он все равно не мог как следует сосредоточиться на этом. Все, что он мог делать, это просто стонать и пытаться целовать Якоба, когда тот наклонялся над ним.– Давай, – услышал он свой хриплый голос. – Я готов.

Ощущение пустоты, которое оставили покинувшие его тело пальцы, заставило Эвена вздрогнуть на мгновение, прежде чем он снова обрел самообладание и перевернулся, приподняв брови и выгнув спину так, что Якоб сзади ругнулся.

И довольно скоро головка усиленно надавила на его расщелину, и она поддалась, раскрываясь и впуская в себя толстый член, задевающий стенки и наполняющий его до самого основания. Эвен чувствовал боль, расползающуюся в том месте, но ему было все равно, он приветствовал ее, радовался ей, и это чувство только усиливало возбуждение.Он не дал Якобу много времени для раздумий и подался назад, чувствуя, как восхитительно растягиваются стенки. Громкий стон непроизвольно вырвался из его груди, и он усмехнулся, совершенно не заботясь, что кто-нибудь может услышать его.– Давай уже, – простонал он.Якоб наконец начал двигаться в нем, опустив свои руки на бедра Эвена, толкаясь все глубже, все дальше, все быстрее наращивая темп.– Вот так, жестче, – подбодрил его Эвен, и тут же застонал, когда Якоб сделал именно то, что ему было сказано. Его ладонь теперь смачно сжимала ягодицу Эвена и оттягивала ее в сторону, пока член продолжал таранить где-то глубоко-глубоко внутри.– Блять, да, вот так. Твой член так чертовски хорош, – Эвен продолжал, слова лились из него непрерывным потоком, пока руки скользили по гладкой груди, щипая соски, всего на мгновение, чтобы тут же возобновить путь вниз. И, наконец, длинные пальцы обернулись вокруг пульсирующего члена, выдаивая предэякулят из самого кончика. Якоб проследил взглядом за его рукой и вошел в него особенно резко, и в тот же момент Эвен понял, что не продержится долго, и, судя по резкому дыханию и стонам, услышанным позади него, Якоб тоже.Его рука оторвалась от члена и двинулась вперед, скользя по горячей потной заднице Якоба, прежде чем шлепнуть ее, сжимая и втягивая его сильнее, глубже, отчаянно желая большего.Якоб обхватил его, поглаживая и дергая в такт своим толчкам, приближая к своему пику.– Черт, я сейчас кончу, – Эвен простонал, плотно сжимаясь вокруг пульсирующего внутри него члена.

Якоб мощно двинулся бедрами, четко ударив головкой по простате и, наконец, толкая его к оргазму. Эвен кончил, громко и несдержанно, на скомканные простыни под собой. Гортанный стон раздался позади него, третьекурсник вошел в него до упора, наполняя презерватив и дергаясь, пока Эвен спускался со своей вершины.

Не успел Эвен сказать ему, как Якоб уже сам вышел из его обмякшего тела, оставив после себя какую-то пустоту, которую Эвен не чувствовал уже довольно давно, но тем не менее, был рад этому. Он позволил себе упасть на кровать, вовремя отодвинувшись в сторону, чтобы не запачкаться в собственной сперме. Лежа на спине, он безразлично осмотрел беспорядок, который сам же и устроил, вспоминая, что это не его дом и убирать это придется не ему.Ну и ладно. Похуй.Якоб удовлетворенно вздохнул откуда-то сбоку. Эвен сел, слегка поморщившись от восхитительного жжения, которое он ощутил между ног. Порывшись в ящиках чьей-то прикроватной тумбочки, он вытащил несколько салфеток и вытерся, прежде чем повернуться к третьекурснику, все еще распростертому на кровати. Презерватив был снят и, вероятно, выброшен в мусорное ведро.– На, держи, – Эвен протянул ему пару салфеток, а затем встал и потянулся, чувствуя, как мышцы приятно расслабляются.

Он просканировал взглядом пол в поисках своей одежды и, заметив знакомую груду возле ножки кровати, немедленно направился к ней и натянул боксеры.

Надевая все остальное, он оглянулся и понял, что Якоб делает то же самое, и довольно скоро они оба были полностью одеты. Якоб подошел к нему, выпятив грудь с невесть откуда взявшейся самоуверенностью, которую Эвен внезапно обнаружил весьма раздражающей. Но он все же позволил ему положить твердую руку на свой затылок и притянуть к себе в поцелуе.Довольная улыбка расцвела на лице третьекурсника, когда он отстранился, облизал губы и отошел от Эвена, засунув руки в передние карманы джинсов.– Звони мне иногда, у тебя есть мой номер.

Эвен ухмыльнулся, услышав эти слова, и слегка кивнул, хотя в глубине души уже знал, что это была одноразовая сделка. Он не хотел повторять этот опыт, на самом деле, и никогда не хотел бы разговаривать с этим парнем снова.*Взявшись за дверную ручку, он повернул ее, открывая дверь. Музыка снизу стала громче, стоило им выйти за пределы комнаты в коридор.Эвен повернул к лестнице и, когда уже собирался спускаться, услышал, как открылась ближайшая дверь. На автомате повернув голову, он встретился взглядом с тем, кто занимал его мысли весь вечер.– Халла, – хрипло произнес он, не в силах сдержать ухмылку из-за того, что Исак покраснел от одного только звука его голоса.

Он видел, как глаза мальчика метнулись к Якобу, потом обратно к нему. Светлые брови нахмурились буквально на долю секунды, прежде чем он взял себя в руки и тут же нейтрализовал выражение своего лица. Улыбка Эвена непроизвольно стала шире, когда он заметил, что Исак покраснел еще сильнее, кусая губы и нервно заламывая руки перед собой. Наконец, первокурсник опустил взгляд в пол и медленно подошел к нему.Эвен обернулся, сообразив, что Якоб уже оставил их, спустившись на первый этаж. Теперь он мог спокойно сосредоточить все свое внимание на мальчике, стоявшем перед ним.

– Весело проводишь время с Крисом? – Эвен услышал легкий оттенок горечи в собственных словах, что заставило его нахмуриться и покачать головой, прочищая горло, чтобы избавиться от странных эмоций, кипящих внутри него.

Исак нахмурил брови и покачал головой.– Мы разговаривали, вот и все. Я... мы ничего не делали.

Эвен с облегчением выдохнул, даже не сознавая, что все это время задерживал дыхание. Страх, что по какой-то причине Крис прикоснется к Исаку, переполнял все его естество, и он знал, что это только из-за пари, не более того. Он знал, что если Исак выяснит о пари, то вероятно, будет задет за живое, убедит себя, что был всего лишь пешкой в какой-то безумной игре третьекурсников, которые использовали его ради собственного удовольствия. Эвен не мог позволить этому случиться. Просто не мог.

– Правильный выбор. На твоем месте я бы проследил, чтобы все так и оставалось, – Эвен мягко улыбнулся, стараясь звучать беззаботно, без очевидного предупреждения, которое он пытался послать Исаку всевозможными намеками.

Однако Исак нахмурился еще сильнее и шагнул ближе, скрещивая руки на груди. Эвен засунул руки в передние карманы джинсов.

– С чего вдруг?Черт, он не может сказать ему правду. Мысль о том, что Исак обо всем узнает, и что Эвен является частью этого... Если Исак пострадает из-за Эвена, если поймет, что Эвен как-то причастен к этому пари... Нет, он не может. Образ разочарованного первокурсника заставлял его сердце сжиматься в груди.

Нет. Не поэтому он не будет говорить ему. Он просто не хочет предавать своих друзей и рассказывать кому бы то ни было о том, чем они занимаются.

– Он просто мудак, вот и все. Я просто знаю, какой он.Исак тихонько промычал что-то и закусил губу. Взгляд Эвена проследил за этим незначительным действием, прежде чем он успел спохватиться и снова посмотреть в изумрудные глаза Исака. К счастью, мальчик как раз смотрел в сторону, но вдруг снова пристально взглянул на него.

– Если ты считаешь всех своих друзей мудаками, почему вообще общаешься с ними? – спросил он, склонив голову набок. Прядь волос хаотично упала ему на лоб, и пальцы Эвена дернулись в желании зачесать ее.

– Нет, я не считаю, – медленно, но максимально честно ответил Эвен.Он не считал их плохими людьми, правда. Ну, по крайней мере, Криса. На самом деле они с Крисом были очень похожи. Как два человека, которые просто брали от жизни все, наслаждаясь и никому ничего не обещая. И как бы сильно он не чувствовал вину за то, что кидает людей, не заботясь ни о чьих чувствах, он не мог позволить этому завладеть его разумом.

– Ну, ты только что сказал, что Крис – мудак, почти то же самое ты сказал про Адриана в... – Исак замолчал, неловко кашлянув, прежде чем закончить фразу. – ...школе.

Эвен кивнул, и боль пронзила его грудь, когда он вспомнил, что сказал Исак в туалете. И, несмотря на то, что мальчик очевидно был очень расстроен, когда говорил все эти вещи, Эвен все равно не мог забыть свои чувства в тот момент. Он был уверен, что какая-то часть Исака думает о нем так же плохо, как и об Адриане или Крисе. И осознание этого причиняло ему тупую, ноющую боль.

Он утешал себя, что ранено только его самолюбие и ничего больше. С уязвленным эго он хотя бы в состоянии справиться, не привыкать.

– Да, наверное, – ответил он, вздыхая и изображая улыбку, которая, как он знал, выглядела слишком фальшивой. Судя по блеску в глазах Исака и разочарованию на его лице, первокурсник тоже это заметил. – Что ж, мне пора вниз.Он повернулся и ступил на первую ступеньку, мечтая раствориться в толпе прежде, чем Исак успеет сказать что-нибудь еще, как внезапно услышал тихий дрожащий голос:– Эвен, подожди.Он остановился у подножия лестницы, обернулся и увидел, что Исак подошел к нему. Встав на ступеньку выше, мальчик нервно огляделся, а затем наклонился вперед, сжав бицепс Эвена для равновесия и придвинулся так близко, что Эвен почувствовал его горячее дыхание на своей щеке, и от этого ощущения по спине крупной рябью пробежала дрожь.