1 глава. (1/1)

Письмо пришло в начале осени. Именно тогда, когда он ушёл в первый раз. Именно тогда, когда он бросил меня окончательно. Ненавижу. Ненавижу осень…Я честно обещал себе выкинуть письмо в мусорку, сжечь. Обещал целый день. Потом не выдержал и, промучившись муками совести целых десять минут, положил его перед собой на тумбу, невольно поймав себя на том, что уже полчаса таращусь на имя отправителя.Открыв конверт, я развернул сложенный вчетверо альбомный лист. Почерк у Саске был строго каллиграфическим, уверенным и очень красивым. И, что самое обидное, в отличие от моего он был понятным.?P.S. Только не смейся…? - прочитал я первую строчку письма.Кто же пишет это в начале?Я слегка улыбнулся.Трудно было представить, что Саске может написать что-то смешное, тем более, после столь долгого молчания. После того, как мы год прожили вместе, я не видел Саске уже больше семи месяцев.Семь месяцев и двадцать три дня, если быть точным.Отставив тарелку с ужином в сторону, я уселся поудобнее, пытаясь настроиться на то, что мне редко присуще. Вру, совсем не присуще. Короче, я попытался быть серьёзным.?Для начала я напомню тебе маленькую историю. На третьем году в детдоме, осенью, в мою группу пришёл новый мальчик. У него были синие глаза и светлые, пшеничного цвета волосы, а ещё он постоянно улыбался. И фамилия у него была такой же, как и он, с оттенком неугомонности и пугающей энергии – Узумаки. Для других брошенных детей это было необычно - его улыбка, мелкие хулиганства, чтобы привлечь чужое внимание – следует ли говорить, что его сразу невзлюбили?Я же был всеобщим любимчиком. Несмотря на абсолютную молчаливость и крайнее недружелюбие, все восхищались моей внешностью и знаниями. В здании детдома была основана школа; у меня было немало талантов, знания я схватывал на лету, что нельзя было сказать про моего незадачливого знакомого.Соперниками мы стали позже, но уже тогда это чувствовалось в наших отношениях, во всяком случае, со стороны Наруто точно. Однако всё в жизни меняется. И это изменилось… Сейчас напомню как.В моей группе находились дети разного возраста, было и несколько парней намного старше других. Именно они, от скуки, и создали эту игру.В игре (у неё даже не было названия) каждый из нас был шиноби, воином, детдом назвали Конохой, а директора и позже заменившую его директрису – Хокаге.У нас были миссии, правила, начальство. Были даже враги: другая группа прозвала себя ?Акацки? и постоянно пыталась украсть кого-то из самых маленьких, а потом его отвоевывали всей оравой. Обычно этим ?самым маленьким? была Хината - девочка очень болезненного вида, она не умела говорить, или же была слишком скромной. Во всяком случае, всё это отвлекало нас от невзгод, с которыми вынужден сталкиваться ребёнок, оказавшись в детдоме.Я в эту игру не ввязывался, в моей голове всё ещё стояли слова Юки. Она не вернулась, я больше никогда не видел её. Это была первая злость в моей жизни – вот так, впервые обрести друга и потерять... Больше в дружбу я не верил.Также мои мысли занимал Итачи. Единственное, что я узнал про него, попав в детдом, - это то, что он мой брат, и то, что он уехал в другой город. Ребёнку, как и взрослому, нужен виновный, когда ему плохо. А мне было плохо. Виновный был мне необходим.Я быстро вбил себе в голову, что в смерти родителей виноват Итачи и начал медленно растить в себе ненависть к нему. Однажды один из старших мальчиков, Какаши, решил провести допрос всех шиноби. Нас заставили сесть в круг (наши кровати были расположены в виде квадрата, но ?круг? звучало более возвышенно). Так как у меня не было возможности уйти, – был тихий час, - я невольно прислушивался к ответам. Очередь дошла до Наруто.- Скажи, что ты любишь, что не любишь и назови свою главную мечту.Внутренне ухмыльнувшись абсурдности вопросов, я всё же решил послушать, что ответит тот, которого всего избегают. Сам факт, что к нему обратились, был достаточным, чтобы у меня возник интерес. К тому же до этого я ни разу не слышал его голоса.- Я люблю рамен! – голос был под стать обладателю.Яркий, как его оранжевый костюм, и столь же нелепо эмоциональный.- А ещё люблю Сакуру! – он засмущался, а я посмотрел в сторону розоволосой девочки, которая было метнулась в сторону Наруто. Судя по лицу, вовсе не из-за взаимности.- Ещё я люблю рамен. - За этот глупый повтор я внутренне провозгласил его ?добе? и в дальнейшем это прозвище приелось в нашем общении.- Что ты сказал? – внезапно обратился он ко мне. Я уставился на него, игнорируя возмущенный вид.- Я вообще-то молчал.- Ты назвал меня добе! Не смей меня так называть!!!- Тебе послышалось… добе, - добавил через секунду шёпотом так разозлившее его прозвище.- Не смей обзывать глупым будущего Хокаге! Вот вырасту и буду защищать вас, и ничего не буду бояться! И тебя тоже не буду бояться, теме!! – Он чуть ли не встал на кровать, размахивая от возмущения руками.Я поражённо уставился на него. С чего бы ему меня бояться? Наруто всё так же не сводил с меня глаз и в какой-то момент, запутавшись в одеяле, упал. Все рассмеялись. Действительно, добе…Потом он должен был спрашивать следующего. Наши кровати находились рядом, но параллельно с ним была кровать Кибы – мальчика с игрушечным псом со смешной кличкой Акамару. Над Кибой многие издевались из-за его веры, что пёс живой, отнимали игрушку, топили в ванной, один раз даже чуть не подожгли... У Акамару было оторвано одно ухо, да и вообще вид он имел ужасно потрепанный после всех этих войн и сражений. Детская жестокость не знает границ.Наруто резко повернулся ко мне.- Ответишь?Я ожидал, что он спросит Кибу, поэтому необдуманно кивнул. Что же я люблю? Наверно Юки, но она меня бросила. Родители тоже бросили, хоть они и не виноваты в этом. Другое дело, что Юкимару обещала не бросать… Значит, я не люблю Юки. Из еды я ничего особо не любил, из вещей тоже. Поэтому ответил кратко, в отличие от всех остальных. Детям ведь нравится делиться с другими своими мыслями.- Нет ничего, что я люблю. Много чего не люблю. А цель – я хочу убить Итачи, - на последних словах я заметил, как двое резко повернулись в мою сторону. Их звали Неджи и Гаара. Первый – брат Хинаты, спокойный мальчик, постоянно защищающий её ото всех, в особенности почему-то от Наруто, и постоянно пропускающий момент, когда её выкрадывали Акацки. Второй – Гаара, весьма странный, с каким-то красным знаком на лбу. Уже позже я узнал, что этот знак называется тату и обозначает ?любовь?. Не представляю, кто мог выбить такое на лбу одиннадцатилетнего ребёнка. В любом случае, эти двое были одними из самых сильных обидчиков Узумаки. Они постоянно задирали его, а тот по импульсивности влезал в драки. Хорошо хоть в детдоме никто не нападал толпой.Но вернусь к игре.Никто из детей не знал, кто такой Итачи, поэтому в ближайшее время по детдому пошёл слух, что это один из Акацки, сбежавший из Конохи, предатель…Долгое время после этого допроса я всё так же избегал игры, пока однажды не подрался с Наруто из-за Сакуры – она призналась мне в любви, а я ответил ей отказом. Тогда нам было по двенадцать.С того момента мы были объявлены соперниками и почему-то командой. Под руководством Какаши я, Наруто и Сакура тоже начали принимать участие в игре. Это был словно маленький мир внутри другого…Один - где ты силён, другой – где ты никому не нужный детдомовец.Я не буду описывать, что было дальше...Однажды, - прошло ровно два года с того момента, как Наруто перевели к нам, - за мной пришёл мужчина – Орочимару, он хотел усыновить меня, я был не против.Он был малоприятной личностью: высокий, слишком бледный, с узкими жуткими глазами. Но тогда он показался мне ужасно сильным, я дал согласие на усыновление в надежде, что он поможет мне найти Итачи и отомстить.Провожали меня со скандалом, при этом провозгласив предателем Конохи... И с ужасной дракой с Узумаки. Тогда мы впервые подрались до крови, я был настолько зол на него за то, что он не хочет отпускать меня, не понимает, что мне нужно уйти, что даже попытался душить его…Злость в тот момент захватила меня полностью, подчиняя все взращенные чувства, все страхи перед зависимостью от кого-то: от Наруто, который делал мою жизнь веселее; от этой игры, где я сильный, а рядом есть товарищи.На следующий день я уехал из детдома к Орочимару в Токио, у него прожил ровно три года. Почему и чем это всё закончилось, описывать не буду. В шестнадцать лет, опять же осенью (забавно, да?) меня нашёл Наруто. Оказалось, что его усыновил Джирайя, какой-то писатель, известный лишь в узких кругах… Он был учителем отца Наруто, и именно от него Узумаки узнал, что и у него когда-то была семья. Тогда произошла вторая драка. Опять же до крови.Он пытался вернуть меня. Вернуть в Коноху.Я кричал ему, что это всё игра, что ?Конохи? нет, что он мне не нужен. Но он не слушал. Каждый месяц он всё так же приезжал в мой город, и каждый раз всё заново: драка, уговоры вернуться, его истерика, а в ответ - моя. Я не хотел обратно, не хотел больше играть, жить иллюзией. Он уговаривал ради Сакуры, ради Какаши, даже ради какого-то неведомого мне Сая, но ни разу не сказал, что я нужен ему самому. А я злился всё сильнее. На то, что он обманывается, на всех этих Киб, на эту эгоистку Сакуру, Сая, который мог заменить Наруто меня. Но жизнь продолжалась.Когда мне исполнилось семнадцать, я поступил в университет. Там я познакомился с Карин, Суйгетцу и Джуго.Карин – ещё одна версия Сакуры, Суйгетсу – про него мне нечего сказать, разве только то, что он был поразительно верен мне в делах и не менее поражающе дерзок на словах. Джуго – копия Наруто, столь же невероятно добр, требователен к других в плане справедливости, с единственным исключением: он был столь же немногословен, как и я, что и сделало нас более близкими, чем с Карин и Суйгетсу. Мы понимали друг друга с полувзгляда.Эти трое тоже были выходцами из детдома. Поразительно, но и у них тоже было что-то в стиле ?Конохи?, та же игра, но с более жестокими правилами. Эта игра владела их жизнями так же, как и жизнью Наруто. Позже мы образовали с ними клуб ?Така?, я находил это выгодным в плане контроля над ними. Они просто так и не приняли окружающий мир, выбрав свой маленький, где каждый всесилен.Потом я вернулся назад в Коноху, Наруто меня принял… ладно, Узумаки, не буду больше фамильярничать, ты меня принял. И даже больше чем ?принял?. Мы прожили год. Год среди всех этих неурядиц, драк, вечных споров, моего ворчания и твоей функции утреннего будильника. И утро... Мне кажется, ты ещё помнишь, с чего начиналось каждое наше утро?Осенью я уехал обратно в Токио. Я не сказал тебе зачем и куда. Но как-то вечером мне позвонила Карин, сказала что ?Така? напал на след моего брата. Я не знал, как объяснить тебе ситуацию, по глупости думал, что ты не поймёшь, не отпустишь. Глупо, да?Вчера они проводили меня на поезд... Я не знаю, смогут ли они жить без меня. Но что-то подсказывает, что смогут. А может, я просто излишне эгоистичен?.Скорее скромен. Я злобно засопел, недовольно гипнотизируя строчку про поезд.Мало того, что ко мне не вернулся до сих пор, так ещё и их бросил… Интересно, какие они? Эта Карин, Суйгетсу? Неужели мы с Джуго действительно похожи?Было приятно прочитать, что Саске считает меня добрым, хотя вряд ли в его понятиях это комплимент.Ну и пусть. Я всё равно стану Хокаге! Я усмехнулся, глядя на свой красный диплом педагога.Но кто такая Юки? Вот в чём вопрос. В моей голове всё вертелось имя девочки, которую Саске мог принять. Он даже меня никогда не признавал за равного. Разве только в драках, когда кидал мне в лицо перчатку – по традиции ?Конохи?, чтобы вызвать противника на бой, нужно ударить его перчаткой по лицу, а так как перчаток не было, мы их заменяли чем попало: носками, варежками, платками.Да, давно это было. Я невольно улыбался воспоминаниям. Сейчас такое вряд ли возможно. Такая откровенность, вседозволенность в поступках, простота.Сейчас всё пусто, глухо и тихо. Правильно, автоматически. ?Мир взрослых? как сказал бы кто-то.?Глупый мир?, - добавлю я. И я не приму этот мир, никогда не приму. Это мой выбор.