4 (1/1)
Знать бы ещё, что теперь предпочитают есть смертные... Почему то не хочется сесть в лужу, прогадав с гастрономическими пристрастиями гостьи. Спускаюсь в приёмную, к Дженне, которая всё ещё надеется стать одной из нас и даже флиртует то с Деметрием, то с Феликсом.Увидев меня у своей конторки, она приподнимается на встречу со стула и расплывается в улыбке. - Господин Аро, это Вы? Какая честь! Делаю приветливое лицо и вкратце описываю проблему.- Конечно же! - узкое личико сияет неподдельным восторгом, а карие глаза светятся почти собачьей преданностью, - вы можете положиться на меня! Я сама выберу блюда и закажу обед с доставкой "на дом"!Отвешиваю пару комплиментов её доброте и услужливости, намекаю, что если она и впредь будет мне помогать, то скоро станет одной из нас, добавляя про себя: "если объекты твоего флирта не употребят твою кровь раньше", глажу по голове и отправляюсь в тронный зал. Деметрий с Феликсом опять приволокли какого то несчастного нарушителя закона. Очередная голова на отрыв... "обожаю" свою работу.Маркус и Кай уже на местах. Кай привычно кипит злостью и готов собственноручно растерзать обращённого с год назад каким - то бродягой пацана, на вид совсем юного и наивного, в мелкие клочья. Маркус, тоже как всегда, витает мыслями в далёком прошлом и происходящее его совершенно не волнует. Занимаю своё место, всматриваюсь в почти детское лицо, перепуганные золотистые глаза, видимо не имея возможности нормально питаться, перебивается животными, всклокоченные рыжие вихры... - Подойди ближе, сын мой, не бойся.Феликс с Деметрием отпускают руки подсудимого, однако их глаза улавливают каждое его движение.Парнишка подходит, опускает голову, словно провинившийся школьник.- Что ты сделал, сын мой? Дай мне твою руку, я посмотрю. Бежал по солнечной поляне, преследуя кабана, дабы утолить голод и попался на глаза каким то старухам, сияя разноцветными вспышками. И за это его казнить? Да кто этим старухам поверит то? - Ну что же, сын мой, плохо, очень плохо... для охоты существует ночь или хоть пасмурная погода. Ты не должен был показываться смертным. Это нарушение одного из основных наших законов, никто не должен видеть нас в нашем первозданном виде. Нарушение карается смертью.Несчастный падает на мраморные ступени, сжимаясь от страха в маленький, трясущийся комок.Маркус справа сокрушённо вздыхает. Казни никогда ему не нравились. Слева Кай рычит и кусает себе губы, предвкушая как голова слетит с плеч нарушителя. А вот обломись, казни ты сегодня не дождёшься!- Что же делать то с тобой, дитя моё? Поклянись мне, что больше никогда ты не покажешься перед смертными в своём естественном виде, кроме случаев, когда они будут твоей добычей.- Клянусь, мой господин, никогда! Я буду очень осторожен!- Отпустите его. Пусть идёт. Ты свободен, сын мой. Но помни, ты поклялся не нарушать законов. Попадёшься снова, кары не избежишь.Отпускаю парнишку на свободу и слышу справа от себя вздох облегчения. Слева кажется Кай подавился собственным ядом. Его глаза мечут в меня молнии, а из глотки раздаётся недовольное шипение. Не удостоив этого шипучего змея взглядом, встаю с трона и выхожу из зала. В приёмной слышится незнакомый голос, какой то юноша разговаривает с Дженной. О, да это курьер из ресторана, логотип которого вышит на объёмной термосумке. Моя гостья наверное заждалась завтрак. Пора её накормить. Подхватываю курьера под руку, благожелательно улыбаюсь ему самой искренней улыбкой, провожаю к нужным дверям, дожидаюсь, пока он извлечёт из термосумки барашки с заказанными блюдами и выпроваживая из комнаты в коридор, киваю Феликсу. Таковы правила, смертный не может покинуть этих стен.