Слуга народа на карантине (1/1)

Я всего на свете член.Почти что супермен.Но редко лезу в драку.У меня почти всё есть.Достоинство и честьи даже крики ?браво?.? Слуга народу,Василь ГолобородькоВова подписал закон о продаже земли. После чего случился маленький местный апокалипсис, и небо упало на землю. Всё общество буквально взбесилось, проклиная Президента и остатки Зе-команды. После произошедшего Владимир Александрович был очень подавлен. И хотя он вроде бы победил…но… это была пиррова победа. Будущее Зеленского теперь виделось совсем пугающим.—?Жека, как ты думаешь, потомки проклянут меня за то, что я сделал? —?крепко-крепко обнимая Кошевого, спрашивал Вова. —?Ты тоже считаешь, что я предатель? Я предал образ Васи Голобородька, правда же? Ведь он послал МВФ в жопу! А я?— трус, слабак?— и не смог этого сделать! Как просто всё казалось в кино, мой дорогой Мухин, и как трагично всё складывается в нашей жизни!Зеленский горько-горько заплакал в объятиях Жеки. Они опять лежали в постели, и маленький Президент прижимался к большому тёплому телу, пытаясь, как обычно, укрыться и спастись в этом своём ковчеге счастья… Но он никуда-никуда не мог сбежать от себя! Вова стал вечным страдальцем в собственной стране, скитальцем-менестрелем, злым зловещим клоуном для всего украинского общества…. Его теперь действительно ненавидели.Президентский рейтинг рухнул до 10%, хотя это тщательно скрывалось. Чтобы не расстраивать своего гаранта, Офис Президента производил постоянные фальсификации рейтингов Зеленского, необыкновенно завышая их.Однако похоронив Голобородько, Владимир Александрович похоронил себя. Точнее, то лучшее, что ещё оставалось в нём, отныне было мертво…Женя целовал губы своего маленького друга, носил его на руках, баюкал и успокаивал, но вовина депрессия всё равно усиливалась.—?Вов, та ты шо?! Не переживай, малыш, это был единственный выход. Ты не мог поступить иначе. МВФ не дал бы денег! А тут они будут. Ты всё сделал правильно.—?Нет, Жека, как ни крути, но я, именно я! продал Украину…* * *Женя продолжал раздавать карантинные интервью. Одним из них было апрельское Алесе Бацман, жене известного журналиста Дмитрия Гордона. Возможно, Кошевой этого не понял, но уже не первый раз мадам Гордон общалась с ним, как с маленьким мальчиком, не достигшим подросткового возраста.Однако её манера выспрашивать и выведывать в этот раз не привела к желаемому результату: Женя молчал, как советский партизан на допросе в Гестапо. Каждый раз, когда вопрос казался ему неподходящим, он отвечал: ?Не знаю, не хочу об этом говорить…?. По большому счету, Бацман интервью провалила.Жека оправдал своего друга по всем пунктам! Не сказал ничего, что могло бы хоть как-то повредить Вове. За этот год он научился молчать в нужных случаях и отказывался отвечать на слишком откровенные вопросы.Правда, 1 апреля на День Смеха в интервью ?Украинской правде? Кошевой сказал, то ли в шутку, то ли всерьёз, что Зеленский вернётся в ?Квартал?: ?придёт на должность, которую занимал до президентства?— художественный руководитель. Я с удовольствием отдам ему эту должность?. Соцсети дружно забурлили, радуясь такому исходу. Один из наглецов написал: ?Жека, да хоть сейчас забирай, мы только за!?.Но смех смехом, а ситуация была какой-то страшной. Например, жутковатые съёмки ?Квартала-95? при пустом зале, без зрителей и аплодисментов: ?Никому такого не пожелаю. Надеюсь, это было в первый и последний раз. Эти ощущения даже сравнить не с чем. Мы же привыкли к молниеносной реакции многотысячного зала на свой юмор, а тут?— ты говоришь шутку, а в ответ?— тишина. Непривычно, по правде говоря?,?— объяснял Женя всем.* * *—?Женечка, я хочу тебя увидеть… Безумно хочу… пожалуйста, приезжай, любимый… —?Вова снова злоупотребил коксом и теперь чувствовал себя ужасно, перед глазами плясали алые языки пламени, а голова была в тумане. Маленький украинский гарант горько плакал. —?Я не могу без тебя, умираю…Кошевой, конечно же, приехал к своему Президенту. Вовины руки тут же обняли его за шею, а голова привычно прильнула к груди. Зеленский вновь почувствовал себя очень уютно, дома, в зоне комфорта…—?Женька, я тебя безумно-безумно-безумно люблю! —?только и смог прошептать несчастный больной страдалец. —?Какое счастье, что я могу снова обнять тебя… Поцелуй меня…—?Что с тобой, Вов? —?Жека заботливо прижал к себе своего прекрасного принца. —?Что случилось?!Он обеспокоено смотрел на маленького Лидера украинской нации, который продолжал лить слёзы у него на груди.—?Женя, я очень болен. Мы больше не сможем с тобой… Я не смогу принимать тебя в себе… понимаешь? Врачи сказали, что мои проблемы возникли из-за частых проникновений. В ближайшее время может быть ухудшение…—?Малыш, успокойся,?— Кошевой привычно подхватил своего Президента на руки и тут же понял, что Зеленский значительно прибавил в весе.—?А ты потяжелел, котёнок, заметно округлился,?— как можно непринуждённее проговорил Жека, нежно гладя Вову по небритой полной щеке. —?Но они помогут тебе, сладкий мой?Его царственный друг крепко обхватил своими бёдрами бёдра Кошевого и ещё теснее прижался к его груди.—?Они смогут помочь, если я совсем-совсем откажусь от анала… я больше не смогу быть пассом… А если про вес, то это всё воздействие проклятых лекарств. Женька, ты же знаешь, как я их ненавижу, но не могу не принимать.Целуя и осязая своего любимого, прижимаясь к нему всем телом, Вова ощутил, как его член предательски поднялся. Женя сразу же это понял, когда президент заёрзал у него на руках. Он отнёс свою драгоценную ношу на кровать и, расстегнув вовины джинсы, немедленно убедился в своей правоте.Привычным жестом Кошевой стал ласкать самый главный президентский орган. На вовином лице моментально отразилось счастье, как будто засветило солнце…В жениной голове в этот момент пронеслась мысль о дочери: ?Что будет, если Варя узнает, что мы с Вовой опять…??. На какой-то непродолжительный момент ему стало горько и даже немного стыдно. Но совсем ненадолго.Они, конечно же, опять оказались в постели после яркой прелюдии. Женя думал, что всё ограничится минетом, но вовин сценарий был совершенно другой. В какой-то момент Зеленский полностью завладел жениным телом, взяв на себя активную роль.Вспомнив былое мастерство, президент несколько раз приводил своего ненаглядного друга к кульминации. И хотя Вова больше любил быть пассом, тем не менее брать Жеку, сильного и большого, было очень приятно, а Кошевой обожал, когда Вова в нём…Президент доминировал, и Женя вспоминал в эти минуты их первые контакты двадцатилетней давности, тогда именно Зеленский в основном был актом в их паре, а Кошевой привыкал не только к новым болезненным ощущениям, но и к неописуемому наслаждению пассива, которое затягивало в свою пучину навсегда…Они кончили в одно мгновение в жарких объятиях друг друга. И Вова не выходил до тех пор, пока наконец его член не опал и не выскользнул из тела его друга.Лёжа в объятиях Кошевого, Зеленский вспомнил о Варе. Раньше он надеялся, что его зависимость от Жени существенно сократится, когда Варвара станет принадлежать ему. Но этого не происходило. Вова по-прежнему нуждался в Кошевом, в его крепких руках, в его дружеской, отцовской, материнской опеке! Никто не мог так успокоить украинского гаранта, как его милый Женечка.В результате выходило, что Президент сожительствует одновременно и с Кошевым, и с его 16-летней дочерью. Получалось как-то грязновато… Вова понимал, что консервативное украинское общество разорвёт такого Лидера на мелкие шматочки, если, конечно, откуда-то узнает обо всём об этом…Украинцы и за меньшее выбрасывали своих президентов с Банковой! А тут Вова в глубине души ужасно удивлялся, как они не поняли, не увидели, что он ярко выраженный пассив, привыкший всю жизнь подчиняться более сильным активным мужикам? Зеленскому казалось, что его гомосексуальность написана у него на лице!Действительно, складывалось впечатление, что граждане Украины в большинстве своём были слепы и глухи к переживаниям своего гаранта и стонам самой Украины.Ведь в то время, когда президент Зеленский активно предавался анальным радостям, страна уверенно катилась в пропасть, причём уже не так и медленно, а её гарант ничего не мог сделать для того, чтобы помешать этому процессу.