"Эльф или золото". Метель/Ботар-Эль, Метель/Гилтиас, pwp, романтика, драма (1/1)

- Да на кой ты мне, мазила. Опять опоздал. Ты не будешь горячее этого мелкого, - слова, брошенные Метелью, врезались в память.

Ботар-Эль разочарованно следит за подергиванием обнажёнными плечами. Всего-то раз промахнулся... Лучше было бы, если бы попал?! Почему общество пылкого золотого любовника сделало её холоднее, чем была? Побежденно уходит, но ещё вернётся. Воспоминания о драконице, легко отдававшейся ему, встают комом в горле. Ему без разницы, нет чувств, нет любви. Знает её, помнит, жаждет... Было ровно, было без разницы, пока она не решила... использовать его? Она - его. С тех пор нет сна, нет других желаний, кроме обладания ледяной драконицей.Вот она позволила, вот он смотрит в лучащиеся льдом глаза сверху вниз, вот лежит на ней, слышит довольное сопение... Хочет ещё, хочет её и только её без этого драконьего дурачка на горизонте. Ботар-Эль знает, что Метель долго не ложится спать. Если не занята ни с кем... Не с ним! Не с тем, золотым... Она смотрит в окно, на звезды. Подолгу. Лишь бы в эту ночь она не спала. Впрочем, даже если уснёт, будет лучше. Нежно её разбудит, прикоснется к беззащитной и слабой, увидит умиротворенной. Метель не спала. Сидела на подоконнике в ореоле лунного света. По эльфу скользнула безразличным взглядом и хотела отвернуться, но сегодня эльф был... Хорош. Даже слабо сказано! Метель с никак не показанным внешне любопытством всмотрелась в гостя. Этой рубашки на нем раньше не было. Почти идеально белая с раздражающей шнуровкой. Гилтиас носил такие же, и как только драконица не исхитрялась убирать мешающий шнурок. Эль с этим справился заранее. Ворот был весьма однозначно расстегнут и отвернут ровно настолько, насколько ещё можно было назвать приличным.

Взволнован, подсознательно ждёт отказа и гонения. Из жара кидает в озноб под колючим взглядом драконицы. Она смотрит выше, замечает светлые пряди, специально растрепанные ладонями, чтобы... Чтобы что? Он и так притягателен своими страданиями, к чему делать себя ещё более несчастным. Холодные иглы соскальзывают ниже по ногам. Драконица оценивающе присматривается к лодыжкам, бёдрам и ягодицам, затянутым в черную кожу. Тот же Гилтиас мог порадовать и ее взор, и тело, не прибегая к таким приёмам. Ботар-Эль так не считал. Не был уверен, что Метель оценит его таким, какой он есть. Ледяные пальцы раздвигают ворот шире, носом она ведёт над ключицами, не касаясь, но холодно вдыхая. Он уже вжат спиной в стену, уже яростно целует свою убийцу. Не церемонясь, забирается ладонями везде, где может. Одна рука под юбкой платья, другая под стянутой с плеч тканью. Метель смотрит снисходительно и просто опирается о стену по бокам от его головы. Её руки бездействуют, а ноги... Коленом касается его, трется о бедро, медленно ставит ногу между его ног и вдавливает его в стену ещё сильнее, прижимаясь бедром к паху. Не сводя взгляда с его лица и неизменно смотря в глаза, даже если он пытается их отвести или банально опустить на обнаженную грудь. Вроде, он пытается вести её, он что-то делает, пока она изящно стоит вплотную, но не отпускает ощущение вторичной роли. Даже в горизонтальном положении, когда она смотрит снизу вверх и лежит абсолютно безвольно, отзываясь смехом на его укусы и ласки. Элю лишь кажется, что он овладел ею. Всё по желанию драконицы и с её позволения. Хочет сегодня быть снизу? Будет. Хочет позволить себе ублажить эльфа чувством превосходства? Ублажит.

Но ей правда нравятся его старания. Подход к драконице нашёл и верно им пользуется. За ним не нужно бегать - сам придёт, когда истоскуется. Подаст себя в подарочной обертке, лишь бы угодить. А он знает, что угодит.

Метель закрывает глаза, оставляя глубокие следы от когтей на его плечах. Он ни разу не слышал её стонов: только тяжёлое дыхание, смех и частое сердцебиение, если изобразить доверчивость и осторожно лечь ей на грудь. Знал, что ей нравится. Иначе бы не подпускала близко к себе. Последний поцелуй был за ней. Никогда не ласковый, всегда холодный. Ласки в его адрес не было. Ботар-Эль в принципе сомневался, что это безупречное ледяное создание способно её принимать и отдавать.

Со страстью и злостью целуются напоследок. До следующего раза. Метель довольно потягивается и прогибается в спине, подставляя искусанную грудь под лунный свет. Точеная, как из льда, фигура, безумно мягкие и будто даже тёплые волосы... Эль смотрит на неё уже от двери и не может уйти. Очарован, загипнотизирован. Не понимает, как на белой коже не осталось ни следа его злости. Ни укусов, ни синяков, ни царапин... Он почти готов влюбиться в эту неземную женщину, почти хочет этого, готов хоть сейчас упасть на колени, разрыдаться от душащего желания быть рядом, делает шаг и... Метель поворачивается спиной, обозначая, что приём окончен, миледи желает отдохнуть, и ей до утра будет всё равно на чьи-либо высокие чувства, будь они хоть сто раз искренние и чистые.

*** Самой поздней ночью к Метели снова пробирается гость. Не воровато и осторожно, а вольно, как к себе домой. Любуется безмятежной драконицей, обнимающей подушку. Готов поклясться, что ещё секунду назад она не улыбалась. Поняла, кто зашёл? Вполне поняла. Несмотря на видимость крепкого сна, она проснётся при малейшей угрозе для неё. Даже во сне точно учуяла лёгкий пряный запах, услышала мягкие, почти кошачьи, шаги. Поняла. Гилтиас принюхался в свою очередь. Или драконица такая довольная не из-за него? Подумала, что вернулся эльф и ждёт... продолжения? Хмурясь, золотой опускается на колени перед кроватью. Всё равно любуется, словно растаявшей льдинкой, в которой играют другие оттенки цвета, нежели в твёрдой ледышке. Кончиками пальцев гладит волосы, пропуская пряди между ними. Бережно касается щеки. Метель подаётся ближе, не открывая глаз. Никого другого она уже не ждала. Только одного.

Дракон очень шумно выдыхает, почти фыркает, расстроганно улыбается и тепло - не обжигающе - целует спящую красавицу. Ответ на поцелуй лёгкий, как утренний ветерок. Ещё спит и вряд ли проснётся, но даже сквозь сон тянется ближе. Как она может быть такой ласковой при всей твёрдости и холодности. Такая ли она с другими? Гладит её уже по плечам и спине, еле смиряет пламя в груди, рвущееся наружу. Метель нельзя обжечь, нельзя даже дать ей понять, что он теряет перед ней разум, а последние остатки его тратит на нежность, сжимающую сердце. Пусть развлекается, с кем хочет. Стихии, пусть и умиротворенной, не прикажешь, на кого обрушиться. А пока она спит... Можно позволить пару вольностей. Коснуться губами плеча, тихонько что-то нашептать на ухо, щекоча её шею своими волосами. Драконица улыбается во сне, вздыхает. Не сожаление ли это о том, что к ней пришел не тот? Забравшись на кровать позади, золотой отмечает, как она забеспокоилась. - Гилтиас? - Метель безошибочно развернулась к нему, приоткрыв глаза. - Куда ты? Дракон зачарованно смотрит на тонкую, протянутую к нему, ладонь. Бережно берет в свою, и драконица тут же ложится обратно, утягивая за собой и за руку прижимая ближе.