Глава 21. Ангел. (1/1)

В последние дни своего непростого положения Кларе было тяжело не столько физически, сколько морально, так как день появления на свет их с герцогом малыша неумолимо приближался, а она, как оказалось совсем не была к этому готова.Месяцы отсутствия супруга и постоянное беспокойство о нем не давали ей думать о том, что может пойти не так в последние дни ее положения. В конце каждого дня, присаживаясь на кровать, она осознавала, что думать об этом у нее просто нет сил. И потому сейчас, когда герцог все же вернулся домой, в ее голову залезли все эти волнительные мысли, которые должны были крутиться в ней уже долгое время. Они наводили на нее беспокойство и тревогу за будущее, и Клара ничего не могла с собой поделать: делиться таким с мужчинами было неприлично, а на протяжении долгих месяцев отсутствия супруга она сблизилась лишь с Эммой Коллинз, но и в тот период ей было не до переживаний о приближающемся разрешении. И если раньше она не находила себе места по ночам из-за отсутствия герцога Смита, то сейчас, наконец-таки уснув (а Клара не могла спать из-за беспокойных мыслей), она проснулась от грубого пинка в животе и недовольно поморщилась, сдерживая стремящийся сорваться с губ непрошенный стон.Ее сердце отчего-то беспокойно колотилось внутри и ей казалось, что оно у нее поднялось к самому горлу и застряло в его основании, мешая ей сделать глубокий вдох.Клара будто бы задыхалась.И она чувствовала, как дрожала. Почувствовала, как рука, касающаяся груди и потирающая ее, трясется от непонятного ей волнения: сейчас это не были мысли о ребенке. Нахмурившись, она повернулась к супругу. Он спал. Рядом.И это показалось ей таким непривычным, что она поджала губы в тонкую полоску. Герцог лежал на спине, сложив руки поверх зеленого бархатного одеяла, и дыхание его было тяжелым и каким-то обрывистым. Он сопел. Клара хотела было поддаться порыву и прижаться к нему, но почему-то в последний момент оторопела и снова перевернулась на спину, потирая вспотевший лоб трясущейся холодной рукой. Страшная буря беспокойства охватила ее сознание, и Клара отчаянно пыталась понять отчего это смятение бушевало у нее в голове. Герцог вернулся только вчера и целый день чувствовал себя хорошо.По крайней мере, он не жаловался на недомогание, хоть и был немного бледным; Клара думала, что от усталости. О его хорошем расположении духа говорило и то, что он не был таким саркастичным как обычно: Клара даже отметила, что Джон не цеплял словами ее отца, который раздражал его, как ей казалось, больше всех на этом свете. И в тот момент Клара даже осмелилась признаться себе, что ее супруг становился достаточно симпатичным, когда не язвил и искренне улыбался.Но сейчас Джон ей совсем не понравился. Она вновь нахмурила брови на переносице от волнения, пытаясь понять, что же в нем изменилось за несколько часов. Не выдержав напряжения, Клара присела на кровати, поджимая ноги под себя, и осторожно – так, чтобы не разбудить, - наклонилась к мужу, прислушиваясь к его сбитому неровному дыханию. Оно было горячим и обожгло ее щеку, - Клара поморщилась.А еще она отметила, что Джон нездорово сипел, словно что-то мешало ему дышать как следует. Миссис Смит коснулась своей маленькой дрожащей от страха ладошкой его лба и, почувствовала, как холодок мурашками прошелся по ее спине, заставляя вздрогнуть. У мужа был жар. И Клара, не задумываясь, стала будить его. - Джон! – Позвала она твердым голосом. - Джон, проснитесь! – Клара испугалась, когда он никак не отреагировал. Мужчина словно ее не слышал, и потому ни один мускул на его лице не дрогнул, что заставило девушку потрясти его. – Проснитесь! Вам нужно прийти в себя! – Она аккуратно, так чтобы не сделать ему больно, похлопала его по впалым осунувшимся щекам, надеясь, что он взглянет на нее и недовольно пробухтит хоть что-нибудь. И Джон действительно сначала лишь едва заметно приоткрыл глаза, словно его веки были налиты свинцом, а затем вновь их закрыл, проваливаясь в беспамятство. И в этот момент Клара поняла, что дело плохо и тянуть с помощью более смысла нет. - Сэм! – Не растерявшись позвала она лакея, что стоял у двери, – Сэм! – Голос у нее был уверенный несмотря на то, что внутри все дрожало от страха. Но Клара понимала, что ей нельзя паниковать.Она должна быть хладнокровна, должна действовать уверенно.Разумно. Молодой человек в красной униформе сразу же вошел в комнату и, вежливо поклонившись, посмотрел в ожидании приказаний на молодую герцогиню, которая, как ему показалось, в тот момент выглядела очень напуганной и даже побледневшей от беспокойства. Она сидела рядом с герцогом, который на фоне белой подушки был пугающе серым и хмуро смотрела на прислугу. - Сэм! – Повторила она имя лакея, не обращая внимания на его реверансы. - Зови врача, срочно! – Ему показалось, что голос ее на мгновение задрожал. - Герцог, он болен. Срочно нужен врач! – А затем к нему вновь вернулась уверенность и жесткость. Она вновь повернулась к супругу и крепко сжала его горячую ладонь в своей руке, делая при этом глубокий вдох, словно ей не хватало воздуха. - Скажи Катерине, чтобы несла миску с уксусом и полотенце! – Кинула она через плечо. И вдруг Клару осенило. Его нужно раскрыть. Он не должен париться под одеялом, ему нужен воздух. С него нужно срочно стянуть одеяло. Клара по очереди стала поднимать тяжелые руки супруга, вытаскивая из-под них теплое одеяло, а затем откидывая его в сторону. Она отметила, что пусть Джон и не был в сознании, но он задрожал. Смит подумала, что, если бы сейчас у герцога были силы сказать ей что-нибудь, он бы незамедлительно приказал ей вернуть ему одеяло, потому что ему ?чертовски холодно?. Эта мысль даже заставила ее усмехнуться и немного прийти в себя. Пока Клара ждала прихода врача и Катерины, она быстро завернулась в бежевое полосатое шелковое платьице на шнуровке в области поясницы и накинула на плечи белый кружевной воротничок, чтобы выглядеть более или менее прилично. Герцог бы точно был не в восторге, если бы она встретился врача в ночной рубашке. Пришедшая в спальню Катерина вежливо поклонилась ей, про себя отмечая, что герцогиня пусть и притворяется, что знает, что делает, на самом деле очень взволнованна и переживает. Видя, как дрожат руки молодой миссис Джон Смит, она решила помочь ей натереть уксусом бессознательного герцога, который лежал абсолютно раскрытым.- Могу я спросить, мэм? – Вдруг подала голос Катерина, пока они в полном молчании пытались привести герцога в чувство. Служанка отметила, что сейчас уже, когда ее руки заняты мокрым полотенцем, Клара выглядит достаточно сдержанно и не паникует. Наоборот, трезво оценивает ситуацию и внимательно следит за каждым своим действием, чтобы то не причинило дискомфорт ее супругу. - Спрашивай, - отстраненно ответила Клара, даже не взглянув на девушку и продолжая проводить смоченным в уксусе полотенцем по руке герцога Вояжского. - Откуда Вы узнали про уксус? – Служанка внимательно на нее посмотрела, вглядываясь в округлившееся от положения бледное от усталости лицо миссис Смит. - Отец, когда моя сестра Мария болела, всегда натирал ее им. После этого ей становилось лучше, - покачала головой девушка, поджимая губы, вспоминая как Роберт лично заботился о ее сестре, но редко когда о ней самой. Она помнила это едва проскальзывающее в его глазах волнение, когда он прижимал полотенце к ее лбу, когда просиживал у кровати до того момента, пока угроза не миновала. Помнила, как тот нежно гладил ее по волосам в эти редкие мгновения. Интересно, был ли у герцога такой человек, который готов был сам натирать его уксусом? ?Конечно же, был, - укорила она сама себя, вспоминая теплые слова герцога о своей семье. – А теперь еще есть и я. Мы?, - сказала она ему. Не в слух, естественно. Но она знала, что он ее услышал. - Возможно, мэм, Вам не стоит сейчас находиться рядом с герцогом, - Катерина вдруг отвлекла ее от мыслей и вернула ее разум обратно. - Учитывая Ваше положение, это может быть небезопасно, - Катерина опустила голову и продолжила натирать герцога, отмечая, что тот вроде как стал горячее, чем был.- Я его жена, - помотала девушка головой, - я должна быть рядом, я не успокоюсь, если не буду его видеть, - невозмутимо ответила она холодным, не требующим возражений тоном. В словах Катерины был свой резон, Клара это понимала. Но как она может уйти? Как может оставить своего супруга одного, пока он в таком удручающем состоянии? Ответ прост – она не может. Молодая миссис Смит положила полотенце, предварительно хорошенько смоченное в уксусе, на горячий лоб Джона, а затем поднялась с кровати и подошла к трюмо, сев напротив зеркала. - Заплети мои волосы, пока не пришел доктор, не подобает его встречать в таком виде, - сказала Клара. Катерина отметила, что в данном случае миссис Смит очень похожа на Его Светлость герцога Вояжского, который, несмотря ни на какие условия, всегда соблюдал правила этикета. Служанка без лишних вопросов подошла к герцогине и принялась собирать ее волосы в простой низкий узел, и когда пришел доктор Джексон, врач, который уже неоднократно осматривал ее, Клара была собрана и вновь сидела рядом с супругом. Доктор, поздоровавшись с юной девушкой, осмотрел герцога и продиагностировал, что мужчина скорее всего в своем длительном путешествии подхватил грипп, отметил, что температура Смита очень высокая и что такая болезнь опасна в его возрасте, следовательно может сильно ослабить его иммунитет. - Нужно срочно нормализовать его температуру, - уверенно заявил он и открыл свой саквояж, в котором находились какие-то пузыречки с жидкостями. - Если этого не сделать, сэр Смит может не проснуться следующим утром, - он грустно повел головой. – Миссис Смит, - обратился он к ней, - поскольку болезнь носит агрессивный характер, Вам нужно немедленно покинуть эти покои.Взгляд его был твердый. Словно не требовал никаких возражений. Но доктор Джексон еще не знал, что произнесенных им слов для Клары не существует. В данный момент она их не воспринимала. - Я никуда не пойду, - отрицательно помотала головой девушка, - Я его не оставлю, нет, - она упрямо сидела рядом с мужем на кровати, и крепко держала в своих маленьких руках его горячую, мокрую от пота и слабо пахнущую уксусом ладонь. Держала так крепко, словно это было ее единственное спасение. Словно без этой руки она станет потерянной. Однако ее внимание привлек отец, что в этот момент без стука вошел в спальню в своей ночной робе. Он выглядел так непривычно – взволнованно. Видимо слуги уже сказали ему, что герцог тяжело заболел. Доктор же, лишь поведя головой в сторону вошедшего, сделал вид, что его не заметил и вновь обратился к Кларе. - Мэм, я понимаю, что Вы переживаете, - выдохнул тот спокойно, - но если Вы не думаете о себе, то подумайте о Вашем ребенке, в первую очередь может пострадать именно он, - твердо продолжил доктор. Но Клара упрямо мотала головой, не желая слышать никаких доводов. - Клара, - подал голос ее отец и еще раз привлек внимание обоих. Голос его как-то непривычно дрожал. – послушай господина Джексона. Сейчас в опасности не только ты, - на последней фразе Клара поймала его твердый и абсолютно непреклонный взгляд. Она знала его. Всякий раз, когда отец наказывал ее, он смотрел именно так. И Клара всегда боялась этого взгляда. Но не теперь. Сейчас она не испугалась дать ему ответ и посмотрела на него так твердо и решительно, что Освальд опешил – прежде он никогда не видел в ней столько упертости и решительности. - Мы будем зд… о! – Клара не успела закончить предложение. Она резко схватилась правой рукой за живот, который вдруг резко потянуло, почувствовав напряжение в его основании, а другой все также держала руку герцога, крепко сжимая его большую ладонь. – О, Боже! Кажется началось, - она сделала глубокий вдох, расправляя плечи. Беспокойство вдруг сковало ее, и она обратила внимание, что руки начали трястись. Не сейчас. Нет. Только не сейчас. Она не готова. - Миссис Смит, Вам срочно нужно идти в другую комнату и подготовиться! – Голос врача Джексона донесся до нее словно издалека. Она вдруг ясно стала осознавать, что в этот раз он был прав, и она вынуждена оставить супруга. Через несколько часов она станет матерью их с герцогом малыша, совершенно не зная, что ей делать. Легкая паника начала появляться в ее груди, и она просто оторопела на некоторое мгновение, не в силах пошевелиться. - Клара, давай, - отец подошел к кровати и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься. Он понял, что Клара растерялась. Это было видно по ее лицу, которое вдруг расслабилось, а взгляд синих глаз стал беспокойным. Она посмотрела на него, словно умоляя его не оставлять ее одну и немного успокоить. - Присмотрите за моим мужем, сэр, я прошу, - ответила Клара, и голос ее в этот момент дрогнул. Ей совсем не хотелось оставлять супруга одного. Роберт услужливо помог ей подняться с кровати и, все также держа Клару за руку и обхватывая ее худые плечи, повел к выходу. Он подумал о том, что уже возможно к утру он станет дедушкой и у него будет внучка или внук. Внутри от этой мысли все трепетало и на душе становилось невообразимо легко. Но уже на пороге, Клара обернулась в последний раз, чтобы посмотреть на супруга, который все еще был очень бледен и все еще без сознания. Ее сердце сжималось оттого, что в такой тяжелый для него момент ей приходиться уходить, но деваться было некуда. Она кивнула отцу, чтобы они продолжили путь. Тишина коридоров нарушалась лишь указаниями ее отца для прислуги, что стояла на входах и выходах: подготовить все необходимое на эту ночь, проследить за герцогом Смитом и, конечно же, не оставлять их без вестей о его самочувствии, ведь ночь будет долгой и очень беспокойной. В какой-то момент отец замолчал, и они шли в полной тишине, нарушаемой лишь пошаркиванием их ног в ночных тапочках. - Знаешь, Клара, - вдруг заговорил Освальд, и Клара подняла на него глаза, чувствуя на своем лбу горячую испарину, - я, конечно, хочу, чтобы с твоим мужем все было в порядке, - продолжил он, не смотря ей в глаза и уверенно продолжая путь до гостевой комнаты, - но надеюсь, он не забыл составить завещание, - выдохнул мужчина, словно на его плечах был тяжелый камень неведенья и беспокойства за дальнейшую жизнь его дочери в случае несчастного случая. Клара вдруг остановилась. Ей почему-то вдруг захотелось убедиться, что отец действительно сказал эти слова и ей это не послышалось. - Как Вы можете быть таким грубым и бессердечным, отец? – Спросила Клара, внимательно глядя на отца снизу вверх. Он казался ей таким незнакомым и абсолютно далеким человеком. И ей даже не было стыдно за мысль, что она предпочла бы и вовсе его не знать. - Научите меня своему безразличию, чтобы я тоже могла игнорировать чувства такта и не обращать внимания на тревоги и печали других людей, - проговорила она, нахмурив на переносице густые брови. Наступила тишина. Оглушающая. Кларе даже показалось, что в тихом коридоре она слышит лишь как сгорают свечные фитили, что тускло освещали помещение. Отец потупился и ничего ей не ответил. И Клара посчитала, что это было самым разумным его решением. - Оставьте, - она высвободилась из его рук и отошла на несколько шагов в сторону, чувствуя, как отвращение к отцу стоит в ее горле. – Я смогу дойти сама. Вы идите к себе, а если будет необходимость узнать умер ли из нас троих кто-нибудь, Вам непременно об этом сообщат, - выдохнула она и продолжила путь к комнате в одиночестве, оставив отца стоять за ее спиной. Уже в спальне, которую Катерина быстро приготовила для родов, она помогла Кларе избавиться от шелкового, намокшего от отошедших вод, платья и позвала на помощь акушерку, которая вот уже несколько недель находилась в поместье, дожидаясь этого дня. С приходом акушерки и начались самые мучительные ощущения в жизни Клары. С каждым разом на протяжении долгих часов ее спина, низ живота, а затем и сам живот сильно напрягались, отчего хотелось кричать, но она не смела. Ей казалось, что ночь длится вечность. Ребенок буквально мучил ее, заставляя ее чувствовать будто она просто разрывается изнутри. Конечно же Клара знала, что будет больно, но не думала, что терпеть это будет так невыносимо. Дышать тоже было трудно, пот застилал глаза, а мысли постоянно возвращались к больному герцогу, который все еще был без сознания в другом крыле имения. Сердце в груди беспокойно колотилось о ребра, перебивая доступ кислорода в ее легкие. - Ваша Светлость, дышите правильно, - попросила ее акушерка, когда Клара в очередной раз сдержала стон, крепко сцепив губы в тонкую полоску.- Катерина, - не обращая внимания на слова акушерки, тяжело дыша и убирая со лба мокрые от пота длинные пряди каштановых волос, позвала Клара. Она прислонилась рукой к столбику, что держал балдахин, и другой придерживала поясницу, пытаясь равномерно делать вдох и выдох, когда боль на некоторое мгновение отпустила ее. - Катерина, - глубокий вдох, - узнай, как там герцог, срочно, - и сжала зубы, чувствуя очередную схватку и крик, что хотел вырваться наружу. Но она не могла кричать. Это было некультурно и непринято в обществе, да и тем более отец, который так и не направился в свою спальню, все это время находился подле ее дверей, так как она не позволяла ему зайти. Возможно, не будь там отца, она бы смогла хоть немного расслабиться, но сейчас не могла себе этого позволить.К шести часам утра выяснилось, что герцог все еще не пришел в себя и состояние его было неутешительным. Внутри Клары словно все умерло, после этих слов. Это было совсем несправедливо. Не находящая себе места от боли и беспокойства молодая герцогиня уже лежала на кровати, как говорила акушерка, готовая к тому, чтобы ее малыш родился физически, но совсем не готовая к этому процессу духовно. - Ваша Светлость, Вам нужно собраться, - акушерка посмотрела на мокрую, раскрасневшуюся девушку, которая уже была без сил, и решила, что ее нужно немного приободрить. – С Вашим супругом все будет хорошо, - продолжила она. – Герцог Смит ни за что не пропустит такой момент в жизни его любимой супруги. Клара посмотрела на нее, чувствуя, как глаза наполняются слезами. ?Нет, не любимой?, - подумала она, но ничего не сказала женщине, что держала руку на ее коленке. - Вы должны собраться, потому что Ваш малыш уже идет на этот свет, он делает это самостоятельно, но ему нужна Ваша помощь, Вы меня услышали? – Говорила акушерка, смотря на нее ласковыми карими глазами, и Клара кивнула, собирая в себе остатки сил. – Хорошо. Тогда мы можем начинать, - женщина удобно устроилась у нее в ногах. – Когда я скажу тужиться, тужьтесь, - и Клара вновь послушно кивнула ей в ответ. Боль была невероятная. Смит уже была без сил. Герцог так и не приходил в себя. И прокручивая это в голове, сознание будто бы оставляло ее, но она пыталась концентрироваться лишь на боли внизу живота и на том, что она, как сказала акушерка, должна помочь их с Джоном ребенку появиться на свет. И в двадцать пять минут десятого до полудня малыш все-таки родился. Вся мокрая от пота, с прилипшими к лицу прядями каштановых волос, в сырой, прилипшей к телу белой ночной рубашке, окровавленной на уровне ее бедер, она прижала кричащего и розового, совсем крошечного ребенка к своей груди и улыбнулась сквозь горячие слезы, вдыхая его нежный аромат невинности и чистоты. Ребенок плакал. И Кларе казалось, что это была лучшая симфония, которую она когда-либо слышала. В этот момент в спальню зашел отец и светясь от счастья, что Клара вполне хорошо справилась этой ночью, наконец-таки выполнив свою обязанность как супруги герцога, подошел к ней и нежно поцеловал ее в лоб. Этот жест был очень необычный и совсем ему не свойственный, отчего Клара напряглась. Она посмотрела на него, и заметила, что его глаза блестят от слез радости. Нет, это не может быть ее отец. - Поздравляю, - сказал он, глядя на нее виноватыми голубыми глазами и отходя в сторону. В ответ Клара тоже улыбнулась и кивнула ему. Она держала на ручках кричащего малыша более часа и наслаждалась тем, как он был прекрасен. И ей нравилось это чувство, которое проснулось в ней. Словно она стала окончательно полной. Сформировалась от начала и до конца. Почувствовала бесстрашие и то, как какая-то сила наполнила ее сердце.?Интересно, - подумала она, - а что почувствует Джон, когда возьмет эту крошку на руки??Этот вопрос сначала заставил ее улыбнуться, а потом она вдруг зарделась, вновь ощущая ком в горле от нахлынувшего волной беспокойства. - Герцог, - она протянула малыша няне, чтобы та забрала его. Как только она отдала ребенка, то сразу же стала собираться с постели, отодвигая прочь чистые простыни и одеяла. - Миссис Смит, куда Вы? Вам еще рано вставать с постели! – Запротестовала акушерка, заметив, как резво девушка двигалась к краю большой, как показалось Кларе в тот момент, не имеющей конца, кровати. - Клара, ты не должна подниматься, немедленно вернись на место! – Поддержал акушерку Освальд и даже попытался ухватить ее за руку, но та оказалась шустрее. - Мне все равно, я должна увидеть своего супруга, - холодно отозвалась девушка. - Катерина, принеси мой халат, - приказала она, остановившись посреди спальни.Накинув на плечи белую накидку, Клара, несмотря на неприятные послеродовые ощущения, поспешила насколько это было возможно в ее состоянии в спальню к герцогу. Сердце билось в груди желая поделиться радостью с мужем, но при этом трепетало от беспокойства, что она могла опоздать. Освальд без стука вошла в спальню Вояжского и сразу направилась к мужу, не обращая внимания на доктора Джексона, который сидел у кровати и обернулся на нее, когда та резко открыла дверь. Он удивился, заметив ее такую резвую и достаточно шуструю для женщины, которая только с час назад разрешилась от бремени. Возможно, именно это так сильно привлекло герцога в этой юной девушке. Возможно, Смит изначально знал, что она тот еще фрукт, и потому настолько сильно привязался к ней, что, будучи не в себе, всю эту ночь звал лишь ее. И вот теперь она пришла. Клара подошла к супругу, на мгновение остановилась, глядя на него сверху вниз, а затем легла рядом и, крепко обняв, тяжело вздохнула, почувствовав, как в нос ударил слабый запах уксуса и пота. - Поздравляю, сэр Смит, - шепнула она ему на ухо, мягко улыбаясь. Глаза ее заслезились от радости. – Поздравляю, сэр Смит, у Вас родился маленький Уильям, - она коснулась своими дрожащими губами его впалой щеки, отмечая что теперь герцог не был таким горячим, как когда она оставляла его.Означало ли это, что ему становится лучше? - Теперь Вам надо проснуться, чтобы познакомиться с ним, - продолжила она, улыбнувшись, – чтобы услышать его звонкий голосок. Я уже подозреваю, что он будет таким же изумительным торговцем, как и вы. – Она сглотнула небольшой ком в горле, когда Смит никак не отреагировал на ее слова. - Вам надо проснуться, чтобы вдохнуть его сладкий запах. Просыпайтесь, Джон! Вы теперь отец, Вы не должны болеть! – Она крепко сжала его руку и положила голову на его плечо, закрывая глаза, в надежде, что когда откроет их, Смит тоже посмотрит на нее и закатит свои серые, в знак того, что Клара вновь преувеличила. А через мгновение она почувствовала, как его правая рука слабо зарывается в ее спутанные мокрые от пота волосы. - Не оставляйте нашего сына, Клара, - тихо выдохнул он, - я обязательно поправлюсь и возьму его на руки, - проговорил герцог сиплым голосом. Смит подняла на него свои синие глаза и заметила, как он слабо улыбается, с трудом приоткрыв веки. И она тоже ему улыбнулась, а потом взяла его руку и поцеловала ее. Еще раз крепко сжав его ладонь в своих руках, она согласно кивнула ему и, поднявшись с кровати, все еще улыбаясь тому, что герцог идет на поправку, направилась в комнату к ребенку, по пути думая о том, что скоро герцог поправится и все у них будет хорошо. Клара остановилась у кроватки их ребенка, ощущая липкую усталость и как слипаются глаза, однако превозмогла себя и внимательно посмотрела на новорожденного малыша, который лежал с закрытыми глазками, забавно надувал губки и пускал слюнявые пузыри. Какое-то чувство внутри говорило ей, что здесь есть место для беспокойства. Она услышала, как сильно стало биться сердце, словно хотело высвободиться из клетки. Будто грудина вдруг стала ему тесной.- Катерина, - обратилась она к камеристке, которая занесла в комнату графин с водой, - позови акушерку. Катерина, в ожидании приказа смотревшая на герцогиню, кивнула и без лишних вопросов отправилась за женщиной, что принимала ребенка, оставляя Клару наедине с малышом.После того, как девушка вышла из комнаты, Клара склонилась над кроваткой и нежно улыбнулась. Она с несколько мгновений смотрела на малыша, любуясь его носиком и нахмуренным видом, а затем подняла маленького Уильяма на руки и прижалась носом в его макушку, одетую в чепец. - Знаете, маленький герцог, Вы так вкусно пахнете, - мягко улыбнулась она, еще раз глубоко вдыхая его запах и начиная ходить по комнате. – И очень смешно дуете пузыри, - Клара взяла уголок его белой пеленки и протерла ему губки, которые в полумраке показались ей синеватыми. – Ваш отец заболел, сэр, - продолжила она, объясняя ему ситуацию, словно тот уже все понимал, - простите ему эту оплошность, - она стала покачивать малыша на руках. – Но pap?a сказал, что обязательно искупит перед Вами свою вину, - она ухмыльнулась и еще раз вдохнула запах младенца, еще раз повторив про себя что этот аромат лучше любых духов. В этот момент в комнату вошла Катерина с акушеркой, которая поздоровалась с ней, сделав небольшой поклон. - Что-то случилось, Ваша Светлость? - Спросила женщина, оглядывая Клару с младенцем на руках. - Я хотела спросить, почему он так делает? – Клара поднесла малыша к врачу и кивнула головой на его надувающиеся губки и пузыри. - О, Вам не о чем беспокоиться, миссис Смит, - заверила ее акушерка, оглядев ребенка. - С Вашим маленьким герцогом все в порядке, - улыбнулась она. – Он просто играется, - акушерка взяла кончик пеленки и снова вытерла ему ротик. - А губки? Вам не кажется, что они немного синие? – Продолжила Клара. - Нет, миссис Смит, малыш только родился, это естественно, что у него еще будут кое-где покраснения и посинения, - объяснила акушерка. – Буду с Вами откровенна, Ваша Светлость. Кажется, эта материнская мнительность от Вашей усталости. Вам нужно отдохнуть, поспать хоть немного и выздороветь. Сразу же после разрешения не стоило вставать с постели, Вам следует лежать и не двигаться так много, - акушерка еще раз посмотрела на малыша и улыбнулась. – Он прекрасен, - выдохнула она. - Теперь, когда Вы меня успокоили, я могу и отдохнуть, - улыбнулась Клара, почувствовав успокоение, и положила ребенка обратно в колыбель, кивнув кормилице, чтобы она присмотрела за ним. И в правду, после слов акушерки что с Уильямом все хорошо, ей стало легче дышать, и она почувствовала, что теперь уже может немного поспать, чтобы проснуться с новыми силами и вновь воссоединится с сыном. Хотя будь ее воля, она и вовсе бы не ложилась спать. Когда акушерка удалилась, Клара направилась к себе в комнату, где легла на чистую кровать, и как только голова ее коснулась подушки, уснула. Проснувшись, она поняла, что за окном начинает дребезжать рассвет и что проспала она очень долгое время. Бросив взгляд на часы, она заметила, что их стрелки больше не двигались, показывая двадцать пять минут пятого. Поднявшись с кровати, Клара оправила ночую робу, что задралась во время сна на бедра, зажгла свечу и направилась в детскую. На выходе из спальни ее встретил герцог, завернутый в ночной халат, выглядящий куда лучше прежнего, но все такой же бледный. - Джон? – Удивилась Клара и при этом радостно улыбнулась. Она хотела его проведать, сразу после того, как взглянет на сына, но видимо герцог чувствовал себя более или менее хорошо, раз встал с кровати. - Вы уже ходите? Как Ваше самочувствие? – Спросила она, положив руку на плечо супруга и слегка его потерев. - Не переживайте, кризис миновал, - успокоил он ее, лишь кивнув головой. Джон мало что помнил о прошедшей ночи и дне, так как лихорадка то отступала, то вновь возвращалась к нему. Он помнил лишь, ее синие, тихие глаза, светящиеся от радости, когда она говорила, что их сын спустя долгие девять месяцев наконец-таки родился. Он оглядел ее, вспоминая что почувствовал, когда открыл глаза и увидел ее над собой. Как она придала ему сил, своими большими глазами, полными надежды. Она была со все еще округленным животом пусть и не таким большим, как во время ее положения, но все же заметным, маленькая, в белой ночной рубашке, стояла перед ним и герцог почувствовал как внутри словно разлился горячий глинтвейн из осени, нежности и……и любви? Он отбросил такие дурные мысли в сторону, отмахнулся от них, словно они и не приходили ему в голову, и задал вопрос, который как он думал станет самым важным на всю их оставшуюся жизнь. - Как Уильям? Джон смотрел на маленькую Клару в одной ночной рубашке и вдруг подумал о том, как соскучился по ее мягкому и маленькому телу в его больших руках. В горле вдруг предательски пересохло. - Как раз иду его проведать, - улыбнулась она. – Наверное, еще спит. И они вместе направились в детскую. Тишина коридоров сначала нарушалась лишь их шагами, а затем Клара подала взволнованный голос. - Вы точно хорошо себя чувствуете? И Джон лишь кивнул ей, отчего-то слишком довольный, что она беспокоится. Оставшуюся часть пути до детской Клара рассказывала Джону о том, какой Уильям крошечный и как он забавно надувает губки, пуская пузырики. От таких рассказов ему на душе было очень тепло. В синей детской комнате стояла пока лишь одна колыбель, в которой находился их сын. Войдя в спальню, Смит быстро подбежала к колыбели и улыбнулась тому, как сладко в ней спал маленький человечек, отвернув от нее свою крошечную головку в белом хлопковом чепчике. - Да, я была права, - она присела на корточки и посмотрела на мужа снизу вверх, взявшись за прутья кроватки обеими руками. – Спит. С волнением, ощущая как трепещет в груди его сердце, Джон подошел к Кларе и внимательно посмотрел на маленького, завернутого в богато расшитые пеленки малыша. Его сын. Вот его маленький сын. Их ребенок.Смит, почувствовав, как предательски задрожали руки от радости, сжал их в кулаки, спрятав за спиной и присев на корточки рядом с Кларой. - Он выпутался, - заметил он, едва заметно кивнув на крохотную ручку, что торчала из пеленки у правого уха. Это выглядело очень забавно. - Такой подвижный, - заметила Освальд, - видимо ему совсем не нравится, когда его сковывают, - улыбнулась Клара. – Уверенна, что как только этот ребенок подрастет, доставит Вам немало хлопот, сэр Смит, - она бросила на супруга хитрый взгляд. Ей было интересно, что чувствует Джон, глядя на их ребенка. Понравился ли тот ему? Захотелось ли ему взять его на руки, вдохнуть его запах? Захотелось ли Джону послушать как он плачет? Или увидеть, как малыш надувает пузыри? У Клары было столько вопросов в голове, но Джон умудрился одной фразой ответить на них все. У Джона была такая особенность, да, - умение отвечать на кучу вопросов, не произнося ни слова. - Пусть, - улыбнулся герцог, продолжая внимательно оглядывать своего сына. Уильям был совсем небольшой, едва ли наберется пятьдесят сантиметров, а из-под чепчика выглядывали густые черные волосы. Носик был маленький и курносый, похожий на его собственный, и надбровные дуги тоже были ярко очерчены на бледном личике, и кажется… …герцог вдруг замер. И кажется, внутри него в этот момент что-то разбилось, и Джону показалось, что грудь его в одно мгновение опустела. - Клара, Вы не могли бы подать мне воды? – Попросил он сипло у жены, которая все еще улыбаясь смотрела на спящего ребенка.- Да, конечно, - она легко поднялась с корточек и направилась к графину, что стоял на столике справа от двери. И пока Клара возилась с графином, герцог осторожно, едва касаясь младенца, повернул к себе личико мальчика: крохотное, меньше, чем его ладонь. Губы его были синие-синие, и ребенок, – а герцог был уверен на сто процентов, - не дышал. Смит едва ли смог удержать равновесие и схватившись одной рукой за кроватку, другой прикрыл рот, который открылся от ужаса.Кажется, вся комната в одно мгновение стала кружиться и расплываться, ноги стали ватными и едва ли держали его, и герцогу вдруг так сильно захотелось выйти из комнаты. Потому что не было в мире ничего хуже, чем эта картина, что стала разворачиваться у него перед глазами. Их ребенок. Не дышит. Нет, не может быть. Герцог, не желая верить своим глазам, потрогал трясущимися руками лоб мальчика. Холодный. Как лед. Герцог был в ужасе. И он уже было едва ли не упал от бессилия, как услышал звон стукнувшейся графинной крышки о стакан, что вернул ему равновесие и рассудок. Клара. Его Клара.Она же сойдет с ума, если он ей скажет. Что ему делать? - Клара? – Ее имя непроизвольно сорвалось с губ, и Смит посмотрел на подошедшую к нему маленькую, все еще юную, все еще невинную девушку, не зная, что говорить и как. ?Она же сойдет с ума?, - вновь пронеслось у его в голове.- Ваша вода, Джон, - она протянула ему хрустальный стакан, но Смит не обратил на это внимания. Клара отметила, что он стал намного бледнее, пока она наливала ему воды. Джон смотрел на нее нахмурив брови на переносице, словно хотел что-то сказать, но не мог. Кларе совсем не понравился его взгляд, он заставил ее взволноваться. - Вам нехорошо? Снова не здоровится? — Спросила она, и сразу же приложила руку к его лбу, для этого чуть приподнявшись на носочки. Но лоб мужа был не то, что не горячий, он был ледяной, отчего Клара совсем напряглась. - Джон, скажите уже что-нибудь, - рассердилась она на молчаливого супруга, тоже нахмурившись и поджав тонкие губы.- Клара, мне кажется, наш сын не дышит, - выдавил он себя, сам не ожидая, что скажет это так просто и безразлично. Слова сорвались с его губ так хладнокровно, и он уже ожидал истерику со стороны Клары, ощущая себя совершенно обессиленным, чтобы ее успокаивать. - Что? Клара не поняла, что сказал ее супруг. Его слова словно растворились в воздухе, так и не дойдя до ее ушей. Они размылись, прозвучали откуда-то далеко-далеко. Она помотала головой. - Нет же, сэр Джон, ребенок просто спит, - сказала она, подходя к малышу и внимательно вглядываясь в ребенка. Он был бледный, и губы были синие, а на нежной щечке виднелся засохший след от слюнок. Кларе он не показался странным, ведь ребенок родился совсем недавно, он и должен быть таким. Но она не понимала, почему герцог говорит такие ужасные слова. - Клара, мне очень жаль, но ребенок не дышит, - в горле у него стоял ком, который едва ли позволял ему говорить. Герцог был в замешательстве. Он не знал как реагировать на все это, и потому лишь смотрел на свою жену, посеревшую, безликую. Клара выглядела еще более отрешенной, чем сам Смит. Джон хотел было положить ей руки на плечи и успокоить, но в этот момент Клара, как ему показалось, бессильно, села на холодный пол, поставив стакан с водой, который держала в руках с правой от себя стороны, и прижалась к прутьям кроватки, сквозь них продолжая разглядывать малыша. - Джон, акушерка сказала, что малыш здоров, он не может не дышать, - помотала головой девушка и посмотрела на герцога, недоуменно нахмурившись. Доктор же ее успокоила, с малышом все хорошо. - Джон, он не может не дышать, врач сказала, что он в порядке, - она неотрывно смотрела на герцога, снизу вверх, прямо ему в глаза. Его слова словно оглушили ее. Легли огромным валуном на ее грудь, раздавив каждую ее косточку. Какая же жуткая ложь. ?…ребенок не дышит?.Такого просто не могло быть. Внутри все просто стягивалось в тугой комок, заставляя скрючиваться на полу. - Видимо, она ошиблась, - помотал головой Смит и присел на корточки рядом с супругой. В этот момент герцогу впервые не захотелось дышать. Он видел, как они оба были обескуражены произошедшим, не желая верить в то, что происходит с ними. Этот груз был слишком им не по плечу.- Давайте позовем ее еще раз, он не мог умереть Джон! – На предпоследнем слове ее голос дрогнул, и ее синие, некогда тихие глаза стали пустыми и грязными. Словно океаны в них высохли, оставляя лишь серое илистое дно. - Если малышу не здоровиться, то пусть она спасет его! – Повысила тон Клара, упрямо сверля мужа холодными глазами. - Тобиас! – Крикнул Смит, поднимаясь с корточек и отойдя к окну. В комнату вошел лакей, приветственно поклонившись. - Позови врача, срочно! Голос был грубый и твердый. Клара даже вздрогнула от того холодка, что послышался в нем. Он сделал это потому, что на мгновение внутри него вспыхнула надежда, что может быть Клара все же права? Может быть, врач сможет спасти мальчика и все будет хорошо? Может зря он запаниковал раньше времени? Джон запустил руку в густые седые волосы и тяжело вздохнул. Пока шел врач, и пока Джон в тишине смотрел на осенний сад, новоиспеченная мать осторожно, так что бы не разбудить, взяла крошечного малыша на руки и крепко прижала к своей груди, при этом ласково поцеловав в лобик и вновь вдыхая его запах. Он почему-то стал едва заметным.Еле уловимым. Слова герцога напугали ее. Вот он - ее ребенок. В ее руках. Как он может умереть? И может ли? Только вчера он забавно надувал губки, с ним не могло ничего случиться за несколько часов, это просто невозможно. Акушерка же сказала ей, что… Сил у Клары думать больше не осталось. Она нервно поджала губы и желваки заходили на ее скулах. Поэтому, когда в следующее мгновение в комнату вошел мистер Джексон, Клара быстро подошла к нему и твердо взглянула в его глаза. - Скажите герцогу, что с ребенком все в порядке, - отчеканила она каждое слово. - Он продолжает говорить, что малыш не дышит, - Клара сделала надрывный вздох и отдала малыша в руки доктора, уверенная, что с ее Уильямом все хорошо и что доктор сейчас докажет Смиту, что Клара права. Но стоило сэру Джексону посмотреть на ребенка, как на лице у него застыл испуг, и он задержал дыхание, обессиленный, чтобы вдохнуть. Он посмотрел на молодую женщину, что с надеждой в синих глазах ожидала от него вердикта, и не знал какие ему подобрать слова, чтобы в приступе боли и ужаса, юная герцогиня не лишилась рассудка. Положив ребенка в кроватку, он для успокоения миссис Смит, провел осмотр, который в данном случае и вовсе был не нужен, а затем повернулся к женщине, что в это время уже сидела в кресле и к сэру Смиту, стоящему позади нее, полностью растерянному и посеревшему. - Ваша Светлость, миссис Смит, - обратился доктор к супружеской чите, вновь запеленав малыша в белую пеленку. – Мне очень жаль сообщать такую новость. Следы вокруг рта говорят о том, что он захлебнулся, - с трудом выдавил доктор Джексон и опустил глаза на носки своих черных туфель.- Что? – Ухмыльнулась Клара и поднялась с кресла. Она подошла к доктору Джексону и посмотрела прямо в его глаза, не веря, что врач может сказать такую глупость. - Как ребенок мог захлебнуться, сэр, если мы его еще даже не купали? – Спросила она, скептически улыбнувшись. Врач говорил ей какую-то несвязанную чепуху, которую ее разум отказывался воспринимать.- Миссис Смит, во время разрешения малыш мог наглотаться околоплодных вод… Но Клара уже не слушала. Она лишь поджала губы в тонкую полоску, взяла малыша на руки, хмыкнула и, даже не взглянув на супруга, направилась к выходу из детской, оставляя после себя гробовую тишину.