Часть 2 (1/1)

— ...и это — начало конца, адвокаты Россума уже вовсю путают карты. Скоро дело разрастётся до таких бюрократических масштабов, что через полгода никто не вспомнит, с чего начали. А ещё через год посадят пару марионеток и выплатят Россуму миллионную компенсацию за страдания. Началось в ЛА, и в ЛА же закончится.— Да брось, — поморщился на Ричарда Хэнк. — У него сеть борделей и кружков наёмников по всей стране…— Миру, — вставил Коннор.— Миру. — Да, вот только номера, которые называю я, или Адель, или Тоффер — не отвечают, люди — не существуют, а Дома в других городах, о которых мы знали, к приезду следственных групп были зачищены до полной стерильности.— У нас полно живых участников...— ...и ни одного свидетеля, — отрезал Ричард.Рид потёр виски. Не то чтобы он робел прервать двухчасовое обмусоливание одних и тех же тупиков и предложить пожрать, но встревать в разговор было не с руки.— Да почему "ни одного свидетеля"?Ричард поставил стакан на столешницу и принялся неторопливо расстёгивать манжеты.— Послезавтра мы начнём официально проходить специалистов. Чтобы до предварительного слушания учёные и медики составили хотя бы примерную картину того, что с нашими мозгами делали в Домах…— И если воздействия не найдут — то нет и пострадавших, — дошло до Хэнка. — А если найдут — вы не пройдёте психиатрическую экспертизу.Коннор повернулся на стуле боком. Риду было неясно, как он вообще столько высидел с Ричардом, стоящим за спиной.— Опускать руки нельзя. Пусть дело идёт, мы тоже не парни с улицы и знаем, где за что зацепиться, какую ниточку потянуть... Среди пострадавших — несколько копов, агент ФБР, чиновники, которых заказали за всё это время, их семьи. На нашей стороне будет вся госмашина…Рид увидел, как Ричард раздражённо сжал челюсти.— ...к тому же есть много прецедентов, когда в суде принимали свидетельские показания психически больных людей. Главное ведь не диагноз, а заключение эксперта. — Слушайте, — не выдержал Рид, — ну ладно Детройт — там всё напалмом сожгли, прежде чем взорвать. Но здесь-то? Ни бумаг, ни записей с видеокамер — ничего?— В Доме всё зачистили, пока мы брали Россума и его здание. А в здании, как оказалось, сидела его консалтинговая фирма."Ему всего двадцать пять, ему всего двадцать пять", — убеждал себя сатанеющий Рид.— А Нью-Йорк?Ричард изломил бровь и аккуратно уточнил:— А откуда ты знаешь про Нью-Йорк?Рид поставил локти на стол, вдохнул. Выдохнул. Отрубил:— Я был манипулятором Коннора, — и с готовностью встретил ледяной взгляд Ричарда.Коннор быстро глянул на окаменевшего Хэнка.— Он мне помогал. Защищал меня.Скользкая была тема, конечно. Словесно напасть на Рида, не задев при этом тонкой души исстрадавшегося Коннора, Хэнк сходу не смог, поэтому он помолчал, презрительно кривя губы, а потом процедил:— Значит, у нас есть психически здоровый свидетель из Детройта.— Нет.— Коннор…— Я сказал: нет.Ричард скрестил руки на груди:— Пока что он — главная надежда на благополучный исход дела.— И главный кандидат на роль козла отпущения. Пока слова ДеВитт о глобальной сети Домов не подтвердятся, она останется просто смотрительницей городского борделя. Заплатит полмиллиона штрафа, получит лет пять условно. Но если Рид подтвердит её слова, да ещё найдутся доказательства в Детройте — все сядут. Надолго. — Да. И во втором случае есть реальный шанс посадить с ними и Россума. Адель и Тоффер, кстати, согласны на тюрьму. А твой друг?Коннор сжал кулаки. Рид встал, опережая его слова, и Хэнк напрягся: подобрался, чуть сощурился — вот теперь он был похож больше на копа, чем на спивающегося Санту. Изготовившийся медведь, голодный волчара и упрямый щенок. Рид и не помнил, когда в последний раз он был в такой отличной компании.— Во-первых — да. Да, я два с половиной года смотрел на Коннора, на то, что происходило в Доме — и ничего не делал. Можете меня грохнуть тут. Ради бога. Но если не грохнете, то, во-вторых, завтра я еду с вами. Тихо, — он наставил палец, и Коннор захлопнул рот. — Не обсуждается. У вас есть свидетель. А теперь дайте закурить. Хэнк, подумав, мотнул головой. Ричард проигнорировал ладонь Рида, только зыркнул в ответ. — В ЛА курить запретили? Ладно. Хрен с вами. Короче, скиньте адрес на завтра, я поехал.— Да, — внезапно поднялся Коннор. — Давайте завершимся. Завтра с адвокатами обсудим детальную стратегию, а пока…— Куда собрались-то? Оставайтесь. Рид?.. — Хэнк явно пересилил себя, но обратился по-нормальному.— Спасибо, Хэнк, — устало улыбнулся Коннор, — но у нас вещи в отеле и номера уже оплачены. В другой раз. Только мне нужно из одежды кое-что взять.— Собаку хоть с собой не таскайте, — проворчал Хэнк, поднимаясь.Вот тут удивлённый Рид с ним согласился. Хэнк с Коннором отправились в подвал, а Рид, потоптавшись, прошёл в гостиную. Потрепал Муху по ушам, посочувствовал сенбернару, у которого она отжала диван, осмотрелся без интереса — всё, чтобы уёбищный братец Коннора свалил первым и не пришлось с ним прощаться. — Я пока не понял, в чём твоя выгода.Рид обернулся. Ричард буравил его взглядом из дверного проёма.— Но не рассчитывай, что будешь иметь какое-то отношение к Коннору после того, как всё это закончится.Сплюнуть бы, да паркет жалко.— Как трогательно. Ты прямо образец заботливого брата. Стой, а он не из-за тебя?.. — Рид неопределённо пошевелил в воздухе ладонью. Он ждал нападения. Удара, замаха, хотя бы рывка — ничего подобного. Ричард даже скулами не поиграл.— Ты ему не нужен.— Да ну? А что же ему нужно, умник?— Ты слышал про Стокгольмский синдром?Рид осклабился:— А ты — про челюстно-лицевую хирургию? Ричард моргнул и принялся натягивать пиджак. Поправил воротничок рубашки, выдернул манжеты из рукавов — всё не сводя взгляда с Рида. В итоге промолчал, развернулся на выход и тихо закрыл за собой входную дверь. Рид чувствовал, что проиграл. Не по совести, а по силе характера: было в этом поганце что-то нечеловеческое. Что-то от фотографий маньяков из середины учебника по криминалистике.Хэнк напутствий давать не стал. Продиктовал свой номер Риду, в ответ на звонок скинул время и место встречи... Кремень-мужик, конечно. Не отнять.В машине Рид поинтересовался у Коннора:— Какого чёрта ты им наплёл? Остался бы.— Не хочу, — спокойно сообщил Коннор и взял телефон Рида. — Поеди?м в отеле или…— В отеле. ***— Ты с самого начала понял, да? — Коннор пытался аккуратно оборвать пластиковой вилкой нитки сыра, потянувшиеся от куска к пицце в коробке. — А ты нет.— Нет. — На самом деле нам повезло, что так всё сложилось. Если бы директор Детройтского Дома чуть лучше разбирался в людях, он бы меня ни за что не нанял. Или завербовал бы как следует — и я б спасал тогда не твою задницу, а его… Короче, полное несоответствие занимаемой должности. За что и поплатился.Коннор кивнул. — Взбодрись, зелёный, — Рид потормошил его за плечо, — представь, какого шума мы все вместе наделаем. Россум этот пожалеет, что на свет когда-то вылез.— Я только на подъезде к Лос-Анджелесу сообразил, что для тебя это дорога в тюрьму. Честно, Рид. Мозги плыли и...— Да верю я, — отмахнулся Рид, открывая себе пиво. Крышка сочно шикнула.— Это очень сильно с твоей стороны. Столько людей пострадало.— Вот только не надо обвинять меня в благородстве. — Если бы я мог тебя отговорить...— То, что ты не пытаешься, — бесценно.— Да. Отличная благодарность. Рид отогнал неуместные мысли про благодарность.— Не заморачивайся, я заслужил.Коннор задумчиво сковырнул с пиццы кусочек бекона и сунул его в рот. — Что ты такого натворил, раз даже увольнение из полиции считаешь недостаточным наказанием? — Не, увольнения было достаточно. Но потом я поработал на рабовладельцев и открыл себе новый счёт, — Рид подмигнул Коннору и сделал два долгих глотка.— Слушай, мне совсем уж неловко, но… — Коннор замялся.— Но.— Ты что, не умеешь подмигивать? — он уклонил лоб от пивной крышки и улыбнулся. И Рид залип. Конечно, он на автомате усмехнулся в ответ, но для достоверности надо было ещё отвести глаза и покачать головой, а этого не получилось. Вот прямо тут, на не очень новом тёмно-зелёном диване в практичной жёсткой обивке, в ярко освещённом номере отеля на окраине Лос-Анджелеса, с бутылкой пива в руке — Рид взял и залип на веером мелькнувшие перед глазами кадры из прошлого. Коннор самодовольно поднимает уголки губ и натягивает чёрный капюшон. Коннор устало изображает вежливую улыбку и опускает затылок на подголовник. Коннор неуверенно растягивает губы, стараясь выглядеть не как социопат. Коннор криво ухмыляется, перегоняет зубочистку из одного угла рта в другой и открывает дверь автовоза… "Ес!" — с победной улыбкой жмурится Коннор на соседнем сиденье. Рид бы ему рассказал, конечно, если б было можно. Наверное, Коннору стоит только намекнуть — и Рида просто прорвёт бешеный, ревущий оползень воспоминаний, которыми не с кем было поделиться, которые он долго-долго сгребал в кучу, копил в себе и мог только перебирать: за ужином, или маясь бессонницей ночью, или передёргивая в душе с утра.Рид мог столько рассказать Коннору, что начинало ощутимо подташнивать.— Эй, — Коннор настороженно придвинулся, — порядок?— А что?— Побледнел резко. И пульс частит. Рид, что? Сердце?Такой он красивый. Рид положил ладонь на белую щеку, закрывая родинку на скуле. Охренеть, как он этого добивается дорожной одноразовой бритвой? Ни раздражения, ни черта. Он вообще человек?— Ты вообще человек?Коннор моргнул.— С утра был. Что с тобой?— Не путай меня со своим стариком, — вылетело из Рида, и он с ужасом понял, что не сможет заткнуться. От острого недовольства собой губы сами сложились в паскудную ухмылочку, — мне ещё далеко до инфаркта.— Не надо. — Что у вас было?— Рид, — предупреждение пробежало по краю голоса Коннора, как блик по клинку, но он всё же не отодвинулся. — Согласен. Не моё дело, — Рид легонько хлопнул его по щеке и встал с дивана. — М-да… А представляешь, как завтра все охренеют? Наконец-то меня покажут по телевизору.— Ничего не было. Интересно, кстати, вот Рид поедет когда-нибудь в Мексику на отдых... Ну, лет через десять. Там тоже отели будут ассоциироваться с Коннором? Или уже притупится?— Хватит пялиться в окно, посмотри на меня. Да, это не твоё дело. У нас с Хэнком ничего не было, даже близко. Просто так вышло, что я ровесник его сына, даже внешне похож. У Хэнка на меня отцовский инстинкт срабатывает, а мы с Ричем отца не знали.— А его сын…— Умер ещё ребёнком. Авария.Стыд жаркой волной взлетел по груди и шее к ушам.— Ясно, — Рид кивнул и отхлебнул пива. — Извини. — Больше так не делай.— Идёт, — соврал Рид, как будто это было возможно: получить себе чуть-чуть Коннора и не хотеть захапать больше. — А с Ричардом что не так? Коннор аккуратно улыбнулся и вернулся к своей пицце. — Ничего. Это был не Ричард. ***Глава команды адвокатов рвала и метала. Риду казалось, что её голубой пиджак вот-вот лопнет на груди — столько воздуха она набирала, чтобы проехаться по растяпам, которые не потрудились сообщить своему защитнику о свалившихся на него чудесах. Оказалось, под залог выпустили не только Ричарда, но и всю его претенциозную банду. Теперь Рид искоса поглядывал на элегантную женщину, державшуюся со спокойной грацией большой сытой кошки — бывший директор Кукольного Дома ЛА была куда эффектнее их детройтского гнома с жиденькой эспаньолкой.— Полтора часа до первого допроса. Полтора часа! — адвокатша ткнула мобильным в Ричарда. — В следующий раз будьте любезны позвонить мне хотя бы с вечера.— Конечно, — вежливо кивнул тот. Коннор сидел по другую сторону длинного стола и внимательно слушал каждого, кто брал слово. Ричард не смотрел ни на кого, кроме адвоката. Рыжий взлохмаченный программист черкал в блокноте... Вообще все вокруг как будто не понимали, что именно Рид должен был стать звездой этой вечеринки.— Спасибо. Теперь нам надо выиграть время, поэтому пойдём по плану: Бринк, ДеВитт и О'Брайан-младший идут по расписанию. А с вами двумя, — она показала почему-то только на Коннора, — поработает мой помощник. Потом представим вас лейтенанту и его группе — они будут сказочно рады.Рид усмехнулся своим ногтям. Сладкий сон любого копа: твоё личное, громкое, перспективное расследование, на котором ты неделю недосыпал и недоедал, оказывается делом государственного масштаба: его перевязывают ленточкой, дарят федералам и говорят тебе "спасибо".Загрохотали стальными ножками типовые офисные стулья, все завставали, заговорили, зашевелились. Рид разглядел царапину на стеклянной поверхности стола, пару раз провёл по ней указательным пальцем. На Коннора он уже давно перестал коситься: бесполезно. Самым блядством оказалось даже не то, что тот старательно уделял всем равные доли своего внимания. И не то, что Коннор щеголял галстуком и идеально пригнанным пиджачком. Коннор снова выглядел незнакомцем — вот что Рида бесило до боли в затылке. — Та-а-ак… — протянул помощник церберши, затюканный жизнью студент. — Начнём с вас.Кстати, любопытно, а кто оплачивает этот банкет правосудия? Такая команда адвокатов — это не госзащитник на окладе, гонорар наверняка на пять нулей. А то и шесть.— Мистер Рид?Рид поднял голову:— С меня? — Конечно. В каком отделении вы служили?Коннор еле заметно улыбался Риду через стол. Оставленная кем-то серебристая перьевая ручка блестела в люминесцентном освещении переговорной.— ЦОП Детройта.— Спасибо… — студент пробежал пальцами по планшету — Да, есть. Капитан Джеймсон?..— Брал меня на службу. Он там навроде бессменного царя, должен быть до сих пор. А при чём тут это?— У нас есть одна идея. Свидетель защиты, сам попадающий под обвинение — довольно чувствительный удар по любому крупному делу, а в этом деле других свидетелей до сих пор и не находилось. Поэтому мы прежде всего выясним, не была ли ваша работа в Доме на самом деле работой под прикрытием. Рид открыл рот… Закрыл. Глянул на Коннора.— Не выйдет.— Почему нет? — Ты что, двоечник? Ты представляешь, сколько придётся подделать...— Давайте не будем бросаться громкими словами.— И... вся остальная херня — чтобы изобразить меня хорошим парнем?— Я в этой команде только год работаю, но уже насмотрелся таких удивительных чудес, о которых на юрфаке даже не догадываются.— За меня там никто не впряжётся, — с удовольствием отчеканил Рид.— Почему вы так думаете?— Потому что меня выгнали не от большой любви коллектива. Придумайте что-нибудь другое и не тратьте время!Помощник адвоката кротко вздохнул:— Мистер Рид. Если вам до такой степени хочется сесть в тюрьму, вы имеете полное право ограбить кого-нибудь в переулке. Но давайте уже после того, как мы выиграем дело.