12. Сон (1/1)

— Не волнуйся, любовь моя, обещаю, все будет хорошо, мы победим, — услышав голос мужа, Лина резко открыла глаза и поняла, что вместо своих покоев в Звездопаде они стоят возле окна в какой-то незнакомой комнате, увидела его руки в своих, почувствовала на своей коже влажные дорожки слез, и, хоть абсолютно не поняла, что здесь происходит, вдруг начала говорить, причем слова пошли будто сами, без ее ведома. — Рейгар, — неожиданно для самой себя девушка прижалась к мужчине, но внезапно ощутила что-то непонятное в районе живота и попыталась опустить взгляд вниз, однако тело вновь не подчинилось ей. — Ты же знаешь, я люблю тебя больше жизни, — тем временем слова все ещё продолжали идти. — Поклянись мне, Рей, поклянись, что не погибнешь! Поклянись, что вернёшься к нам, — при этих словах она вдруг схватила руку Таргариена и положила на свой весьма увеличившийся живот. — Беременность? Что происходит вообще? Почему я сама себя не контролирую? Куда собирается Рей? Что здесь творится?! — Если ты погибнешь, я не выдержу…— Клянусь, любовь моя, — мужчина крепко обхватил ее за спину, другой рукой прижав к своему плечу ее голову. По его действиям, по тону его голоса Лина понимала, что он беспокоится за жену не меньше, чем та за него, что расставание ему даётся тоже нелегко, но, желая успокоить ее, он вынужден сдерживаться сам. — Я никогда не оставлю вас. Мое войско разобьёт мятежников, я убью Баратеона и вернусь к тебе и нашему сыну, Лианна. Клянусь.— Он собирается на Трезубец! — догадка поразила Каролину и она непременно вздрогнула бы, если бы вообще могла управлять собой. — Я вижу будущее… И оно, похоже, плохое. Нужно срочно что-то менять, я не могу допустить его смерти! — девушка вновь попыталась дернуться, вырваться из объятий возлюбленного, заставить его поверить ей и не уезжать, но результат был ожидаем — она не могла двигать даже глазами, все, что было ей подконтрольно — это мысли. Впрочем, мысли были не только ее. Ненадолго перестав обдумывать происходящее, она попыталась уловить какие-то едва различимые звуки, по мере вслушивания складывающиеся в слова и становящиеся все чётче. Наконец, она вообще перестала слышать себя, а те, принадлежащие явно кому-то другому, фразы звучали в полную громкость. Лина слышала в них страх за мужа, отправляющегося на войну с ее же бывшим наречённым, за сына, жизнь которого, в случае поражения его отца, будет под угрозой, за брата, поверившего в ложь, и которому теперь придется скрестить мечи с ее мужем и, скорее всего, погибнуть; чувствовала в них нескончаемую боль и тревогу, вину за смерть брата и отца, за возможную смерть любимого, за смерти всех остальных людей, погибших из-за Восстания, случившегося именно из-за нее. — Это не мои мысли. — Каролина вернулась в свое сознание и стала осмыслять услышанное. — Я не стала бы из-за чужих людей переживать, называть Рикарда с Брандоном отцом и братом, за Неда не боялась бы. Да и виноватой во всем происходящем я себя точно не чувствую. Вывод — это не я в будущем. Но тогда кто? Кто ещё может быть Лианной Старк? Если только не она сама… Я что, вижу канон?— Вернись, Рей, — Лианна вновь заговорила, отчего Лине пришлось прервать свои размышления. — Ради нашей любви, ради нашего сына. Вернись…— Вернусь, Лиа, обещаю, — Рейгар поднял ее голову и, несколько секунд, показавшихся девушке вечностью, посмотрев ей в глаза, крепко впился в ее губы. Старк ответила ему со всей пылкостью, почти бешено, будто и сама откуда-то знала, что этот поцелуй будет для них последним. Внезапно в покоях поднялась сильнейшая метель, непроглядная настолько, что скрывала всё оказавшееся за ее стеной, миллиарды снежинок вихрем закружились вокруг супругов, слившихся в прощальном поцелуе, но те вовсе и не замечали их. Между тем, вьюга все усиливалась и уже вскоре Лина не видела даже лица мужа, перестала чувствовать его губы на своих губах, его руки — на своей талии и в волосах, перестала вжиматься в его тело, желая укрыться там от всего происходящего снаружи. Остался только снег, только пурга. Оставшись одна посреди снежного вихря, девушка вспомнила те видения, которые ей снились в ее первую ночь в Вестеросе. Там тоже была метель, но ей никогда не сравниться с нынешней. Сама не понимая почему, она боялась, страх буквально пронизывал ее насквозь, запуская свои ледяные руки прямо ей в душу, снаружи будто оплетая ее тело тонкими ледяными паутинами и превращая его в обездвиженный, дрожащий от страха, кокон. Ее собственные мысли перемешались с мыслями Лианны, тело все также не подчинялось, от отчаяния и бессилия хотелось закричать во весь голос, но даже это было невозможно. Она понимала, что начинает терять рассудок.Неожиданно, когда Каролина уже была готова к самому худшему, сквозь вой ветра стал слышен ещё какой-то звук, отдаленный и едва заметный, но он был. Цепляясь за него как за последнюю надежду, девушка стала прислушиваться и уже вскоре разобрала в нем звон стали — звуки боя. Метель постепенно начала сходить на нет, снеговая изгородь становилась все менее плотной и, спустя несколько мгновений, Лина различила вокруг себя множество сражающихся людей. Она стояла посреди битвы, ведущейся прямо на берегу реки, рядом с ее лицом проносились чьи-то копья и скользили острия мечей, невдалеке слышались крики раненых и стоны умирающих, но, уже даже не пытаясь двигаться, она лишь смотрела перед собой, видела, как какой-то всадник с золотой розой на нагруднике галопом подскакал к пешему воину, одним взмахом стали отсёк ему голову и та, разбрызгивая кровь, упала прямо под копыта как раз наступившей на нее лошади; видела, как двое пеших: с кольчужным кулаком и с красным лососем — сошлись в смертельной схватке на мечах, уже через минуту унесшей жизни обоих — один ударил другого в плечо, попав ровно в щель доспеха, но сам пропустил ответный выпад, пронзивший его в живот. Неожиданно сзади раздался особо громкий крик и Каролина, почувствовав на своей спине что-то тяжёлое и влажное, инстинктивно вскрикнула и дернулась в сторону, а когда обернулась, увидела лежащее прямо у своих ног изрубленное тело: без брони, с перерезанным горлом, отсутствующей рукой и кровавым месивом на месте живота — оно заставило девушку вновь закричать. Только потом она поняла, что сделала. Что смогла сделать. Она стала вновь управлять своим телом. Довольная, хоть и понимающая что это ничего не меняет, ведь она все равно остаётся на поле боя, Лина стала судорожно оглядываться по сторонам, силясь найти способ хоть как-то выбраться отсюда и выжить, параллельно с этим пытаясь контролировать безудержно крутящийся в голове рой мыслей:— Канонная битва на Трезубце? Что я здесь делаю? Почему опять могу двигаться? Я — это я или я — это Лианна? Лианны не должно было быть здесь, но тогда почему я? Меня могут убить? Если да, то что мне делать? Если я Лианна, то я сейчас беременна ребенком Рейгара, и я не могу допустить его смерти. Мне нужно спастись. Рейгар! Стоп, плевать на остальное, я должна спасти его!Сорвавшись с места, она подхватила мешающий подол платья и бросилась к берегу реки, добравшись до которого, поспешила вниз по течению, к броду, который впоследствии будет назван Рубиновым. Бежала она долго, неоднократно спотыкаясь о тела и отдельно отрубленные от них конечности, поскальзываясь на лужах крови и внутренностей, в последний момент уворачиваясь от оружий сражающихся рядом воинов, но все же, наконец, увидела двух рыцарей, стоящих по колено в воде и, видимо, разошедшихся после одного боя и готовящихся к новому. Тот, чей шлем был украшен огромными рогами, был вооружен тяжёлым боевым молотом, а его противник — в черном доспехе с рубиновым трехглавым драконом на груди — стоял с длинным мечом в руке. Не успела Каролина и вздохнуть, как противники бросились друг на друга и со звоном оружия начали бой. Она стояла всего в нескольких метрах от своего мужа, видела каждое его движение, но ничем не могла помочь ему. Оцепенение, на этот раз не внешнее, а из-за осознания собственного бессилия, вновь овладело ею и прервалось лишь тогда, когда нагрудник Рейгара, не выдержав особо сильного удара молотом, разлетелся фонтаном из сотен красных брызг, а сам принц покачнулся и начал медленно оседать на колени. Видя гибель возлюбленного, девушка, забыв обо всем, вбежала в воду, и, за несколько мгновений добравшись до места боя, упала возле его тела. — Лианна… — когда она склонилась над ним, он ещё был жив, но стоило прозвучать ее имени, как его темно-индиговый взгляд стал пустым, глаза остекленели и дыхание остановилось. — Нет… — у нее навернулись слезы, но плакать сил не было. — Рей, нет… Не умирай, прошу! — беззвучный шёпот начал переходить в какие-то срывающиеся хрипы. Это были не только ее эмоции, но и Лианны, с которой она сейчас делила это тело. Боль двух женщин, любивших теперь уже мертвого мужчину, слилась в один крик. — Не-е-ет!***— Не-е-ет! — Лиа! — проснувшись, девушка распахнула глаза и увидела над собой встревоженное лицо Рейгара. — Лиа, что случилось? — Рей! — резко сев на кровати, она мгновение растерянно смотрела на Таргариена, а после бросилась обнимать его. — Ты жив, — слезы, больше не сдерживаемые, градом хлынули у нее из глаз. — Да, любовь моя, все хорошо, — в его голосе однозначно слышалось недоумение, но, видимо, поняв, что выяснять что-либо сейчас бесполезно, он лишь прижал ее к своей груди, успокаивающе гладя по спине. — Мы живы и в безопасности, все в порядке. — Как это глупо. Я реву из-за чертового сна. — Каролина понимала всю странность ситуации, но все равно не могла себе позволить разжать руки и отпустить мужа. Страх, возникший во время той метели и боль, вызванная его гибелью, были ещё настолько сильны, что невозможно было поверить, что вызвавшие их события нереальны. Впервые за свою жизнь она испытала чувство потери близкого человека и теперь окончательно убедилась, что никому и никогда не позволит заставить ее ощутить это вновь. — Я пойду на что угодно, но не дам ему умереть на Трезубце. Восстание началось уже больше месяца назад, а мы сидим здесь, на другом конце страны, абсолютно уверенные, что все как-нибудь решится само. Мне срочно нужно все менять, иначе результат будет как в каноне. Ну почему, почему я опять должна делать все сама?Ещё какое-то время они просидели молча, прежде чем девушка все же смогла найти в себе силы отстраниться. — Что с тобой, любимая? Что произошло? — Мне приснилась твоя смерть… — почему-то после того, как она сказала об этом вслух, бо?льшая часть страха отступила. — Была битва, ты сражался с Робертом и он убил тебя…— Лианна, — Рейгар ободряюще улыбнулся, но, заметив, что этого для успокоения жены явно мало, вновь посерьезнел и, взяв ее за руку, посмотрел в глаза. — Восстание Баратеона — обычный мелкий мятеж, с ним разберётся даже нынешний Малый Совет. Нас с тобой это точно не коснется. — Это не мелкий мятеж, Рей. Я видела огромное сражение с десятками тысяч воинов, там были знамёна и с тремя соснами Толхартов, и с лосем Хорнвудов, и с соколом Арренов, и с водоворотом Уайлдов, и с чардревом Блэквудов… Как минимум Север, Долина, Речные и Штормовые Земли выступят против тебя!— Ты слишком беспокоишься, любовь моя. Причины для войны против Короны есть только у твоего брата и у Баратеона, а они точно не соберут столько мечей, чтоб победить нас. Тридцать–сорок тысяч — максимум возможного, королевское войско легко разобьёт их.— Но ведь прилетал ворон, что Джон Аррен с Робертом взяли Чаячий город, — Черт, почему тебя так сложно убедить? Неужели невозможно сделать как надо и не задавать лишних вопросов? — Долина тоже против тебя и твоего отца, а вместе с ней армия восставших уже куда больше. — И что с того? — Таргариен пожал плечами и снова опустился на подушки. Было несложно понять, что обсуждать пока что вообще не касающееся его восстание посреди ночи у него желания нет. — Лиа, пойми, решение грандлорда вовсе не означает согласия с ним всех его вассалов. То, что мятежников поддержал лорд Аррен, не значит, что за ним пойдет вся его Долина. То же и с Баратеонами, и со Старками. Скорее всего, их не выпустят с их земель свои же, объединившиеся с королевскими войсками, и все закончится, едва начавшись. — он протянул руку к все ещё сидящей девушке и позвал ее к себе. — Все происходящее нам только на пользу, любимая. Само восстание подавят, но оно создаст ещё большее напряжение в стране, даст многим лордам законное право созвать знамёна, окончательно докажет недееспособность и слабость моего отца. Твой бывший жених, так ненавидящий меня, своими же руками отдает мне Трон. — Надеюсь, ты окажешься прав… — устраиваясь на плече мужа, Каролина была вынуждена признать свое бессилие. — Он уверен, что Восстание Баратеона — мелочь, незаслуживающая внимания, и думает лишь о своем плане свержения Эйриса! Как мне ему объяснить, что Роберт сейчас куда важнее? Его нужно уничтожить до того, как он уничтожит нас! И мне, похоже, нужно будет это делать самой, а ради этого опять придется всем обо всём лгать и приводить всех к нужному решению так, чтобы они считали, что оно изначально было их. Как я это ненавижу… — …Но, Рей, может я и не права, конечно, но, возможно, будет ещё лучше, если победителем будешь именно ты? Сейчас, пока у Роберта и Неда ещё мало сил, ты можешь сам разбить их, и тогда для народа героем будешь ты. Хотя не знаю, может в этом и нет смысла… Вздохнув, она закрыла глаза и попыталась максимально расслабиться, желая заставить Таргариена поверить, что она спит и, тем самым, прервать разговор. — Иногда стоит не настаивать, а дать человеку самому подумать. — этот навык девушка выработала ещё в прошлой жизни и он не раз помогал ей поворачивать ситуации в свою сторону. Конечно, тогда на кону стояло что-то вроде похода в клуб или выходного на работе, а не ход войны, но смысл оставался прежним. ***Спустя несколько дней— Ваше высочество, миледи, — войдя в их покои, мейстер склонился в поклоне и протянул руку со свитком к Рейгару. — Прилетел ворон для Вас. — Давайте, — когда тот взял письмо и быстро развернул его, Лина, сидевшая в соседнем кресле, не смогла сдержаться и, перегнувшись через подлокотник, тоже уткнулась взглядом в строчки. — Он за день разбил трёх могущественных лордов! — прочитав послание, она не смогла сохранить спокойствие и вскрикнула. — И не просто разбил, а сделал их своими союзниками!— Кафферен, Фелл и Грандисон, они были единственные в Штормовых Землях, кто оставался на нашей стороне, — слова принца были скорее мыслями вслух, нежели обращением к кому-либо. — Теперь за Баратеона уже весь его регион. — Северяне не простят твоему отцу убийство их лорда, Рей. Они все тоже пойдут за Эддардом. — По отдельности они все равно не представляют собой большой угрозы. — Если он сейчас опять скажет, что это обычный мелкий мятеж, я не знаю, что с ним сделаю! — И разбить их должно быть просто, но, похоже, не для нынешней Короны… Заметив, что он стал что-то обдумывать, а, значит, им нужно будет это обсудить, девушка кивком головы отослала все ещё стоящего у входа мейстера и, когда тот ушёл, с волнением уставилась на мужа.— Похоже, насчёт лёгкости подавления восстания я ошибался, — Рейгар недовольно поставил на стол бокал от вина. — Оуэн Мерривезер, назначенный Десницей вместо Тайвина Ланнистера, не сделал для победы над восставшими ровным счётом ничего. Разослать воронов с требованием голов мятежников — дело мейстера, но не больше. Учитывая состояние моего отца, государством правит именно Десница и он должен был созвать знамёна ещё сразу после отказа Джона Аррена исполнять волю короля. Только началось восстание — ему нужно было договориться с теми, кто не поддержал его, послать к ним на помощь войска, чтобы уже вскоре от мятежников не осталось и следа. Я не знаю, что именно сейчас творится в Королевской Гавани, но результат виден всем. Нашим союзникам не было оказано никакой поддержки, из-за чего они действовали самостоятельно, потерпели поражение и, что вполне логично, поняли бессмысленность союза с Короной. Зачем помогать тому, кто не помогает тебе? Вопрос не требовал ответа и на несколько минут в комнате воцарилось молчание. Мужчина обдумывал, что стоит делать дальше, а Каролина, сидя рядом с ним и пытаясь ему не мешать, мысленно надеялась, что это решение окажется правильным и ей не придется переубеждать его ещё раз. — Наши планы, похоже, сильно меняются, Лиа, — встав из-за стола, Таргариен вновь заговорил. — Нужно позвать Эртура, Освелла и Эшару. Очень сильно меняются… ***— И как ты себе это представляешь, Рей? — Дейн отнёсся к планами друга также, как несколько дней назад тот отнёсся к словам Каролины. — За Баратеоном пошли все Штормовые лорды, кроме Джона, за Старком — все северяне. Наших сил спокойно хватит, чтоб сместить твоего отца, но не чтоб, разделив войско на две части, по отдельности драться с силами двух грандлордов. — Правда, Рейгар, да и зачем тебе это? — Уэнт присоединился к мнению Эртура. — Если сейчас потратим всех наших людей на подавление восстания, потом их не останется. — Если восстание не подавить, нам люди уже не понадобятся. Освелл, Эртур, вы знаете не хуже меня, в столице осталось слишком мало людей, способных выиграть войну. Мерривезер даже не созвал знамёна, и никто не сделал это вместо него. Баратеон и Старк идут не против короля, а против всего Дома Таргариенов и, если они возьмут Красный Замок, мы его не отобьем тем более. — Их нужно остановить, пока они не объединились, — Лина поддержала мужа. — Иначе будет поздно. — Рейгар, леди Лианна, какими силами это делать? — Эртур, подожди, не горячись, может просто нужна ещё чья-то поддержка? — леди Дейн, в чьем кабинете они все сейчас и собрались, вопросительно посмотрела на Рейгара. — Ваше высочество, ведь союзников против короля у Вас много, почему они не могут выступить за Вас и против мятежников? — Про это я и думал, леди Эшара. Против правителей областей нужно договариваться с подобными им правителями. Я собираюсь писать на Утёс Кастерли.