Всеобщее желание свалить (1/1)

Аня добежала до противоположного берега острова и ее глазам открылся восхитительный пейзаж - бескрайнее синее море, жёлтый песок и тонны дохлых рыб. На берегу, прямо из песка, росли пальмы, между ветвей которых висели кокосы и бананы. Чуть подалее, метрах в десяти, начинался настоящий дзержинский лес - сосны, дубы, ели, березы, клены и прочие деревья, которые Наталка видела в Дзержинске и знала названия.Аннушка полюбовалась пейзажем, вздохнула и пошла в лес. Ей нужна была крапива. Но не для того, чтоб отпиздить Богиню за тупость, а сплести верёвку на всякий случай.Поиски затянулись. В лесу росло все, что угодно - папоротники, можжевельник, лопухи, борщевик и прочие растения Нижегородской области, но только не крапива. Аннушка уже отчаялась, как наткнулась на пышные заросли крапивы, растущей прямо на берёзе. Тусино творение не поверило своим глазам.- Крапива на берёзе? Да, точно крапива. Что она делает на дереве? А, точно. Туся же ебанутая. - вспомнила Аня и принялась ее осторожно рвать.Хотя крапива почему-то не кололась. Видно, Наталку не устроило падение жопой в колючую крапиву. Аннушка сорвала кучу обитателей березы и потащила к берегу. Там она раздавила пальцами стебли, отделила кору и принялась вить верёвку. Аня торопилась, поэтому сушить крапиву не стала. Хотя ее устроил и результат. Перекинув самоделку через плечо и вооружившись увесистой палкой(правда, бесполезной в такой ситуации), она осторожно стала пробираться к говняным хатам, прислушиваясь к каждому шороху.Рома в тоже время, стеная от боли, полз в неизвестном ему направлении, не замечая красот вокруг себя - высоких деревьев, листья которых чуть дрожали от лёгкого летнего ветерка, красивого чириканья дятлов(что мешает быть этому в Дзержинске?) да и вообще той неповторимой красоты летнего леса. - Поодальше от Наташи... Подальше от нее... - бормотал он, с трудом сдерживась, чтобы не заорать от нестерпимой боли в жопе и животе. Ему казалось, что Богиня вывернула ему рукой внутренности, а громадная щука потеснила их к ребрам и порвала кишечник. Ромчика сильно тошнило и он не знал от чего - от киленышей в его животе или от осознания, что прямо сейчас внутри него целая тухлая, гниющая рыбина,склизкая и зелёная.Из жопы непрерывно текла кровь. Он ослабевшими пальцами вырывал мох из земли и использовал его как жопные прокладки, иногда заменяя их новыми. Хмель сейчас желал того же, что и Аннушка - вырваться из этого мира. Только не из-за того, что его заебала тупость Натащки, а из-за того, что сама Туся заебала его в прямом смысле. Рома выбился из сил и прилег рядом с деревом. Чтобы отвлечься от порой нестерпимой боли, он решил вспомнить что-нибудь приятное. Но что же? После минуты поисков он наконец расплылся в блаженной улыбке. Боль как-то отступила, потому что Хмель вспомнил, как год назад он решил поссать за гаражами в день выписки из дурки, но его выследила группа обычных таких баб. По крайней мере, такими они казались, пока не окружили его и не сняли штаны. У каждой из них оказалось по хую.Ромчик прикрыл глаза от наслаждения, вспомнив, как ему тогда кончали в рот и засовывали в жопу сразу три хуя.Вдруг на верхушке соседнего дуба раздался шорох. Это взлетела ласточка, решившая обосноваться на дереве. Хмель вздрогнул и попытался вскочить, но щука внутри сдвинулась с места и он, чуть не закричав, упал на землю.- Я все ещё тут... - скупая пидорская слеза покатилась по его щеке. - неужели больше никто не засунет мне хуй за щеку? Неужели я так и умру, порванный рыбой?Он вновь пополз, оставляя за собой узкую дорожку из крови и соплей.Блоховоз тоже время не терял. Во время проведения обряда он сидел в рощице рядом с домиками, с грустью и отвращением пожирая горькие березовые листья, объеденные гусеницами. Когда в Тусином жилище кто-то зарычал, он обоссался от страха и, забыв про покусанную Богиней ногу, побежал прочь."Это Наташа решила меня убить! Она опять решила, что я виноват в смерти Иры! Сука, зачем я тогда согласился выебать ее! Поиграл, блядь, в бутылочку" - мысли лихорадочно проносились в башке жирного уебища.Рычание повторилось вновь. Блоховоз в придачу ещё и обосрался. Держась за мокрые штаны, он с понесся от разъяренной Наталки с максимально возможной, для его веса и состояния одной ноги, скоростью. К сожалению, он не видел и не знал, что на самом деле заявилось на остров, иначе бы на месте сдох от ужаса. Добежав до какой-то полянки, он без сил упал на мягкую зеленую траву. Полежав минут пять и чуть отдышавшись, он, не вставая, стянул с себя штаны с трусами. Затем кусок жира встал и обвязал себя листьями какого-то неизвестного ему растения. Но в этот раз не борщевика - его он теперь узнал сразу. Вспомнив недавние события, связанные с ним, Максик плюнул на него и захромал к лесу. Ему, как и другим двум оставшихся в живых творениям Мятежной Богини, хотелось только выбраться из этого мира. А нет, не только. Еще жиробасу хотелось жрать. Увидев ползущего по земле жучка, он схватил его и с аппетитом сожрал.Так блоховоз стал пожирать несчастных насекомых, встречающихся на его пути. Например, одному кузнечику он оторвал все лапки и только тогда закинул в свою пасть. А червячка он замотал в дубовый лист и представил, что ест шаурму. От голода у Максимки стали проявляться садисткие наклонности и понемногу съезжать кукуха. Он, как и Аннушка с Хмелем не замечал прекрасного пейзажа - залитого солнцем луга, полевых цветов. Блоховоз и не заметил, как в своей погоне за насекомыми и издевательствами над ними случайно повернул обратно - к говняным домикам.