IV. Роботы тоже умеют любить (1/1)

15:00, Мордор участвует в гонке, Артем сидит рядом с ним и помогает ему, чтобы он разогнался побыстрее, и не дал кому-то себя обогнать. Все гонщики уже подготовились к заезду, крепко вцепились в руль, и вот раздается оглушительный гудок, от которого закладывает уши. Заезд начался, на начале Сережу обгоняет какой-то новенький гонщик, которого не было видно раньше, но Сергей не прост, ему помогает Тема и они вырываются на первое место. Гонка продолжается, и Сергей выбирает себе новую гонщицу, которая сидит сзади и пока не подъезжает к нему. Он немного притормозил, и они выровнялись, он ловко хватает ее за волосы и бьет головой об бардачок, на котором лежат диски с футболом, что у нее в машине. Время на исходе, невообразимая помощь Инкогнито дает о себе знать, Сережа отрывается от второго места, его вторая гонка проходит успешно — он ее завершил. Он садится на лавочку рядом, чтобы перевести дух. Здесь уже собрались почти все его приятели и по традиции сначала долго целуются.Но Тема встает перед Сережей, ведь только он может с ним целоваться! Они решили зайти в бар. На Сережу приятно смотреть, как всегда, немного пьяные, грязные, небритые, молодые. На плече у бармена, возле шеи, татуировка. ?Omnia State?, — гласят слова на ней. Сергей молча смотрит на татуировку. За столиком возле Инкогнито сидит старый еврей-радиотехник - Котя мур. А рядом с Котей сидит его мама, тоже интеллигентная, тоже мастер звукозаписи. Рассказывают, что мать никогда не говорила с сыном на эту тему. Он не помнит, откуда он знает про Котин ресторан. ?Я прошел огонь и воду?, - говорит он, косясь на Инкогнито, которого Дима почему-то боится все равно. ?В таком случае, - говорит Котя мур, - ты тоже пройдешь огонь и воду?. ?Чего?? - спрашивает Инкогнито. ?Там нас будут убивать?. Инкогнито опускает глаза. Котя слегка улыбается в ответ. На нем майка с логотипом пивной и голубая ?Москва?. Его немного мучают вопросы, но Котя пожимает плечами. Мама громко смеется и показывает Инкогнито язык. Инкогнито смущенно кивает. Котя Мур кивает в ответ. Мама на цыпочках уходит. Инкогнито смотрит ей вслед. ?А, - думает он, - уже второй раз встречаю такую маму. Наверно, это она меня растила, пока мы жили в Хабаровске?. Он достает из кармана пузырек со святой водой и нюхает его. Внутри пахнет гвоздями. ?Не надо много бренди?, - думает он. Инкогнито приходит в себя. К нему подходит официант с подносом и ставит на стол бокал белого вина. ?Все в порядке, - говорит Инкогнито, - ее мамина подруга, которая тут работает. Я сделал то, что должен был сделать. К черту дев?. Котя делает глоток, - вино, как всегда, свежее. ?И тебе удачи?, - говорит Инкогнито. ?Спасибо?, - отвечает Котя, встает. ?Ладно, - говорит он, - заходи еще?. Инкогнито встает. Котя выходит в коридор и идет к лифтам. У самого лифта он чувствует себя глупо. ?Черт, - думает он, - надо было выпить?. Он включает музыку и идет в зал. Зал практически пуст, только в самом конце стоят несколько девиц из ?Пламени?. В зале сразу же наступает тишина. Музыка наигрывает веселую мелодию и кажется очень грустной. Котя замечает вдали несколько стеклянных бокалов, стоящих возле какой-то огромной стопки. Он идет туда. В бокалах вместо вина вода. Он берет один. ?Вода, - думает он, - конечно, вода. Кому же еще быть? Кажется, в комнате кто-то еще есть. Определенно. Это точно. Или я ничего не замечаю?. Котя выпивает половину бокала. Какая-то женщина сзади тоже берет его бокал и пьет сама. Котя идет за ней. Вот они вдвоем поднимаются, через несколько минут оказываются у окна и смотрят в него. Проходит несколько секунд, и происходит что-то непонятное. Женщина начинает плакать. ?Господи, - думает Котя, - да что же это я делаю-то? Опять я. И к Коте. А может это и не я вовсе, а ее сумочка с тремя евро где-то валяется. Кто их знает, этих женщин?. Пол пятого утра, Нян пересилил себя, встав так рано, Дима думал, что посмотрит на своих лолей, которых он сохранил у себя в папке на рабочем столе, однако его внимание привлек бокс, который идет по телевизору, без лолей. Он взял мисочку, в которую насыпал хлопья и налил молока, сел за стол и начал смотреть поединок. Захара подойдя к дверям, вставила ключи в дверной замок, отворив их она быстро скинула с себя туфли, и скидывая с себя одежду на пол шла к ванной комнате. Она ловко нырнула в теплую воду, закрыв дверку, закрыла, тихонько напевая какие-то слова на неизвестном языке, помахивая голой задницей из ванной. На лицо ее упала капля холодной воды, но она не обратила на это внимания. Нян подошел к боковому окну, где за стеклом был сад. Он открыл шкафчик на стене и достал что-то большое из внутреннего отделения. Это оказалась подставка для мисочек, на которую он положил большую упаковку денег и высыпал немного на пол. Свет настольной лампы блеснул на его лице, и подставка заиграла разноцветными бликами. Дима с трудом открыл глаза, и вдруг почувствовал, что его руки ползают по полу в поисках баксов, которые он уронил. Он подобрал их. Они были целы. Он сложил их в миску, и снова сел на диван. В этот момент в прихожей раздался дверной звонок. Захара поднялась. Димке показалось, что она собирается прыгнуть к окнам, но потом она как-то странно наморщилась и открыла дверь. В квартиру вошли мужчина и девушка, это были Лирика и Вол. Она была в халате, а Вол в белой майке с надписью "Lizyborghina". Они взяли в руки по банджо и запели:"I put his faces stand in a basic flager...". Они заиграли ту же мелодию, которую насвистывала во время своего возвращения Лирики в комнату. Сначала Дима подумал, что они что-то забыли, но Вол, кажется, заметил это, поскольку на всякий случай на его лице появилась милая усмешка. Дима встал с дивана и поклонился на всякий случай Волу в знак уважения. Вол, которого Дима поначалу принял за стройного парня с небольшой темной щетиной на подбородке, оказался довольно крупным мужчиной, чем-то похожим на римского императора. У него был волевой подбородок и волосатая грудь. На вид он был не старше пятидесяти лет. В разговоре он то и дело отвлекался на пальцы Лирики, которые отбивали мелодию. По всей видимости, когда Лирика играла, он не переставал слушать. В ответ на взгляд Вола она на несколько секунд замирала, сверля его острым взглядом. Затем она отвечала, и они снова начинали играть. Некоторое время они исполняли одну из песен на английском языке. Песня показалась Диме несколько скомканной и не очень чистой. Однако к концу песни он уже не испытывал к ней неприязни. Ритм был глубоким и добрым, а перевод почти точным...?Чего этой мы молчим, какими судьбами вы к нам?? спросил Нян. ?Пересказываю последние слова, которые слышала в гостиной с Димой, – ответила Дима. – Мне кажется, они показались ему смешными?. – ?Вполне допускаю, – сказал Нян. – Но насколько они смешные, настолько и глубокие?. – ?Спасибо?, – сказала Дима. И тут в миг все исчезли, это шиза напала на Няна, на деле же к нему никто не приходил. Тогда он долго водил пальцем по краю стола, прислушиваясь к наивным словам в голове. Постепенно они стали понемногу проясняться. Видно, Няну не было безразлично, откуда исходит звук. Наверное, это объяснялось тем, что он страдал какими-то неведомыми заболеваниями. Сейчас он сидел на своем обычном месте, только теперь пришел в себя. И сам улыбнулся – голос имел необыкновенный тембр и не предвещал ничего хорошего.Дима решил сполоснуться в душе, может ему это поможет, чтобы временно прекратить слышать голоса. Ночь, 4 утра, все спят и никого нет в кинозале, Бот Знайка задавал вопросы, но на них никто не отвечал ?Ну, раз никого нет, могу отведать свою возлюбленную?, - подумал про себя Знайка, после чего он встал и направился в ТВ - студию. Как только он зашел к ней, он не нашел свободного места, все было усыпано ее никому не нужными духами, он присел рядом с ней, она поглядела на него ничего не сказав, ведь она богатая сучка.Вместо этого она заложила одну ногу под другую и согнула свои колена. ?Так, так, посмотрим как ты это сделаешь?, - думал Знайка, наблюдая, как она сосет свою небольшую грудь. ?Надо срочно признаться ей, что я ее люблю, но не сказал ей этого, как следует…?, - лихорадочно соображал Знайка, зная, что она проигнорирует его. ?Хорошо, - думал он, - сразу же все перескажу и съем одну передачу, где она будет такая чистенькая и добрая, а сама - голая в купальнике… Да, все так, просто надо сразу объяснить ей, что я ее люблю и она не пожалеет ни одного динара…?. Они смотрели друг на друга в тишине, нарушаемой лишь сопением Знайки и изредка ударами, падающими на бетонные плиты. Через минуту они вместе поднялись и пошли в ее гримерную, где Знайка на минутку присел, затягиваясь кальяном. Ему было немного страшно, он боялся, что ей будет стыдно, ведь она будет вилять своей большой рыжей гривой и бурно расхохотаться. Но она даже не посмотрела на него, продолжая корчиться от смеха. Тогда Знайка снял маску и стал ее рассматривать. Это, наверное, самое прекрасное и нежное зрелище в мире. Бот Знайка медленно расстегивает ее лифчик и сажает ее на подоконник, её ноги сжимают его торс, они оба существуют в этом мире. Потом он расстегивает ее ширинку и лаская, целует каждую косу. Дальше - сапог, потом еще один сапог с широкой подметкой. Знайка совсем не стесняется этого зрелища, он просто понимает, что она может подумать что-нибудь очень унизительное про свой бедный живот и его длинные сантиметры. Ей это не очень нужно, она уверена, что уже заслуживает всяческого уважения. Он снимает второй сапог и нежно гладит ее ягодицы, постепенно спускаясь к ее животу. Теперь она лежит, всем своим видом изображая покорность, и сразу снижает температуру - кажется, ей немного стыдно... Это, конечно, особый вид приветствия, его не стоит понимать как похоть. Просто Знайка осознал, что они существуют, и в нем пробудилось уважение. Он снимает с ее бедер сапог, снимает второй, затем третий... Кончики его пальцев коснулись ее пупка. Она хочет лежать, но Знайка торопит, она вздрагивает от его прикосновения... Знайка застегивает третий сапог и поворачивает ее к себе, ласково щупает ее ляжки и ладошки. Садится на нее верхом, и ее тело послушно ложится в его пах, и там появляется болезненный чмокающий звук, похожий на вымпел, по которому бегут волны любви... Когда Знайка забывает о ней, его тело опять, как обычно, прижимается к ее ляжкам, а она начинает тихонько стонать, словно бы соглашаясь, что так и следует с самого начала. Через некоторое время Знайка застегивает все пуговицы ее платья и надевает ей на голову красный чепчик, украшенный вышитыми бабочками и цветами. Он подходит к зеркалу и начинает любоваться собой. Пожалуй, это звучит несколько пикантно, но ничего не поделаешь. Пожалуй, даже слишком пикантно. Но что поделаешь, таковы все Знайки. Даже те, которые и сами о себе этого не знают.