The end. (1/1)

Следующий день. Зал Совета. — Я всё понять не могу, где Главы Совета? — спросил Нульго, сидя уже час в зале. Глава Четвёртого Клана тоже напрягся, ведь Главы Совета никогда не опаздывали.— Ван Лиру. Глава Четвёртого Клана. Не хотите присоединиться ко мне? — спросил Чимин, перелистывая страницу книги, одной из трагических историй. Альфа посмотрел на омегу с вопросом. С одной стороны, это неплохое предложение: под защитой Первого и Второго Клана, которые смогут помочь в решении нескольких его проблем, но если смотреть с другой - опасно и очень рискованно. — У меня есть время подумать? — Конечно. Ещё пол часа, пока Нульго не умер от страха. Скажи, ты знаешь хоть что-нибудь о смерти моих родителей? Имеешь к этому дело? — спросил Чимин и, закрывая книгу с громким звуком и вставая со стула, подошёл к альфе. — Нет, Чимин. Я не имею дело к гибели твоих родителей. Я был в достаточно хороших отношениях с твоим отцом. Что ж, раз у меня нет времени, чтобы обдумать твоё предложение, я, пожалуй, лучше соглашусь, хоть и рискую, — сказал Ван Лиру и перед ним оказался договор. — Тогда подписывай. Можешь, конечно, прочитать, но внимательно, — предупредил омега и, сев обратно на своё место, принялся читать книгу дальше.Спустя пол часа все в зале услышали щелчок снимающегося колпачка с ручки. Чимин перевёл взгляд на Главу Четвёртого Клана и улыбнулся. "Всё-таки, он сделал правильный выбор, иначе бы уже завтра лежал в сырой земле с Главами Совета и гнил с ними" — пронеслось в голове Чимина. Дочитав последнее предложение, Ван Лиру поставил свою подпись в двух экземплярах договора, в которых стояла подпись и Чимина.— Пак Чимин, скажи, где Главы Совета и их весь персонал? — Нульго не на шутку испугался. — А что? Поджилки трясутся? Оно и правильно. Ведь, — омежка замолк и, захлопнув книгу, подошёл к альфе и наклонился к уху. — Эти три урода, которые обеспечивали тебе защиту до вчерашней ночи, сейчас валяются в сырой земле и гниют. Их тела съедают черви. Лакомые кусочки им достались, а скоро будет ещё один. Нульго подскочил и стал отступать от Чимина, зло улыбавшегося, как и его альфа с охраной. Страх сковал всё тело. Омега пугал, хоть и был куда моложе и слабее.— Думал, что я всё так оставлю? Я нарушил слово, клятву, но убил этих уродов, а теперь и твоя очередь пришла. Взять его и подвесить над потолком в моём подвале в особняке, — скомандовал омежка и его охрана тут же схватила и, повязав, увела Главу Пятого Клана. — А ты, Ван Лиру, сделал правильный выбор. Теперь Пятого Клана нет, третьего нет, Совета нет и никогда не будет, Второй и Четвёртый Клан принадлежат Первому. Осталось прикончить этого урода и я могу свободно сделать глоток свежего сладкого воздуха. Смогу облегчённо вздохнуть, зная, что все, кто убил моих родителей, подохли. Ладно, ребят, поехали. Я сегодня поиграю. Ван Лиру, может, со мной поедете? Представление посмотрите? — Н-нет, Чимин. Я, пожалуй, откажусь. У меня важный контракт с Тайцами. — Что ж, жалко. Ну ладно. Джун, забери у него один экземпляр договора и погнали, — сказал Чимин, беря в руки книгу и выходя из зала. Намджун выполнил наказание своего омеги и через пять минут вышел из здания с Ван Лиру и его охраной.— Поджечь это здание. Видеть его не могу.Все смотрели на омегу с удивлением и шоком. Это не простое здание, но можно ли ослушаться Пака? Выполнив приказ, все расселись по машинам. Уже отъезжая от здания, которое начало полыхать огнём, сжигающим всё, что находится в помещении, Чимин задумался. Остановившись на светофоре, он увидел, как Ван Лиру кивнул головой в знак уважения и прощания. Как только загорелся зелёный цвет, машины Пака и Вана разъехались в разные стороны. — Как думаешь, лучше убить Нульго? Раньше я хотел его просто пристрелить, но сейчас хочется большего. Хочу слышать его крики и мольбы, всё прекратить, — сказал омежка, смотря на людей, гуляющих возле большого фонтана, на бортах которого ходил ребёнок, держась за ручку одного из родителей и громко смеясь. На лице Чимина появилась еле заметная улыбка. Он знал, что скоро и у него появится такое солнышко, которое будет одаривать своей улыбкой его и Джуна, а особняк будет заполнять радостный смех. — Ещё когда был жив твой отец, он убивал предателей и врагов так называемыми "Цементными ботинками", но сперва твой отец долго их мучил. Ломал им кости, прижигал им кожу, душил разными способами, а потом, когда вдоволь "наигрывался", убивал их таким способом, — рассказывал Джун, вспоминая, как всё это происходило. Он даже вспомнил крики погибших и их мольбы. От этого по телу пробежала крупная дрожь. — Расскажешь в подробностях, как убивали цементными ботинками? — Уф, ну ладно, слушай. Чтобы добыть нужную информацию, твой отец, как я и сказал раньше, применял много разных пыток, но потом это всё заканчивалось вот этой казней. Ноги жертвы заливали бетоном в каком-нибудь тазу или другом каком-нибудь предмете. Когда же цемент застывал, твой отец просто сбрасывал врагов в реку, пока те не задыхались. Когда тот умирал, он доставал врага из воды и сжигал его, чтобы не создавать лишней шумихи. Вот, собственно, и всё. — Понятно. Значит, я поступлю в точности как и мой отец, но всё вечером. Сейчас поехали в больницу, а ребятам скажи, чтобы всё подготовили к ночи этого ублюдка, — сказал Чимин и, закрыв книгу, прижался к Намджуну.В больнице.В дверь постучали. Врач, поняв, кто пришёл, вышел из-за стола и поклонился. — Господин Пак, прошу, проходите и присаживайтесь, — сказал альфа в возрасте и, сев за стол, взял в руки медицинскую карту омеги. — Так, ну сперва расскажите, что вас беспокоит?— Понимаете, я сейчас в положении и хотел бы осмотреться. Узнать всё ли в порядке с ребёнком, его пол и всё такое, — спокойно сказал Чимин, смотря в глаза альфе.— Сколько вам полных лет?— Шестнадцать.— А вашему альфе?— Тридцать.В этот момент, альфа остановил писать и перевёл удивлённый взгляд на омегу, а потом на ухмыльнувшегося альфу.— Мда, ничего не сказать. Ладно, Чимин, проходи в другую комнату, раздевайся и ложись на кресло. Я сейчас приду, — сказал врач и снова стал делать записи в тетради. Когда же омега ушёл, альфа перевёл взгляд на Намджуна.— Скажите, как вы додумались переспать с несовершеннолетним омегой, да ещё и зачать ребёнка? Вы в курсе, какие могут быть проблемы? Я всё понимаю, вы зрелый альфа, которому хочется ребёнка и не одного, но...у вас мозги есть или как?— Слушай, выполняй свою работу и осмотри моего омегу. Не делай себе проблем.— Проблем? Моя проблема сидит за стеной в комнате осмотра. Господи, забеременеть от тридцатилетнего альфы, — проворчал врач и прошёл в комнату осмотра, в которой на кресле для осмотра уже сидел обнажённый омежка. — Так, Чимин, ложись. Ножки вот сюда, — сказал альфа, показывая на ножки кресла и подойдя к столу, надел перчатки с маской. — Расслабься и не бойся. Я больно тебе не сделаю. Потом ляжешь на кушетку, позовём твоего альфу и сделаем УЗИ. Начался осмотр. Как и обещал врач, всё было нежно, правда ощущался дискомфорт и неприятные ощущения, а сущность омеги так вообще всё глаголила, что нужно отстраниться, что это не его альфа. Но Чимин всё терпел и спустя пять минут осмотр закончился. — Так, осмотр закончен. Всё в порядке. Сейчас надень только боксеры и ложись на кушетку. Я пойду сделаю записи и вернусь, — сказал альфа, снимая с себя перчатки с маской и выбросив их, вышел в кабинет. — Ну что, как осмотр? — спросил Намджун, убирая телефон в карман классических штанов и подходя к столу.— Так, всё в порядке. Но я, как лечащий врач вашего омеги и акушер, попрошу воздержаться от интимной близости. Вы поняли, о чём я? — Воздержаться от секса? Хорошо, воздержусь. — Не нужно таких вздохов. Это всего на девять месяцев. Хоть с Чимином всё и в порядке, но я всё равно не рекомендую заниматься вам сексом. В крайнем случае, только ласки. Сейчас пройдёмте со мной. Вы же хотите увидеть ребёнка? Вижу, что хотите, — улыбнувшись, сказал врач и, встав из-за стола, пошёл в комнату с Джуном. — Так, берите стул и садитесь рядом. Намджун впервые видел всё, что находилось в этой комнате, кроме приборов для УЗИ. Взяв возле гинекологического кресла стул, поставил возле кушетки, на которой лежал его омежка, и сел, беря того за руку.— Чимин, спусти боксеры чуть ниже. Ага, вот всё, хватит. Сейчас будет немного холодно, — предупредил альфа, опустив сканер на живот, омежка вздрогнул. — Не бойся и не волнуйся. Дыши нормально.Врач стал водить по животу Чимина сканером, чуть прикладывая силы и что-то фиксируя на мониторе, а потом послышался стук. В этот момент Чимин замер, как и Намджун. Оба смотрели на монитор, а потом врач сказал:— Смотрите, вот ваш малыш, — показал пальцем на монитор.— Такой крохотный, как лепесточек, — тихо, но так нежно сказал омежка, смотря на монитор, но увидев, как специалист начал хмуриться и водить сканером чуть в другую сторону, насторожился. — Что-то не так?— Да, сердцебиение плода очень странное. Задержи дыхание и полежи секунд десять, не шевелясь, — попросил альфа и омега выполнил его наказание. Врач что-то смотрел, высматривал, надавливал на живот, сканером вертел по-всякому и, найдя причину, почему сердцебиение такое, улыбнулся. Чимин с Намджуном ничего не поняли.— Чимин, скажи, у тебя был очень сильный токсикоз?— Да. Порой даже очень сильный, а что?— Просто я поздравляю тебя и твоего альфу. У вас будет двойня. Вероятнее всего, у вас будут близнецы-альфы. Срок, примерно, девять-десять недель. Вам сделать снимки?— Да, пожалуйста, — сказал Джун, а когда альфа убрал сканер с живота Чимина и вытер его, наклонился к лицу своего омежки, поцеловал в лоб и обнял.— Держите. Чимин, я уже сказал твоему альфе, скажу и тебе. Лучше воздержаться от интимной связи, только ласки. Я выпишу тебе витамины. На обследование будете приходить каждые две недели, так как двойня это очень серьёзно. И ещё никаких стрессов, физкультуры и всего тому подобного. Всё это может отразиться на детях. Можешь одеваться. Я оставляю вас, — сказал альфа и, улыбнувшись, отдал паре снимки, а затем вышел, закрывая дверь комнаты.— Господи, я так рад, так счастлив, Чимин~и, — сказал Намджун, стирая с лица Чимы слёзы счастья и заключая в поцелуй, в котором не было ни грубости, ни пошлости. Поцелуй был настолько нежный, что омега просто растворялся в нём и руках любимого альфы.— Я тоже. Спасибо, Намджун, — прошептал Чимин и обнял Джуна.— Поехали в ресторан? Позовём Чонгука с Юнги и Джина с ТэТэ? Сообщим радостную новость, — предложил альфа.— Я согласен. Но тогда, может, казнь Нульго отложим на завтра или сегодня его прикончим?— Если так сильно хочешь прикончить Нульго, то это буду делать я, а ты будешь в комнате. Я не хочу, чтобы ты переживал и подвергал наших малышей опасности.— Договорились, но сперва я посмотрю ему в глаза и задам один вопрос. — Хорошо. Подав Чимину одежду, Джун стал наблюдать за ним. Омега мило улыбался, поглаживая округлённый живот. Альфа давно не видел такой улыбки: нежной, милой, счастливой. Всё-таки, беременность - это прекрасное время. Выйдя из комнаты, пара, забрав рецепт и указания, что были расписаны на листе, ушла. На данный момент Джун был самым счастливым альфой на всей Земле.— Я люблю тебя, Чимин. Звоним ребятам?— Да.***Пара уже сидит в ресторане, заказывает несколько блюд и три бутылки красного полусухого полусладкого вина. Омега нежится в объятьях своего альфы, получает от него множество нежных поцелуев: в носик, губы, щёчки и лоб. Чимин улыбается, позабыв, кем является. Сейчас он чувствует себя обычным омегой, который совершенно свободен, как птица в небесах. Намджун улыбается, прикрыв глаза, и вдыхает вкусный, такой любимый запах карамели, в котором чувствуется нотки двух новых запахов: смородины и черешни. Ягодный запах очень редок для альф. Он более существенен омегам, чем особям более сильного пола. Альфа поглаживает округлённый живот омеги, который поверх рук кладёт свои и целует, произнося заветное "Люблю тебя".Через десять минут за стол сели Сокджин с Тэхёном и Чонгук с Юнги. — Привет. В честь чего нас всех позвали? — спросил Джин, смотря на Чимина, который всё так же нежился в объятьях Джуна. — Мы были в больнице. Ходили к гинекологу-акушеру. Он сказал, что я здоров и отклонений никаких нет. Мы сделали УЗИ и...у нас будут близнецы. Мальчики-альфы, — спокойно произнёс Чимин и махнул официантам, которые через минуту принесли горячее блюдо и вино с соком. — Поздравляю. Я так рад за тебя! — пропищал Юнги и обнял Чимина, а тот его. — Юнги, будь аккуратней. Врач сказал, чтобы мой омега был в несильно громкой обстановке и не волновался, — сказал Джун, смотря, как любимый омежка обнимается с другом. Он, конечно, был рад, что у Чимина такие хорошие друзья, но собственник и ревность просто рвались наружу. — Хорошо. Прости.Юнги сел обратно к Чонгуку. Все стали поздравлять молодую пару, говорили комплименты и ещё много чего, уплетая блюдо от шеф-повара ресторана.*** (В подвале) Вечером все спешат домой, к семье, которая ждёт, и отдохнуть от тяжёлого дня. Родители забирают своих детей из садиков, с разных кружков и дополнительных занятий, что проходят в школе, чтобы выпускники и не только сдали экзамены на отлично или хотя бы на средние баллы. Вечер и ночь - это время, когда люди могут отдохнуть. Вечером поболтать с детьми, спросить, как у них дела в садике или школе, спросить, всё ли у них хорошо. Ночью же родители могут спокойно спать или наслаждаться друг другом, покрываясь крупной дрожью от дикого удовольствия, и слушать свои тихие стоны. Но есть те, которые даже ночью работают.На цокольном этаже, под землёй, где находилась комната для пыток, в которой отец Чимина пытал множество своих жертв, добывал информацию и убивал, слышатся злобный смех, усмешки, слова некоторых охранников: "Нульго пришёл конец, как и его власти", "Недолго мужик пировал. Я же говорил, что Глава не остановится, пока не убьёт эту тварь", "Да, я с радостью придушил бы этого сукина сына, вместо Главы. Аж руки чешутся", и крики Нульго, у которого ещё чуть-чуть и начнётся паническая атака. Альфа осознавал, что тогда он плохо поступил, но он хотел отомстить за своих родителей и отомстил, забрав у омеги-подростка самое ценное, что у него было. — Завали ебало, пока я тебе язык не отрезал! Заебал орать, будто девственная омега, которую хотят трахнуть! — попросил голос одного из альф, тащивших Нульго силком в комнату в подвале особняка. — Ты не посмеешь, иначе Глава отправит тебя в след за ним в Ад, — с насмешкой сказал другой и все посмеялись.— Если он ещё хоть слово вякнет, я его точно грохну. Ведёт себя, как омега. Всю гордость и честь свою потерял. Вставай, сука! — крикнул тот же альфа. Зайдя в комнату, охрана сорвала с Нульго одежду, оставляя его в одних штанах и ботинках. Кое-как подняв тяжёлую тушу весом почти в восемьдесят килограмм, привязала к рукам верёвку, подвесив над потолком так, чтобы стоял чуть на носках. Отойдя от прошлого Главы Пятого Клана, четверо альф встали в ряд с другими двадцатью шестью. Все о чём-то болтали, усмехались, смотря на Нульго, а потом ещё и смеялись во весь голос, пока в комнату не вошли Глава и Намджун. — Начинайте раскалять железные прутья и замешивать цемент. Сегодня ночью я с парнями вместо того, чтобы праздновать торжество, не дадим тебе уснуть, Нульго, чтобы такая тварь, как ты, не навредила моей семье в будущем! — зло произнёс Намджун и, подойдя к Нульго, пнул его в живот коленом со всей силы. Альфа стал сильно кашлять. Удар у Намджуна был очень сильным. За одним ударом последовал второй и третий. — Первый удар был за моего омегу, которому ты испортил детство и психику, второй за моего лучшего друга, которого я считал братом, а третий за его омегу и неродившегося сына! Моральный ублюдок! — прокричал Намджун, сжимая руку на шее Нульго, лицо которого покраснело от нехватки кислорода. — Намджун, постой! — послышался голос любимого омежки и альфа выполнил приказ. Чимин подошёл к Джуну и стал злобно смотреть на своего врага, который отнял у него весь мир, что рухнул лишь от одного слова - мертвы. Вроде бы такое слово, состоящее из двух слогов, а сколько в нём боли и горечи. — Нульго, ответь мне лишь на один вопрос. Зачем? Зачем ты это сделал? Глаза Чимина снова заполнились слезами. Ему только скажи о родителях и он, наплевав на свой статус, заплачет, прижимаясь и утыкаясь в грудь своего альфы, но не сейчас. Сейчас Чимин будет стоять до последнего. Он хочет посмотреть в глаза Нульго и увидеть, говорит ли он правду. — Твой отец забрал у меня папу. Единственного, кто мне был дорог! Ему оставалось дожить всего два месяца! А твой отец убил его у меня на глазах! — прокричал Нульго, а Чимин замер, как и все остальные. — Знаешь, какого мне тогда было!? Мне было тогда хреново! Папа был единственным человеком, который опекал меня, любил! — Замолкни! Мой отец просто так жизнь пожилого человека не забрал бы! Мой отец забрал одну жизнь, а ты три, одна из которых принадлежала моему брату, который не успел даже сформироваться в утробе моего папы! И ты смеешь мне ещё что-то говорить?! — прокричал Чимин и ударил Нульго в живот ногой. — Чимин! Тебе нельзя волноваться! Уведите его! — крикнул Джун, держа Чимина крепко и передав его альфе, повернулся к Нульго, которому хотел что-то сказать, как его перебил Чимин— Как думаешь, Хосоку и Тэхёну понравится смотреть, как ты будешь мучиться? — с усмешкой и злобной улыбкой проговорил омежка и, увидев, как Нульго смотрит на него, ослаб в руках альфы. — Отпусти. Твой сынок тебя предал. Тэ стал собственностью Второго Клана, а от наследства и Пятого Клана он отказался, а милый Хосок рассказал мне всё, что я хотел давно узнать. С этими словами Чимин ушёл, поглаживая живот, который стало неприятно тянуть. Всё же он подметил, что волноваться и кричать не стоит. — Неожиданно, правда? Всё, чем ты дорожил, потерял. Даже шлюха, которая под тобой стонала, пока убивали Дульгена и его мужа с ребёнком, предала. Тэхён же рассказал мне, как ты его иногда избивал, забил на него, отвернулся. Какой ты после этого родитель? Мне одновременно тошно и противно находиться с тобой в одном помещении. По словам твоего сына, Джин дарит куда больше любви и заботы, чем ты за его маленькую часть жизни. В какой-то степени мне даже жалко Тэхёна. Ведь с таким-то отцом жизнь была просто ужасной, — сказал Джун, ещё раз ударив Нульго со всей силы в живот ногой, отошёл к камину, в котором лежали железные раскалённые до красна прутья, и, взяв одно, подошёл к тому снова. — Заткните ему рот тряпкой. Не хочу, чтобы все оглохли, молоды ещё. Заткнув рот Нульго какой-то тряпкой, альфа ушёл к остальным, забирая у Намджуна пиджак с галстуком. — Давненько я не играл в такое. Поиграем, Нульго? — с насмешкой спросил Джун и по залу разошёлся крик, который был очень громким несмотря на тряпку, которая была засунута до самого конца горла. ***По комнате расходились тяжёлые вздохи, рыканья альфы и усмешки охранников. Все видели, как по телу врага стекают красными дорожками капли крови. Тело Нульго было покрыто множеством ожогов, на которых была запечённая кровь, раны и полосы от кожаных стеков, что проходились по телу с адской болью. Но эта боль не сравнится с той, которую он услышал от собственного сына, вошедшего под ручку с знакомым альфой и Хосоком, который вышел из-за их спин. — Т-тэхён...я, — прохрипел альфа, но никак не мог выговорить нормально слов.— З-заткнись. Ты расплачиваешься за свои грехи. Ты мне так омерзителен и я не чувствую и капли сожаления из-за того, что отрёкся от твоего наследства и Главы Пятого Клана. Как? Как ты мог так поступить? Из-за моего дедушки? Ты не мог решить это нормально?! Не как трус, а как Глава, представитель Пятого Клана?! Мог бы просто решить всё войной! Ещё и у Совета попросил помощи грохнуть родителей Чимина и полной защиты! Ты такой жалкий, — протянул последнее предложение Тэхён, а из глаз покатились слёзы. — Я-я мог бы тебя простить за всё. За всю принесённую тобой мне боль. Но за то, что ты поступил, как трус, и притался от Чимина, трахал шлюх, забыв про моего папу, про которого ты забыл и не ходил на его могилу, я не прощу, хоть у меня и осталась капля любви к тебе. Даже не смей просить у меня прощения. scott glasgow - the chamber— Тэхён...твой папа жив...я не убивал его...о-он живёт в Америке, Нью-Йорке, а адрес ты можешь найти в моей записной книжке в столе, дома. Твой папа изменял мне, но...я его сильно любил и не смог убить за измену. Я всегда...буду любить вас, — прохрипел Нульго, смотря на плачущего, с искренней улыбкой и глазами полными слёз. В глазах отца омега увидел столько доброты, сожаления и любви к себе и папе. — Джун...можешь опустить моего отца? Пожалуйста, — попросил Тэ, смотря на Джуна и сильно сжимая руку Джина, начавшего сильно шипеть из-за боли в руке. Ноготки его омежки впились в руку и вот-вот создали бы раны. — Хорошо, — сказал Джун и опустил Нульго на пол. Тэ подошёл, упал рядом с отцом на колени, беря его за лицо, и начал плакать. Слёзы капали с лица сына прямо на оголённую грудь отца, которая была в ранах. Альфа терпел, он смотрел на плачущего сына с любовью, лаской и добротой, которые не мог подарить и дать с того момента, когда Тэ было три, и по сей день. Он жалеет, что не был с ним рядом, что не простил своего супруга и отправил его в Америку. Нульго жалеет о том, что совершил за последние семнадцать лет. Очень сильно сожалеет.— Тэ...в ту ночь, когда ты увидел, как я выстрелил в твоего папу...знай, это был пистолет с сильным снотворным. В ту ночь я узнал, что твой папа мне изменяет. Ты знаешь, что мы не были истинными, но ты был и являешься желанным ребёнком. Я очень любил твоего папу и убить из-за измены не мог. Он просто нашёл истинного, а я очень сильно рассердился и заревновал. И могила, на которую ты ходил - фальшивая. Прости меня за всё, сынок. Я...я люблю тебя...больше всего на свете, — прошептал Нульго и, дотянувшись до щеки Тэ, который схватил его за запястье и стал ластиться, прям как его папа, улыбнулся. — Нагнись, пожалуйста. Тэхён послушался своего отца и, нагнувшись, почувствовал поцелуй на щеке. Тело вновь пробило дрожью, смешанной с болью. Поцелуй был такой родной и нежный. Его хотелось снова и снова ощущать на своей щеке. Ему так не хватало этой нежности и любви, что сейчас омежка плачет и нежно улыбается отцу, который смотрит на него и улыбается в ответ. — Прости меня за всё, сынок. Я люблю тебя. И когда встретишься с папой, передай моё письмо ему. Оно лежит там же, где я и записная книжка. Передай своему папе, что я люблю вас больше всего на свете и пусть он тоже меня простит за всю ту боль, которую я принёс ему и тебе. Люблю тебя, мой мальчик, мой Тэхён~и, — договорил альфа и закрыл глаза. Его рука ослабла в нежной хватке сына, который непонимающе посмотрел на бездыханное тело. — От-отец? Отец? П-посмотри на меня. Прошуу. Пожалуйста, посмотри на меня! Я люблю тебя! Я прощаю тебя за всё! Только очнись! Пожалуйста! — кричал омежка, держа руку отца в своей и ложась на его грудь, в которой не было слышно сердцебиения и не чувствовалось, как кислород заполняет лёгкие. — Пожалуйста!Все присутствующие альфы и Хосок смотрели на Тэ, который изнутри, буквально, разрывался от дикой боли и горечи. Боль и осознание, что тот, кто даровал ему жизнь, умер, разъедали изнутри, уничтожая всё живое, что есть. Омега осознавал, что отец заслужил такой смерти, но боль от его утраты была слишком сильна. В этот момент в эту комнату вошёл Чимин. Он увидел, что тело Нульго лежит на полу, всё в крови, ранах и ссадинах, и то, что оно мертво. Он увидел, как Тэхён, склонившись над отцом, горько оплакивал его, выплёскивая боль, смешанную с горечью, через громкие крики и большой поток слёз. Чимин впервые видит со стороны, как кто-то оплакивает родного человека. Он чувствует эту боль. Она до жути знакома. — Тэ...— Чимин...уйди...уйдите, все! Я хочу побыть с отцом в последний раз, — сказал Тэ, поглаживая отца по щеке, на которую падали прозрачные капли с солоноватым привкусом. Тэ не хотел слышать и звука, не хотел чувствовать никаких феромонов, кроме родного - пихты с нотками виски. — Ребят, пойдёмте. Пусть побудет один с отцом, — тихо сказал Чимин, смотря на Тэ, который тяжело вздохнул и снова начал горько плакать. Альфы ничего не сказали и вышли вслед за Чимином и Джуном, а за ними и Хосок. Некоторые понимали, какого это лишиться родителей в таком возрасте, и сейчас совершенно не хотели тревожить Тэ. — Тэ, люб...— И ты уйди, Сокджин. Никого не хочу видеть и слышать. Даже тебя. Джин послушал своего омегу и ушёл, прикрыв дверь. Он встал рядом с Джуном и Чимином. Чим о чём-то задумался и все понимали о чём. — Знаешь, я чувствую себя тем, кто забрал у друга самое ценное. Я чувствую себя так ужасно, такое чувство, будто я стал похож на Нульго. Я, как и он, забрал жизнь того, кого любили. Так паршиво на душе, но и облегчение с радостью чувствую за то, что отомстил за родителей, — тихо сказал Чимин, смотря в каменные стены и слушая громкие крики и плач.— Ты не виноват и совершенно не похож на Нульго, Чимин. Пошли в зал, — сказал Джун, беря Чимина за руку. И только хотел уйти, как из комнаты послышалось:— Пак Чимин!Омега вырвался из хватки альфы и медленно вошёл в помещение, скрипя дверью. — Чимин...можно я заберу отца? Он хоть и был моральным уродом, но он тот, кто дал мне жизнь, он мой отец. Я люблю его и хочу похоронить, как человека. Я прошу тебя, как друга. Пожалуйста, отдай мне тело отца, — тихо прошептал Тэхён, поглаживая щеку отца и смотря на него с такой нежностью и любовью, которую никогда ему не даровал и не показывал. С глаз по красному и очень опухшему лицу катились всё те же слёзы, но в несколько раз меньше прошлого порыва. Слёзы постепенно заканчивались, а тело слабело. Чимин долго думал. Смотрел, как Тэхён ластился к мёртвому отцу, вдыхая последние нотки его феромона. Все обдумав и решив, Чимин произнёс:— Хорошо. Можешь забрать своего отца и похоронить, как нормального человека. — Спасибо, — тихо произнёс Тэ и улёгся на грудь отца, беря его руку в свою. Плевать, что дорогая шёлковая рубашка испачкается в крови и никак нельзя её будет отмыть. Омеге на всё сейчас наплевать, даже на истинного альфу, Джина, который стоит возле двери с другой стороны со всеми.— Пойдёмте все отсюда. Если Тэ заснёт, тело Нульго не трогать. Я пообещал Тэхёну, что его отец будет похоронен, как нормальный человек, — сказал Чимин и стал подниматься по лестнице наверх, на первый этаж, а за ним и все остальные, даже Джин, который чувствовал боль в груди. Говорят же, что истинные могут чувствовать то, что чувствует вторая половинка. Вот и альфа сейчас чувствует то, что чувствует его омежка. ***Спустя час Чимин решил пройти в подвал и посмотреть, как Тэхён. И вот, пройдя в комнату, он увидел, как Тэ лежит на окровавленном теле отца и в его крови. Вся одежда омеги, как и он сам, были в крови. — Джин, возьми Тэ и унеси в комнату, что находится возле моей. Там есть ванная. А с Нульго я разберусь, — прошептал Чимин и стал смотреть, как Джин поднимает Тэ и как с омеги капают капельки свежей, но ужасно холодной крови. — Выполни просьбу Тэ. Ради меня. Я не смогу жить, если потеряю его, Чимин~и, — грустно попросил Джин и ушёл, а Чимин посмотрел на бездыханное тело и решил.— Приведите тут всё в порядок. Нульго перенесите в одну из комнат. Когда Тэ очнётся, он сам решит, как и где будет хоронить отца. Это всё, — сказал омега и ушёл.The end.