Seventh (1/1)

В зале Совета.В зале все сидят тихо и ждут Главу Первого Клана, который задержался почти на целый час. Глава Совета уже нервно покусывает ноготь. Главы Кланов тяжело вздыхают. У каждого есть важные дела, но из-за Главы Первого Дома всё идёт под откос.— Джин, скажи мне, где Пак Чимин? Уже час почти прошёл, — спросил Глава Совета.— Я обязан знать, где и что делает Глава Первого Клана? Я, по-вашему, слежу за ним? Простите, но за Чимином я не слежу. Если бы он мне позвонил и написал, я бы вам ответил на этот вопрос, — грубо ответил Джин и уставился в свой телефон.— Не забывай, с кем ты разговариваешь, щенок, — сказал второй глава Совета.— Щенок? Это вы забыли, с кем разговариваете. Захочу - объединюсь с Чимином и объявлю вам войну. Потом посмотрим кто из нас щенок. Один из Глав Кланов уже пожалел, что перешёл дорогу Чимину, теперь хотите перейти и мне? Не советую, — сказал Джин и посмотрел на Нульго. — Да как ты пос... — не успел договорить Глава Совета, как двери зала открылись, впуская красивого омегу с кремовом цветом волос, в окровавленных белой рубашке и штанах, а рядом с ним и Намджун.— Чимин, что случилось? — спросил Сокджин, поднимаясь со стула и подбегая к Чимину, у которого взгляд был пустой, но такой угрожающий.— Я так хотел приехать вовремя, но у меня появились проблемы. Джун~и, дай мешок, — попросил омежка и альфа подал ему пакет.Чимин подошёл к Нульго и стал смотреть в его глаза. Альфа испугался, но виду не подал. Сжав руки в кулаки, он хотел что-то сказать, но голос Чимина заставил всех замолчать.— Я думал, что ты хоть на каплю, хоть на какую-то часть себя исправился, но ты таким и остался. Ты так мне омерзителен. Натравливаешь на меня своих собачек, которые умирают, прося меня не убивать их и сохранить жизнь, но знаешь? Мне похер на них и на тебя. Поэтому получай мой персональный подарок, лично от меня, — сказал Чимин и, достав из пакета голову, бросил её на стол. Все присутствующие испугались и прикрыли носы от резкого запаха крови. Нульго увидел доверенное лицо своего секретаря. Голову одного из своих лучших ребят.— Ещё раз твои альфы подойдут или ступят на территорию моего особняка, я убью тебя, а твоих альф, которые исполняют твои приказы, как мелкие собачонки, и их семьи по моему приказу вырежут по девятое колено. Они будут изнывать и просить, чтобы их любимых я пожалел, но я не буду их жалеть. Я буду наблюдать, как будут убивать их семьи, буду упиваться их болью. Хочу посмотреть на них, как они будут страдать, когда тела их родных будут падать одно за другим, — сказал Чимин, смотря на Нульго, и сел возле Джина.— Простите за опоздание. Были неотложные дела.— Мы всё понимаем, Пак Чимин, но приносить и бросать отрубленную голову - это перебор и против правил. В этом зал...— Наплевал я на ваши законы и уставы. Вы забыли, что я говорил, когда первый раз зашёл сюда? Я сказал, что мне насрать на вас всех, кроме Джина. Хотите войны? Она вам будет обеспеченна, если кто-нибудь из вас посмеет ступить на мои территории хоть ногой. Нульго уже ступил и теперь за него расплачивается Тэхён. Джин не даёт Тэхёну даже одной ночи спокойно поспать. Нульго, хочешь знать, почему твой сынок ещё дышит? Потому что он является истинным Джина. Если бы не истинность, то твоего сыночка нашли оттраханного и мёртвого где-нибудь в подворотне. Намджун, я устал и не хочу тут больше оставаться. Осточертело. С такими отморозками я не хочу дышать одним воздухом. Джин, пошли, или у тебя ещё дела? — спросил омежка у Сокджина, вставая со стула.— Через пять минут буду. Иди, — сказал Джин.— Хорошо. Жду на улице, — сказал Чимин и вышел из зала.— Сокджин, усмири этого ребёнка, иначе, нам придётся идти на крайние меры и тог...— Крайние меры? О каких вы мерах говорите? Чимин - это омега, которому вы же и разрушили жизнь. Это вы причина тому, что с ним произошло, и того, кем он сейчас является. Чимин даже несовершеннолетний, а уже вас в уздечке держит. У вас всех поджилки трясутся только от его холодного взгляда. Нульго, сегодня твой сын сильно пострадает ночью. Он хоть и мой истинный, но Чимин мне как младший брат, за которого я могу убить даже истинного. Не надейся на истинность. Если меня Чимин попросит, чтобы ТэТэ вдохнуть и выдохнуть этой ночью не мог, я сделаю это. Мне будет дико насрать на все чувства твоего сына. Ты сам выбрал такой путь и, теперь, пусть за твои грехи расплачивается твой сын. А вы, Совет, только троньте Второй и Первый Клан, по девятое колено вас всех вырежу. Всего хорошего, — сказал Сокджин и вышел со своей охраной из зала.— Господин Ким, что нам делать с Советом? — спросил советник Джина.— Продолжайте следить за ним. Чувствую, что скоро что-то будет. Что-то плохое. Сейчас я поеду кое-куда, а ты позвони Райну, пусть подготовит Тэхёна к ночи. Этот омега сегодня вздохнуть не сможет. Его папаша заебал конкретно, — сказал Джин и пошёл на выход из здания Совета.Выйдя из здания, Сокджин увидел плачущего Чимина, стоявшего в объятьях Намджуна, а вокруг стояла охрана. По виду можно было сразу понять, что они все волнуются за омежку, который сейчас трясётся и ревёт на взрыв. Сокджин уже не знает, сколько омега пролил слёз. Лужу? Целое ведро? Реки? Никто не знает, но все знают, что смерть родителей сильно повредила его нервной системе, а с ней и психике. Злить омегу - это самоубийство. Лучше будь паинькой, не лезь на его территории и не трогай то, что принадлежит ему - и всё будет хорошо. Но, видимо, некоторые не понимают этого и не воспринимают это всерьёз.Сокджин подошёл к Чимину и оторвал от Намджуна.— Чимин, посмотри на меня. Посмотри на меня, глупая омежка, — рыкнул Джин и прижал Чимина к машине. Охрана омеги встрепенулась и уже начала тянутся к пистолетам, но потом убрала их, когда Намджун посмотрел на них.— Чимин! Прекрати реветь. Я уже не могу смотреть на тебя и то, как ты страдаешь, плачешь днями и ночами. Ты убиваешь меня. Ты для меня как младший брат. Я чувствую всё то, что чувствуешь ты. Мне больно, смотря на тебя, всего заплаканного и слабого в такие моменты. Ты силён физически, но не морально. Внутри ты слабый, маленький омега, а снаружи - просто сам Дьявол. На виду у всех и на камерах ты просто бесчувственный, не показывающий никаких эмоций омега, который держит в страхе всех: Совет, Четыре Клана и почти все страны Европы и Азии. Ты всем показываешь, что ты силён, но это не так. Ты силён лишь физически, а морально ты слаб. Возьми себя в руки, чёрт тебя дери, и убей всех, кого ты хочешь! — крикнул Джин, сжимая запястья омеги, который прекратил сопротивляться. — Когда ты закончишь с этим делом, отдай это место Джуну. Правду говорят, что омеге не место на троне. Ты нежный, маленький омежка, созданный для любви и заботы. Ты должен быть хранителем домашнего очага и няньчиться со своими детьми, которые в будущем у вас, надеюсь, будут, а не быть Главой Первого Клана и держать всех в страхе. Это не твоё. Я помогу тебе прикончить всех остальных. Дай мне их данные и я покончу с этим. Не могу больше видеть тебя фальшивым. Жду все данные завтра к утру. Джун, присмотри за Чимином. Пусть передохнёт недельку, другую, — сказал Джин и отпустил Чимина, сразу упавшего коленями на асфальт— Я позвоню Гуку. Пусть приедет к вам и вколет Чимину успокоительного. Я к Тэхёну, — сказал Сокджин и, сев в машину, уехал, а за ним ещё шесть машин.— Может, он и прав, а Джун? Может, правда отдать тебе место? Ребятам будет меньше хлопот, а я буду твоим омежкой, рожу тебе детей, а? — грустно сказал Чимин, прислоняясь спиной к холодному металлу машины. Все альфы посмотрели на него. Они видели, как тяжело уже омежке. Они все согласились со словами Джина. Альфы хотят видеть добрую улыбку омеги, слышать его смех, а не смотреть на то, как он безжалостно убивает и как заставляет трахать омег. — Чимин...— Так же лучше будет, да? Омеге на троне не место. Это мне сказал даже тот, кого я считаю своим родителем, братом. Он сказал мне это в лицо. Он просто выкрикнул мне это всё в лицо, без страха, — всё так же грустно сказал Чимин, смотря на альф, смотревших на него сверху.— Чимин. Мы все знаем, что ты сильный, но, как сказал Джин, физически, а не морально. Если хочешь, то отдавай место мне, я продолжу то, что ты начал. Твои родители были и моими тоже. Я тоже хочу отомстить за них, как и все, кто с тобой. Знай, какое решение ты бы не принял, мы не будем его оспаривать и примем. Сейчас иди ко мне. Джин пришлёт Гука и он вколет тебе успокоительное. Ребят, откройте дверь моей машины, — сказал Джун и один из альф выполнил приказ. Все отошли от машины на небольшое расстояние. Намджун взял Чимина на руки и, подняв, посадил в машину. — Поехали домой, ребят. Приехав в особняк, Чимин вышел из машины, держась крепко за руку Джуна. Зайдя в поместье, омега с альфой увидели Чонгука, разговарившего и прижимая к себе смутившегося и покрывшегося румянцем Юнги. Чимин даже подметил, что эти двое мило смотрятся.— Привет, ребят, — сказал Чимин и Чонгук с Юнги отошли друг от друга. Чимин грустно улыбнулся и, сев в кресло, сказал. — Чонгук, вколи мне дозу успокоительного чуть больше прежней.— Чимин, что случилось? Ты опять переживал? Я тебе же сказал, чтобы ты не нервничал или хотя бы стрался не нервничать. Ладно, пошли. Можно я у тебя останусь? Я хочу посмотреть на твоё состояние пару дней, а то мне это всё не нравится.— Да, конечно. Можешь оставаться здесь сколько хочешь. Можешь даже тут жить. Шин, подготовь комнату Чонгуку. Не гостевую. Он тут надолго, — сказал омежка и, встав с помощью альф с кресла, пошёл в комнату.В комнате Чонгук с Намджуном уложили Чимина на постель. Чон взял шприц с прозрачной жидкостью в колбе. Отломив носик колбы, Гук вобрал содержимое в шприц и, смазав локтевой сгиб правой руки Чимина, ввёл иглу. Закончив со всем, Чонгук выбросил использованный шприц в мусорку и собрал медицинский чемодан. — Джун, ляг к Чимину. Так будет лучше. Я ввёл дозу больше положенного, так как я вижу, что Чимину слишком плохо. Завтра я вызову своего друга к вам. Он лучший психолог в Сеуле. Пусть Чимин выговорится. Мой друг выпишет ему лекарства. И я бы посоветовал, чтобы Чимин в ближайшее время не занимался делами Первого Клана. Возьми пока что эти дела на себя. Организм Чимина на данный момент слишком истощён и сильно перегружен. Если я буду вводить такие большие дозы успокоительного, это может привести к нарушению процессов пищеварения, их замедлению, тошноте, рвоте. Успокоительное действие может быть так выражено, что мозг может впасть в ступор: заметно медленнее работать, снизятся все реакции, а о внимательности и речи вести не стоит. Я переживаю за него. Я буду пока что у вас тут гостить. Ладно, я пойду, — сказал Чонгук и вышел из комнаты. Намджун снял с себя пиджак с ботинками, часы с галстуком. Он не задумывался, что всё может помяться. Ему всё равно. Альфа тяжело вздохнул и лёг к омежке, который вот-вот и погрузится в Царство Морфея, в котором и только там он может быть спокоен, как и в крепких объятьях своего альфы. Когда Чимин увидел, что Намджун лёг к нему, он сразу же лёг на его грудь и стал тихо плакать. Намджун прижал к себе Чимина ещё крепче. Ему хотелось поскорее прикончить тех ублюдков, из-за которых его омежка плачет. — Джун, я больше не могу. Я не выдерживаю такого напора. Когда я нахожусь в зале Совета с теми альфами, что причастны к смерти моих родителей, я просто хочу убить их всех сразу, но одновременно с этим я хочу, чтобы они и их семьи страдали. Я знаю, что Чонгук тебе сказал. Лучше будет, если я отдам весь Первый Клан тебе. Тому, в чьих руках он станет сильнее и никто не посмеет на него напасть. В твоих руках я и Первый Клан, которым управлял и строил долгие годы мой отец, будем в безопасности. Завтра я объявлю, что ты будешь новой Главой, но обещай, что будешь держать меня всегда в курсе дела, пока не убьём тех тварей, хорошо? — спросил Чимин и посмотрел на своего альфу мокрыми и красными глазами.— Хорошо, я обещаю тебе, что буду держать в курсе дел Первого Клана. Сейчас давай поспим. Гук сказал, что тебе нужно побольше отдыхать. Завтра к тебе приедет психолог. Ты должен его посетить. Так Гук сказал и я его поддерживаю.— Хорошо. Намджун, я должен тебе ещё кое-что сказать.— Что именно? — спросил альфа и стал смотреть на омежку, который уже почти уснул.— Что я... — не договорил Чимин и уснул, сворачиваясь клубочком под боком у альфы, который так и не понял, что хотели ему сказать.***— Гук? Как Чимин? — спросил Юнги, выгибаясь в спине от поцелуев и приятных прикосновений своего альфы.— Я вколол ему успокоительного, но чуть превысил дозу. Завтра приедет психолог. Давай сейчас не о грустном? Я и так живу с болью в груди уже больше полугода. Дай хоть на одну ночь эту грусть и боль забыть, — сказал Гук и затянул Юнги в поцелуй.— Ммм, Гук...не так резко, — простонал омежка, а за тем вскрикнул.Чонгук лишь ухмыльнулся и, прикусив губу Юнги до крови, резко перевернул его на живот, срывая шорты с боксерами. Альфа посмотрел на смутившегося, покрывшегося лёгким румянцем и мечущегося по постели омежку, которая так сильно его сейчас возбуждает. От каждого лёгкого прикосновения Юнги вздрагивал, а тело усыпалось множеством мурашек. Было приятно до дрожи во всём теле. Руки альфы скользят всё ниже, очерчивая нежные, но в тоже время резкие изгибы тела омежки. Альфа хочет омегу. Он так давно его хотел, но не мог насладиться его телом из-за работы, которая выматывала. Сейчас же Гук взял отпуск и его он хочет провести только с Юнги, но опять же. Есть одна маленькая заноза и эта заноза - Чимин, за которым требуется наблюдение. Юнги выгибается, стонет, млеет от прикосновений любимого и растворяется в ощущениях. Омега отключил здравый смысл, полностью доверяясь своему альфе. Сейчас их ничего не волнует. Они хотят насладиться друг другом, раствориться в экстазе и друг в друге.Чонгук уже раздел себя и Юнги до гола. Сквозь ночную темноту он может слегка разглядеть молочного цвета кожу омеги, который тяжело дышит с прикрытыми глазами. Альфа опускает руку на мягкие ягодицы омеги. Пробирается всё ниже, а затем медленно приподнимает его бёдра, заставляя оттопырить попу. Альфа тянется к подушкам, берёт одну и кладёт под бёдра омеги. Плевать, что она будет потом вся в семени любимого омеги, плевать, что она будет мокрая от пота. Гука мало, что сейчас волнует.— Расслабься, — сквозь тишину и тьму прошептал на ухо Юнги Чонгук и ввёл в его анус один палец.Юнги простонал от удовольствия и дискомфорта. Он просит больше и альфа даёт. Чонгук вставляет второй, затем третий и разводит внутри, нежно растягивая Юнги, принося ему дозу боли и удовольствия. Омеге плевать, что больно и неприятно. Он знает, что после боли и дискомфорта следует дикое удовольствие и наслаждение. Юнги толкается на встречу фалангам Чонгука, насаживаясь всё больше, а потом получая смачные шлепки по своей аппетитной попе и простанывая имя любимого.— У кого-то началась течка, — прошептал пошло альфа, почувствовав, как запах любимого омежки усилился, а смазки стало больше раза в три.Вытащив пальцы из нежного анала, альфа поцеловал меж лопаток и стал тереться своим членом меж разведённых ягодиц омежки, который выстанывал его имя и просил, чтобы ему побыстрее вставили.Гуку нравилось дразнить, смотреть на такого раскрепощённого и пошлого Юнги. Остановившись и введя головку члена в анус Юнги, Чонгук схватил того за волосы и потянул на себя, поднимая голову и прогибая в спине, затянул в поцелуй. Прошептав "Расслабься", нежно и очень медленно вошёл в нутро омежки, который так сладко простонал, разрывая поцелуй и вырываясь, уткнулся в подушку, сильно сжимая её и простыни.— Такой сладкий и теперь полностью мой. Я не отдам тебя никому. Ты мой омега и всегда им будешь. Ты не сможешь уйти от меня. Ты знаешь, что я дикий собственник, — сказал Гук и, сжав тонкую талию Юнги, толкнулся, вырывая из тела под собой стон. — Твой, весь и полностью твой. Ты мой альфа и только мой. Я, как и ты, не отдам тебя другому, — шёпотом сказал Юнги, снова комкая в своих руках простыни и громком простанывая имя Гука, когда тот сильно толкнулся. Чонгук ухмыльнулся, услышав слова Юнги и стал снова и снова толкаться в его нутро, выходя полностью и резко входя. Омега громко стонал, прося альфу быть нежнее, но тот был непреклонен, толкался всё так же: резко, грубо, глубоко. Снова и снова вырывая из уст любимого омежки гортанные крики и стоны. — Не проси меня быть нежнее, любимый. Я знаю, что это второй твой раз, но я не могу сдерживаться. Я дико хочу тебя, Юнги, — прошептал Чонгук и, вытащив из-под Юнги подушку, вышел, перевернул его на спину, развёл ноги в стороны и лёг между них. Альфе нравится, когда омежка такой нежный, невинный, ещё стесняется и иногда может ломаться, как маленькая омега, которой сам и является.Затянув Юнги в поцелуй, Чонгук нежно вошёл в его тело. С губ омеги срывается стон, который альфа ловит и проникает языком в рот, обследует, проходится языком по дёснам, ровному ряду зубов и сплетает их языки. А омега млеет, расслабляется, обнимает альфу и отдаётся ему. Плевать, что больно при сильных толчках, плевать, что альфа груб, плевать на всё. Юнги знает, что Чонгук его любит. Этого достаточно, чтобы вытерпеть боль, которую приносит любимый. Чонгук толкается грубо и жёстко, вбивает Юнги в постель, вырывая из уст крики боли и удовольствия. В комнате становится нереально жарко и душно от двух тел, по которым катятся капельки пота. Постель сырая и липнет к телам. Прошептав на последних толчках, альфа облизнул шею омеги и, толкнувшись последний раз, кончил глубоко в Юнги и сомкнул челюсти сбоку на шее. По комнате разошёлся громкий крик боли Юнги. Он тяжело дышал, обхватив Гука за плечи и талию. — Тшш, тихо, мой маленький, — прошептал альфа, размыкая челюсти и слизывая капельки крови. Он дождался, пока узел внутри омеги не ослабнет и вышел, падая на вторую половину постели и притягивая плачущую от боли омежку к себе. — Прости, — прошептал Гук и, положив себе на плечо голову омеги, накрыл его одеялом.— Ничего, зато теперь я полностью принадлежу тебе, — сказал Юнги и, поцеловав Гука в щёчку, уткнулся носом в его шею.— Люблю, — сказал Гук, улыбнувшись, закрыл глаза и крепче обнял улыбающегося Юнги.***Утро встретило Сеул сильной грозой и сильным ветром, а на улице было холодно. Создавалось такое чувство, что пробудешь на улице чуть больше десяти минут и окоченеешь полностью. В комнате, в которой плавно от ветра колыхаются прозрачного цвета с красивой вышивкой из дорогой золотой нити шторы. В помещении холодно, но это не мешает крепко обнявшейся паре спать, но от очередного раската грома и молнии маленький омежка медленно открыл глаза. Он смотрел, как грудь любимого альфы то приподнимается, то опускается. Омега всматривался в черты лица сладко и крепко спящего альфы. Омежка пролежал ещё немного возле любимого и выбрался из его объятий. Он вышел из комнаты и поплёлся, сам не зная, куда. Охрана и прислуга расступалась и сразу замолкала. В коридоре воцарилась мёртвая тишина. Было лишь слышно шарканье тапочек омежки. Придя в гостиную, где обычно омега раздаёт указания и приказы альфам, он сел на диван и стал смотреть в одну точку. Альфы и омеги столпились возле входа в комнату. Они хотели спросить у него, может, он что-то желает, но никто не мог подойти. Все боялись, но нашёлся один смельчак.— Чимин, доброе утро. Может, вы желаете что-нибудь? — спросил альфа с нотками страха.— Да, желаю. Горячего кофе и сладких булочек Сиана... — Чимин замолк, почувствовав слезу, скатившуюся по щеке.— Ещё чего-нибудь? — Да. Головы трёх глав Совета и голову Нульго. Это всё, чего я желаю. Можете идти, но когда проснётся Намджун, я прошу вас всех собраться тут. У меня для вас две новости. Для кого-то они и хорошие, а для кого-то плохие. Сейчас можете идти, но принеси мне кофе и булочки, — сказал Пак и, подобрав под себя колени, обнял их руками и лёг на них, прикрыл глаза. Чимин вслушивался в раскаты грома и звуки сильного дождя, капли которого били по стёклам в пол. Звуки успокаивали его и помогали ему сформулировать свои мысли, принять верное решение. Его мысли прервал входящий в комнату Намджун с Паиром на руках. Альфа сел рядом с омегой, передал ему мурлыкающего Паира и обнял.— Привет. Почему так рано встал? Из-за грозы? — альфа получил кивок. — Помнишь, ночью ты не договорил. Что с тобой?— Ребята же все пришли? Пусть проходят. У меня для всех новости, — сказал Чимин и в большое помещение вошли альфы с омегами. — Ребят, я знаю, какое я для вас бремя. Я не хочу, чтобы всю работу делали вы. Вы и так натаскиваете меня, гоняя по тренажёрам и заставляя больше учить, но...после сказанного вчера Джином я тут подумал и решил, что место отдам Джуну. Пока это только на словах, но в скором времени я подготовлю контракт и мы подпишем его...— Но...— Не перебивай меня, Намджун. Я должен сказать кое-что ещё, по какой причине я хочу уйти с места Главы Первого Клана. Вчера я хотел сообщить эту новость Намджуну, но из-за дозы, что ввёл мне Гук, я уснул.— Прости, но ты сам меня попросил. Мы с Юнги опоздали, прости за опоздание, — сказал Гук и прошёл в гостиную с Юнги.— Ничего. Так, дальше. Лекарства, что даёт Чонгук вредят мне. Причина и вторая новость для всех вас и для Намджуна - я в положение, — три слова и в комнате тишина. — Я беременный.— Что? Это правда? Я...я так счастлив! — выкрикнул Джун и обнял Чимина.— Да, это правда. Вот, держи, — сказал омежка и вытащил тест из заднего кармана штанов.Намджун взял из рук омежки тест и стал смотреть на две полоски, что обозначали положительный результат. Альфа поверить не мог, что в свои тридцать он наконец-то станет отцом. Намджун отдал тест своему человеку и, подойдя к Чимину, поднял и покружил в воздухе. Паир недовольно промяукал и спрыгнул с хозяина, уходя гордой походкой и садясь возле тёплого камина, в котором играется огонь. Джун поставил на ноги Чимина и затянул в страстный поцелуй. Омега улыбнулся и, расслабившись, обвёл руками шею альфы, чуть приставая на носочках, так как тот был высокого роста.Вся прислуга и охрана молчала, но улыбалась во все тридцать два. Все были рады, что скоро, через девять месяцев, появится наследник Первого Клана. Всем всё равно, будь это альфа, бета или омега. Самое главное, чтобы малыш был здоровым, рос в любви и заботе. Чимин не хочет, чтобы его малыш повторил его ужасную судьбу.— Я так рад, Чимин. Спасибо, — сказал Намджун и разорвал поцелуй. — Тебе спасибо. Позвони Джину. Пусть приезжает и, если захочет, может взять с собой Техёна. Я разрешаю, — мило улыбнулся омежка и, подойдя к камину, взял на руки Паира, который недовольно промурлыкал. — Ну, чего ты? Обиделся, что Намджун меня на руки поднял? Ревнивец ты мой маленький.— Чимин, давай сходим куда-нибудь? В парк, например? — спросил Джун и, подойдя к Чимину со спины, обнял и стал гладить Паира.— Давай за одно сходим в ресторан. Скажи... — омегу перебил входящий в зал альфа.— Чимин, я принёс тебе булочки и кофе, как ты и просил.— Спасибо, Сиан. Ммм, ещё кое-что. Сиан, закажи вино и виски на всех. Такая важная новость, как ни как, нужно отметить. Но это не даёт вам всем повод расслабляться, — с улыбкой сказал Чимин и все улыбнулись в ответ.— Хорошо, Чимин. Тогда, если ты не против, я пойду закажу вино и виски, а также сделаю свои фирменные блюда.— Хорошо, можешь идти, — сказал Чимин, стоя в объятьях любимого, и Сиан убежал. — Джун, позвони Джокеру. Пусть он приедет. Я по нему соскучился.— Хорошо, солнце. Я позвоню ему и скажу, чтобы приехал. Может, в честь такого торжества устроим бал? Служанки вымоют до чиста бальный зал, — предложил Джун, поднимая Чимина на руки. — Почему бы и нет. Я составлю список, кого пригласить. Моими важными гостями будут Чонгук, Юнги, Джин и, возможно, Тэхён. Ведь это любимая омега моего лучшего друга.— Хорошо. А что с прессой делать? Она же всё узнает и будет ломиться сюда. — Для неё можно сделать отдельное место, но только для двух камер и шести человек. Я не собираюсь тратиться на тех, кого не приглашаю. Хотя, можно их не пропускать. Пусть локти кусают и думают, что за событие. Пошли, телевизор посмотрим или можем тут посидеть? — Давай тут, — сказал альфа и сел на диван, укрывая себя и омегу, что сложил на него свои ножки и приластился, одеялом. Паир, заметив, что хозяева сидят на диване, нагло и бесцеремонно запрыгнул к Чимину на ноги и, устроившись между животом Джуна бёдер омеги, свернулся калачиком. Он стал мурлыкать очень громко. Чимин стал поглаживать своего кота за ушками, что иногда шевелились. — Люблю тебя и нашего ребёночка. Я буду любить тебя вечно, — прошептал Намджун на ухо Чимина, обнимая и прижимая его голову к своей груди.