Дыра (1/1)

Нагиса был тем человеком, который умел принимать мир и людей такими, какими они есть. Он не плакал, когда родители развелись, не жаловался, когда перешёл к маме в руки, словно какая-то вещь. Хотя, признаться, каждая её эгоистичная выходка напоминала ему выстрел из пистолета, после которой в груди оставалась дыра. В первое время ему было страшно?— выстрелы раз за разом оставляли кровавые отверстия в нежной и ранимой душе подростка, но в конце концов он действительно принял подобную жизнь, будто так и должно быть. Вот только раны кровоточили, не желая затягиваться. Он терпел, как мог терпел и старался отвлечь себя хотя бы школой… Только вот в конечном итоге всё равно попал в класс Е, а перед этим прочувствовал всю боль предательства от собственных одноклассников. Когда-то милые и любезные знакомые отвернулись от него, словно его не существовало, так ещё мама вечером отыгралась на нём так, что мысли о бесконечном сне выглядели не такими безрассудными. Можно сказать, на его груди почти не было живого места, все, кто мог, выстрелили ему прямо в упор, разрывая его плоть. Возможно, всё было иначе, если бы он стал тем, кем его хотела видеть мама?— милой девочкой-омегой, буквальное воплощение всех мечт матери, тогда и отчитывала бы она не так рьяно и не смогла бы поднять руку на любимую послушную куклу. Только вот что-то не давало ему поддаться и сломаться, отстаивая своё право носить мужскую одежду и называть себя парнем. Наверно, в глубине себя он не хотел меняться, пусть и правда выглядел более женственно, чем остальные его сверстники. По этой же причине он совершенно не хотел быть омегой, хотя природа решила иначе, и, когда пришёл тест, Шиота был в падавленом состоянии почти месяц.Но появление Коро-сенсея многое поменяло в жизни ?дна? школы Кунугигаоки. Нагиса буквально расцвел, ведь одноклассники приняли его вот таким, они вместе проводили интересные и весёлые деньки в корпусе своего класса, учились и развивались, достигая невероятных высот, как в учёбе, так и бою. Ему действительно нравилось проводить время с классом и странным учителем. А затем появился Карма. Наглый, сумасшедший, но не без хитрости и очарования парень варвался в его жизнь, как и варвался годом ранее?— совершенно неожиданно, только вот на этот раз Нагиса не хотел отпускать его. Такой умный, смелый и сильный?— Акабане притягивал его к себе, заставлял верить ему. Даже противные и пугающие садистские наклонности были тем, чем можно было восхищаться, если бы Шито был более смелым и уверенным. Они успели сблизиться, хотя что-то недосказаное оставалось между ними, но парень был не против, пока они могли вместе учиться и убивать ?неубиваемого? учителя. И, когда раны почти перестали тревожить его, уступая тёплым и светлым чувствам, события внезапно унеслись в свой сумасшедший пляс, расскрывая учащимся класса Е страшные тайны любимого учителя, в его грудь снова засодили снаряд. Если прошлые больше походили на пули малого калибра, то удар, полученный от Кармы в тот момент на поляне, когда решалась судьба Коро-сенсея, был больше похож на заряд пушки. Друг, которого он уважал и на которого хотел равняться не просто повернулся к нему спиной, но и встал по другую сторону баррикады. Синеволосый лишь усилием воли не давал себе завыть от этой боли, зато смог направить всю свою горечь на поле битвы. Он почти не сдерживался, хотел отомстить красноволосому альфе за всё и, наконец, достучаться до него, добиться того, чтобы его признали.И он это сделал. Он смог его победить в честном и равном бою.Только вот, после этого Нагиса не совсем понимал что чувствует. Смотря на улыбающегося друга, он с ликованием понял, что той стены, что стояла между ними теперь нет, и от этого осознания ему хотелось или кричать, или смеяться.Но не только это вызывало у него множество вопросов: прямо после битвы, Карма, словно слетевший с катушек, затянул ничего не понимающего Шиоту в короткий поцелуй, вгоняя того в такой шок, что внезапный вопрос звучал как удар в колокол.—?Сильно болит, да? —?и указал прямо на сердце.Омега не сразу понял о чём говорит обезумевший Акабане, но и альфа не торопился объяснять.—?В качестве извинения за побои приглашаю к себе в гости на всю ночь.А ведь это и правда была обычная ночёвка, без какого-либо намёка на продолжение, даже тема эта не поднялась. Конечно, было весело наконец-то говорить о чём-то неважном, о чём говорят все обычные подростки, но Нагиса никак не мог угоманиться. Казалось, что никакого поцелуя и вовсе не было, это было лишь наваждение или бред, но парень не знал что и думать. Шли дни, а синеволосый всё не мог успокоить бегущие сердце, когда в его поле зрения появлялся Карма. Зная его, он мог просто так пошутить. В конце концов, Нагиса целовался с Каяно и это никак не повлияло на их отношения… Только вот почему-то от подобной мысли прошлая обида за внезапное предательство душило синеволосого похуже, чем удавка.—?Я снова хочу извиниться,?— внезапно произносит Акабане, попивая свой сок, когда в классе после последнего урока никого кроме их двоих не осталось,?— я не должен был говорить те вещи, и сейчас я это полностью осознаю. —?он снова указал на грудь одноклассника, повторяя прошлый вопрос?— сильно болит?Шиота снова не может понять этих слов, потому спрашивает прямо:—?О чём именно ты говоришь? Звучит слишком расплывчато.—?Ты как-то сказал, что люди, когда приносят душевную боль, стреляют в упор,?— Карма ставит пачку на окно и присаживается на соседний стул,?— а ты у нас мальчик храбрый, но до безобразия глупый, так что не удивительно, что ты вот такое мясное решето,?— не было понятно насмехается или говорит серьёзно,?— и одну из этих дыр я сделал собственными руками. Не могу сказать, что я не хотел этого делать в тот момент, но, думаю, это не столь сейчас важно.—?Мне… —?Нагиса хотел сказать, что он совсем не обижается, и что парень волнуется зря, но не смог солгать самому себе. Ему было чертовски обидно,?— я злюсь на тебя. Хотя очень хочу простить, потому что всё уже в прошлом.—?Всё же обижаешься,?— собеседник будто только и ждал подтверждение своим мыслям,?— но ведь всё было справедливо, тем более ты победил,?— начал рассуждать красноволосый,?— и не я один выступил против твоей позиции, а на ту же Накамуру ты ни капельки не сердишься. Почему же?—?Потому что ты мой самый близкий друг,?— твёрдо сообщил парень,?— Я думал, ты поддержишь меня, хотя и знал, что и в твоих словах была тогда правда, но… —?и по мягким бедным щекам прокатилась одинокая слеза,?— я очень надеялся на тебя. Знаю, что глупо вспоминать старые ошибки и обиды, но мне до сих пор очень плохо и я не знаю что с этим делать. Да и твои действия после поединка…Карма улыбнулся и погладил по синеволосой макушке, омега почувствовал приятный и успокаивающий аромат красноволосого, только вот разреветься захотелось ещё сильнее.—?Оставленные обиды очень болят,?— Акабане продолжал перебирать приятные локоны своими длинными пальцами,?— а ты всё в себе держишь, словно они пройдут само собой. Вот именно это и является глупостью.—?Почему ты это делаешь? —?сквозь ком в горле шечет омега,?— Почему сидишь сейчас здесь? Я тебя совсем не понимаю.—?Думаешь, я поздновато начал действовать? —?Карма виновато опустил глаза, что делал впервые на памяти Шиоты,?— наверно, я тебе был нужен куда раньше. Но я не был уверен, да и сейчас сам мало что понимаю… —?альфа кладёт свои большие ладони на его щеки, улыбаясь,?— но я обязательно залечу твои раны, сколько бы времени для этого не понадобилось.—?С каких пор ты говоришь что-то настолько милое? —?тихонько смеётся синеволосый, хотя всеми силами старался не испортить такой момент,?— так ещё целуешь без объявления войны, это на тебя не похоже.И Акабане мгновенно краснеет, а его гормоны стали более резкими, но всё ещё даря хоть некоторое спокойствие. Наблюдая за такой переменой Нагиса не может не начать смеяться, пока его друг громко огрызается.Наверно, в тот день самая большая дыра в его сердце мгновенно затянулась, даря небывалую лёгкость и счастье, что тут же вскружило голову подростку. Хотя, возможно, именно Карма давал такие чувства, что голубые глаза буквально сияли.—?Папа, ты так широко улыбаешься, что глаз не отвести,?— внезапно сказала Шизуко, немного наклонив голову в недоумении,?— Случилось что-то хорошее?Омега неловко смеётся, поворачивается к супругу, который внимательно наблюдал за ним всё это время, и переплетает его пальцы со своими, ощущая теплоту и нежность его кожи.—?Думаю, что из меня отвратительное решето,?— рассмеялся Нагиса, сам не зная зачем ляпнул такую бесмыслицу,?— целым быть куда приятнее.