Часть 5 (1/2)
Это утро имело привкус крови на разбитых губах.
В этот раз Гломов решил действовать не словами, а силой. Я никогда не отличался отменной физической подготовкой, поэтому после первого точного удара в челюсть осел на пол.А все началось с того, что на глазах у Гуни Склепова повисла на мне, стараясь вызвать ревность со стороны своего тормознутого бойфренда.Получилось.
Теперь я сижу на грязном полу, ощущая во рту металлический вкус собственных лейкоцитов, эритроцитов и плазмы. Вверх по венам поднимается ненависть, сжигая все на своем пути. Оглушает. Заставляя забыть, что убийство — это не выход из ситуации.Это началось еще в школе, которую я практически не помнил. Только какие-то обрывки, фрагменты, доставляющие массу неприятных минут измученному мозгу бессонными ночами.
Я ненавижу заниматься самокопанием. Это отвратительно. Проще не замечать всю внутреннюю грязь. Жизнь будет казаться проще.
— Эй, ты та…— договорить Гломов не успел.
Через мгновение, отброшенный мощной волной, впечатался в противоположную стену. Защитный механизм сработал на ура.Казалось, он умирает. Все тело скрутила судорога, глаза закатились, по подбородку стекала тонкая струйка слюны.
— Что ты с ним сделал? – помертвевшими губами спросила Гробыня, стараясь не потерять сознание. Я лишь хмыкнул.
— То, что он заслужил.Вокруг стояла гробовая тишина. Все замерли, гадая, чем все это закончиться.
— Ты его убил. Убил!Хлопнула дверь. В холл вышли Таня и Ванька и недоуменно обвели взглядами присутствующих. Склепова заплакала.
— Опять твои шуточки, да, Глеб? – гневно прошипела Гроттерша, испепеляя меня взглядом.Молчание.
— Позовите учителей, — неуверенно проговорил кто-то.— Заставьте его оживить Гуню. Некромаги и это умеют.
Бессмысленно и беспощадно.
Мне было все равно.
В толпе каким-то жалким пониманием светились васильковые глаза. Этого мало.— Верни все, как было, — прошептал Валялкин, сжимая кулаки.
— И не подумаю.Внутренности заполняет кислота.
Шипят, исчезая, печень, почки, селезенка, легкие. Сердце уже не пропускает удары, борется за жизнь.
По трахее пошли спазмы. Не сказать ни слова.
За спиной кто-то дышит. Безысходность. Она обнимает меня своими костлявыми руками, прижимается. Ей-то хорошо. А что остается мне?
— Верни все, как было!
Молчание.Я гибну, год за годом, подходя к черте, через которую уже вряд ли перешагну. Медленно. Мучительно медленно, меня тянет время за собой. Иначе сорвусь, потеряюсь.— Верни все, как было!— он уже кричит. Голос эхом отскакивает от стен, потолка, пола. За окнами льет дождь, как-то все слишком банально.