Глава двенадцатая. (1/1)
Плыть по теплому синему морю оказалось действительно неплохо. Даже слишком. Поразительно мирно. Будто пришельцам плевать. Будто их не интересует, что Тридцать Шестой нашел внезапную лазейку в строгих правилах, влез туда сам и теперь пытается втащить и все прочие Острова. Или почти все. Спасти не пару десятков человек, а несколько сотен.Инга взяла в напарники безответного Януша и занялась извечным женским делом – готовкой. Тридцать Шестой – не Двадцать Четвертый. Застенчивого поляка Януша никто не шпыняет и не дразнит – за его плохое знание языка. Над ним просто иногда беззлобно посмеивались. Иногда. Беззлобно.Но где языкастая Инга и много кто другой просто отшутятся, скромняга Януш явно переживает. И никто этого не замечает. А если замечал Крис, то у него руки не доходили.Так что в тихом обществе молчаливой Инги Янушу спокойнее и комфортнее.Наверное, морская гладь должна успокоить. Вот только – кого? Слишком нервного на берегу Тома? Заплутавшую в чужом мире Ингу? Януша, кому на ?корабле? гораздо веселее, чем на Острове? Или и без того спокойного как танк Тимура? Море успокоит. Заставит забыть, что оставшаяся на Земле мама оказалась права. Инга не выдержала. ?Я стал одним из тех, сольюсь теперь с толпой и поплыву в потоке разочарований…? Всё так. Инга в итоге слилась с толпой. Отлично вписалась в дружную стаю Тридцать Шестого. И давно перестала быть Ингой-из-нормальной-жизни. Пугающе быстро. Наверное, даже быстрее других. И совершенно незаметно для себя. Ей для этого вообще ничего не пришлось в себе ломать. Когда воду подогревают медленно, сам не заметишь, как сваришься. Будто здесь каждый день идет за месяц, если не за год. Инга потеряла себя и даже не поняла, когда. И, наверное, самое худшее – именно это. Не вспомнить, в какой именно миг ты окончательно стал кем-то другим. А может, просто всегда им был. Только никогда не стал бы – в другой жизни. Теперь они скрупулезно нанесут на морскую карту новые Острова, найдут еще союзников и… и будут надеяться, что все прочие присоединятся к уже огромной и сильной Конфедерации не добровольно, так из страха и обычной осторожности. Ребята тоже не хотят убивать. Никто не хочет убивать… по крайней мере, с Тридцать Шестого.Наверное, боевому деду было проще. Он дрался за свою родную страну, за свою семью, а Инга – за что? За право вернуться домой и вернуть туда других? Пусть и некоторых – против их воли. Да, особенно тех, кто при этом погибнет. Или кого убьют уже в жестоком плену – согласно общему решению Совета Конфедерации.Безумно хочется хоть с кем-то это обсудить, но с кем? С новичком Томом – по-английски с австралийским акцентом? Или с почти так же плохо говорящим по-русски Янушем? А может, сразу с Тимуром, чьи стальные мечи никогда не становятся деревянными? Так для него решения командира Криса – тоже еще слишком мягкие.Так с кем еще? Деда здесь нет. До любимого деда Инге еще ох как далеко…Пока не доплыть точно. И захочет ли он вообще прежде любимую внучку видеть и слышать – если и когда они наконец свидятся? Сколько и чего к тому времени будет висеть за ее плечами?Может, продолжить молча болтать с картошкой - в процессе чистки. Кто тебя лучше поймет, чем безмолвная жертва, а? Генка тоже любил порассказывать о себе Людке. Она упоминала. - Тим, - все-таки определила не безмолвную жертву Инга. Выбрав минутку, когда они остались у борта вдвоем, - как думаешь, мы правы?- Мы с тобой или Крис? – уточнил он. Об остальных речь не идет вообще? И с чего самоуверенный Тимур решил, что у Инги с ним – одно мнение? Она на том кровавом Совете твердила совсем другое…- Все. И каждый, - неопределенно махнула рукой Инга, но Тимур понял: - Мы с тобой – точно правы. Мы – перебежчики, Инга. Мы уже нарушили правила. Нагло плюнули в жабью морду пришельцам. У нас просто нет другого шанса вернуться.- А с Конфедерацией – есть? – в упор спросила она.- А у тебя найдутся другие варианты? – пожал Тимур плечами. Нет. Но и этот – чем дальше, чем больше сомнителен.Морская гладь не успокаивает. Так же тревожит, как и всё прочее. Она ведь тоже – часть Островов. Это не то море, Том. Не из твоего еще благополучного детства. Фальшивка. Обманка. - Почему жабьи?- Малек предположил, что они – жабы или жуки. Раз уж они нас даже на мальчиков и девочек не делят. Малек. Пощаженный, но всё еще запертый убийца Димы. Одиннадцатилетка, мечтавший вернуться домой, к маме. - Хорошо, тогда прав ли Крис? Только не надо сейчас про ?слово командира – закон?, ладно?- У нас нет такого правила. Крис тоже может ошибаться – как и мы все. Но Крис… умеет прислушиваться. К любому из нас. Только лично для меня… Крис прав всегда. Потому что любое его решение оказывается лучше моего. Умнее, проницательнее… и благороднее. Не знаю, во что бы я превратился, не видя перед собой его примера. Я же на Тридцать Шестой попал после такого паршивого Острова, Ин… И ты хочешь, чтобы я вдруг усомнился в Крисе? Я в любой день и час умру за него. Я убью за него. Только… за тебя я тоже убью, - вдруг закончил Тимур. – И убью, если понадобится. Не ставь меня перед таким выбором, ладно?- При всём желании не поставлю, - криво усмехнулась Инга. – Тим, я тоже не знаю лучшего решения, чем те, что предлагает Крис. Точнее, знает, но они – не разумнее, потому что никто их не поддержит. А фактор ?человечнее? никого здесь не волнует. Хоть пленники пришельцев сами - не жабы и не жуки. - Только ты в них не веришь.- Я и в себя не верю. Но ты мне верить можешь. Крис – лучший из командиров на Островах. Другие до него не дотягивают.А вне Островов… Да какая разница? Инги ведь там уже нет. Точнее, есть ее оригинал. А копия выживает тут. В заданных условиях.И лучше уж задавать их самим, чем послушно ждать от щедрых пришельцев.А еще дальнейший разговор позволяет отпихнуть подальше другие слова Тимура: ?Я умру и убью за тебя?.- Почему мы, Тимур, как думаешь? – спросила Инга у выросшего на Островах парня, что на Земле успел закончить класса два. – Почему пришельцы выбрали именно нас? Жребий бросили? Короткую спичку вытянули? Сочли самыми фотогеничными?- Или самыми способными к чему-то. Крис как-то это предположил…Инга на Земле фехтовала. Дима… Дима – нет, но она многого о нем не знает. Может, он тайком от нее карате занимался?Хоть мальчишки обычно таким сразу хвастают, но это же Дима. Он был не хвастун.Был… Есть! Только не здесь... - Ты на Земле хорошо дрался? Ну, для твоего тогдашнего возраста?- Нет, - Тимур со странной горечью взглянул на собственные руки. Грубые, испещренные шрамами. Такими мозолями доски ломать можно - Я на Земле хорошо рисовал.У Инги вдруг будто перехватило горло. Будто внезапно увиделось, каким мог стать Тимур вне Островов. Она сама была не только фехтовальщицей, но и шахматисткой. И второе – лучше, чем первое в разы. Тимур – художник. А кто Крис? И кто все-таки Дима? Ее Дима, чье лицо она не вспоминала уже несколько ночей. Слишком много всего случилось. Будто прежнюю Ингу убили на мосту вместе с ним. Ту Ингу, что его любила. Чокнутые пришельцы хватали вовсе не бойцов. Сволочные, сдвинутые на всю голову жуки или жабы хапали талантливых, неординарных ребят, чтобы заставить их тупо убивать друг друга. Что же вы сделали с нами, уроды инопланетные? За что вырвали из нашей жизни, запихнули сюда? Садисты они, что ли? Это бы всё объяснило. Сами жукожабы просто и тупо ненавидели другой вид настолько, что изобрели такое изощренное издевательство…- Тимур, – сквозь ком в горле, как можно тверже выговорила Инга, - мы вернемся назад. Обязательно. И ты снова будешь рисовать.- Если пальцы вспомнят технику, - усмехнулся он. – Они ведь теперь под мечи заточены.Но будто само лицо его вдруг просветлело. Где бы здесь достать для тебя мольберт, Тим? Или хоть бумагу и карандаш.Кстати, что-то такое было у запасливого Тома. Он же сюда вляпался совсем недавно – и с огромной сумкой школьных припасов. Вернемся – пора его грабануть.Всё равно возвращение в бывшую школу ему в ближайшие месяцы не светит. А потом и новые тетрадки с карандашами и фломастерами купит.